– Машину ремонтируют. Продать нужно. Обещали хорошо сделать, чтоб даже «битой» меньше, чем за двадцатку зеленых, не отдать, – делитcя тем же тихим монотонным полушепотом. – На завтра тебя к врачу записал. Вместе поедем. Новый специалист тебя вести будет. Хороший. Перебрал из лучших.
– Зачем сейчас? – в тон ему спрашиваю, уже без психов. – Я нормально себя чувствую.
– Затем, чтобы, как ты любишь говорить, контролировать ситуацию. Просто пройдешь обычное обследование, и все. Послушаем врача и вернемся сразу домой.
Спорить после этих слов уже точно не смогу. Бойка ведь тоже за меня переживает, я это понимаю. Доказывал не раз первоочередную заботу. И после того, что вышло с его отцом, сопротивляться никакой совести не хватает.
– Ладно. Даже хорошо. Убедишься, что со мной все не так страшно.
Его зрачки расширяются. Долго смотрит. Тяжело выдыхает. И, наконец, сдержанно кивает.
– Дальше, – выговаривает Кир. Отстраняясь, берет меня за руку. – Иди сюда.
Увлекает в спальню. Уже там отпускает, чтобы вытащить из внутреннего кармана толстовки сверток с деньгами.
– Здесь «наши», доллары и евро, – слегка встряхивает пачкой. – Чтобы ты знала, где лежат, – комментирует, прежде чем забросить на верхнюю полку шкафа под полотенца.
– У меня тоже немного есть… – бормочу я и направляюсь к сумке для ноутбука. Достаю из бокового кармана несколько разных свертков. – Тут мои, а это… Чарушин «твои» вернул, – смотрю с укором.
Никак не могу сдержаться, хотя изначально не планировала из-за этого ссориться. Понимаю, почему не взял. И все равно немного обижаюсь.
– Лады. Давай, все сюда, – закрывает тему, которую я еще не успела развернуть. Только чтобы я не кричала, так делает. Скидывает все деньги вместе и, прикрывая обратно полотенцами, захлопывает шкаф. – Поедим? – вновь в лицо мне смотрит. – Есть, что жрать?
– Есть, конечно. Я же тебя ждала.
– Тогда корми.
Пока я разогреваю плов и перемешиваю салат, Бойка еще раз моет руки.
– Кстати, по квартире, – ловит меня в захват полминуты спустя. Улыбаясь, прижимается губами к моему виску. – Был я в «СтройГраде», киса.
– Сегодня?
– Угу, – подтверждает довольно. – Все подписал. Через месяц сдача дома будет, ключи получим и сразу заедем.
– Ого! – изумляюсь я. – Так быстро вообще бывает?
– Две квартиры оставались не выкупленными. Пятый и первый этаж, – пока говорит, то и дело меня целует. Просто чмокает – висок, щеку, нос. А мне вдруг жарко становится. Пытаюсь блокировать эту неуместную реакцию. Ни о какой близости еще речи не может быть. Хоть Бойка, безбашенный, еще в больнице рвался. С неснятыми швами, бинтами и трубками. Сумасшедший же! Я, конечно, сказала, как отрезала, чтобы даже думать забыл. А теперь вот сама думаю… Черт возьми… Поворачиваясь, обнимаю его и утыкаюсь носом в шею. Наконец-то он пахнет собой, а не медикаментами. Жадно вдыхаю и как будто пьянею. – Я взял первый, потому что на пятом угловая была. Нормально же?
– Нормально.
Микроволновка пищит, оповещая об окончании режима. Но мы уже не можем оторваться друг от друга. Движения Кира становятся интимнее. Не пошлыми, но чувственнее. Гладит от поясницы до затылка, несдержанно выражая ту же потребность, что уже горит внутри меня. Покрывает поцелуями мое лицо. Находит губы. Жду, что ворвется, как раньше. Настойчиво, безумно и жарко. Грудь в предвкушении горячей дрожью разбивает. Не в силах скрыть это, вздрагиваю. Но Бойка крепко припечатывается и тут же отрывается.
Находит взглядом мои глаза.
– Я подумал… – начинает и как-то резко тормозит. Сглатывая, с хрипом прочищает горло. Глаза выражают повышенную серьезность и очевидное волнение. – Давай до переезда распишемся, – выговаривает и, задерживая дыхание, закусывает губы. – М?
– В каком смысле распишемся? – туплю от неожиданности.
Бойка шумно выдыхает.
И вдруг срывается.
– Сейчас, – бросает быстро. – Стой здесь. Не двигайся.
Пройдясь по кухне, гасит верхний свет и включает гирлянды, которыми я украшала квартиру сразу по приезду. Несмотря на то, что все праздники провели в больнице, хотелось сказки, хоть и с опозданием. Остаюсь в этом волшебном желтом свечении одна, так как Кир выходит. Не шевелюсь, только потому что он просил. Сердце отчего-то разгоняется и разбивает грудную клетку ритмичным гулом.
Нервно сцепляю руки за спиной, когда Бойка возвращается. Ничего не говорит, и я не успеваю что-то сообразить. Он просто щелкает какой-то крошечной коробочкой и, со свойственным ему одному нахрапом, падает передо мной на колени.
– В общем, вот… – выдыхает с хрипом, протягивая мне футляр. Я на кольцо мельком смотрю. Потому что глаза Бойки внимание перетягивают. В окружающем нас «звездном» свечении как-то необычно они сверкают. – Родная?
Расцепляя руки, прижимаю ладонь к груди. Сдавливает так, что сказать ничего не могу. Шагаю к нему и, наклоняясь, обнимаю. Потом и вовсе соскальзываю на колени. Осторожно прижимаюсь к его груди.
– Это «да»? – взволнованно допытывается Бойка. – Да, киса? – пытается глаза мои найти, но я прячу лицо у него на плече. – Родная?
Киваю часто и много, пока не появляется возможность выдохнуть:
– Всегда «ДА»! На все вопросы «ДА»!
– Й-й-й-е-ес! – горланит Кир с оттяжкой.
В этом выкрике и в том, как крепко прижимает, чувствую его эмоции. Затапливают они меня. С головой накрывают. Вкупе с моими собственными разрываются за грудиной мощнейшей петардой.
Волшебство вокруг нас множится. Ярких всполохов будто в разы больше становится. Все помещение светится, смывая стены и границы. Мы просто зависаем в этом сказочном космосе.
От переизбытка эмоций из глаз брызгают слезы. Но я их не замечаю. Мы с Бойко счастливо смеемся и, словно одержимые, целуемся.
– Всегда… – шепчет задушенно.
– …навсегда… – продолжаю я.
– Киса…
– Родной…
– Бля… Кольцо же… – вспоминает, и мы снова смеемся. – Палец дай…
– Даю…
Отстраняясь, выставляю нужную руку. И Бойка надевает сверкающий ободок на мой безымянный палец. Разглядывая, вместе неподвижно замираем. Задыхаемся, теряясь в эмоциях полного осознания.
– Знаешь, как это называется?
– Как?
– Окольцевал, – выговаривая самодовольно, откровенно кичится.
