– И дело с концом. Аугусте дам очень хорошо за молчание. Питер, как и мы, заинтересован в твоем выгодном политическом браке. А больше, к счастью, никто не в курсе. Девчонка твоя как была источником проблем, так и осталась. Только теперь к измене семье еще и тебя лично предала. Неужели простишь? Примешь после другого мужика?
– Разумеется, нет, – ответил я тогда вяло.
Нужно было что-то сказать, а то отца вот-вот удар бы хватил. Он только узнал об Эмме и тут еще это. Потом пообещал подумать и уехал в отель. Прошли почти сутки, а я так и не решил, что делать. Скрыть, что женат, действительно наилучший выход из положения. Почему же так мерзко внутри при мысли об этом? Или хочу покоиться с ней рядом в случае гибели? Уйти в посмертье вместе с изменщицей? Смогу ли упокоиться с миром, если главная женщина моей жизни будет похоронена, как вещь, за пределами склепа? А жить дальше смогу, если велю казнить ее?
Горько и грустно. Очень хочется есть, но нет сил даже попросить принести. Выйти в город тоже не горю желанием. Да и не могу. Боюсь набедокурить, а за решетку сейчас никак нельзя. Отец тут же воспользуется этим, и я уже не смогу вмешаться. В мыслях снова Дэвина. Она и только она. Как я не почувствовал, что изменяет, ведь мы связаны зовом и кровью? Отец, впрочем, высказался об этом достаточно жестко.
– Зов, не зов. Кто его знает, как именно он проявляется? Правильно, никто. Это давно из области легенд, утверждать наверняка ничего нельзя. Но думаю, от тоски не умрешь. Утешишься с другими.
Эх, папа… Конечно, я не рассказывал тебе, как мало надежд на утешение с другими. Но сам я в это не верю. Как и в выгодный политический брак. Все для меня кончено – нам лучше будет уйти вместе, если уж жить вместе мы так и не смогли. Вспомнилось, что наши новые комнаты почти готовы. Хотел в тот вечер сказать Дэвине, что можно перебираться туда. Я видел еще не окончательный вариант, но мне очень понравилось. Подумал, что и ей понравится. Но теперь мы этого не узнаем… Инстинктивно потер палец, на котором больше нет кольца. А тянет потереть сердце, погладить огромный шрам, что эта лгунья и предательница оставила на нем. Как чувствовал, что нельзя отпускать от себя на балу, но что уж теперь? Она сделала свой выбор. Выбрала смерть вместо жизни со мной. И любому идиоту такое развитие ситуации было бы понятно еще с пощечины в день нашего знакомства. Но только не мне – самоуверенному тирану, привыкшему, что женщины падают перед ним на спину без разговоров. А говорил мне папа неоднократно, что мое отношение к любовницам добром не кончится. И оказался прав – и с Карлой все не очень завершилось, с Дэвиной еще хуже. Да и вообще это еще не конец – самое интересное впереди…
Где-то внутри навязчивой мыслью зудит чувство подставы. Даже сквозь алкогольные пары и дурман вербены. Питер уже пытался избавиться от нас обоих на инициации. И Аугуста ему помогла, а отец и слова против не сказал. Почему сейчас ситуация складывается подозрительно похожим образом? Особенно идентичен будет ее результат – Дэвина мертва, а я больше не смогу занимать заметное место в политической жизни города. Надо подумать об этом. Хорошо подумать. Сразу как напьюсь окончательно и протрезвею… Или это всего лишь попытка пьяного самоуспокоения?
19
Дэвина
Остановилась перед нужной дверью и зажмурилась. В отель пропустили без проблем – кольцо и кровавая связка, которую гемозависимые чувствуют. Правда, если Кэрр не захочет выслушать, то у персонала могут быть проблемы. Впрочем, не важно. Что мне до чужих проблем? У меня-то они точно будут… Стучусь. От страха выходит слишком громко. Звук отдается от стен, пугая. Пытаюсь дышать ровно и спокойно, но получается плохо.
– Открыто, – доносится из-за двери хриплый и пьяный голос Кэрридана.
Ну… Хотя бы он точно здесь. Толкаю дверь и смело вхожу. Я пришла объясниться, и сделаю это во чтобы то ни стало! Кэрр сидит в кресле посреди почти пустой комнаты. Стены задрапированы багряным, тусклый свет исходит от редких светильников и камина. Несмотря на огонь, здесь все равно очень холодно. На Кэрридане несвежая белая рубашка, полностью распахнутая на груди. Рядом, на толстом ковре, в котором буквально утопают мои шпильки, расположились три обворожительные гемозависимые. На них одежды почти нет. Моментально начинаю беситься по этому поводу, но останавливаю себя. Если сорвусь в обвинения сейчас, вероятнее всего супруг просто свернет мне шею.
– Не смогла до тебя дозвониться, поэтому решила прийти, – замямлила, чувствуя, как першит во рту от дыма.
В комнате сильно накурено, Кэрр держит тлеющую сигарету в пальцах. Смотрит на меня затуманненным взглядом. Понимаю, как же сильно он пьян…
– Зря, – наконец отвечает. – Не хочу тебя ни слышать, ни видеть.
Напрягшиеся поначалу шлюшки, начинают радостно улыбаться. Видимо, сразу поняли, что могу испортить эту вечеринку.
– Кэрр, я могу все объяснить! Просто выслушай! – умоляю его, не боясь потерять лицо, и делаю шаг вперед.
Но он останавливает жестом, смотрит пристально, зло, уничтожающе.
– Разве не видишь, что все женщины в этой комнате стоят на коленях?
Как-то не заинтересовалась сразу этим, но да – девушки на коленях. И при этом без остановки лапают моего мужа! Послушно снимаю туфли и опускаюсь на ковер. Вина жжет изнутри, смешиваясь со страхом. Чувствую себя заранее проигравшей, а свои предсмертные унижения – излишними. Кэрр же довольно наблюдает за моими действиями, медленно затягиваясь.
– Давай, Дэвина, удиви меня, – издевательски дразнит, пожирая взглядом декольте.
Продолжаю в том же духе, двигаюсь медленно и соблазнительно, ползу в сторону кресла, периодически замирая в завлекательных позах. Что ж он всегда хотел видеть меня именно такой, и теперь я готова исполнить его желание. Любые его желания… Кэрридан одобрительно ухмыляется на эти маневры. Наверняка уже рассмотрел, что белья на мне нет. Платье на запах – наверное, лучший вариант, чтобы просить прощение подобным образом. По цвету оно практически сливается со стенами. Ну и хорошо, это ведь его любимый оттенок. Троица с любопытством наблюдает за происходящим. Интересно, они поняли, кто я? Хотя, возможно, им все равно. Они даже прекратили бесконечно гладить Кэрра. Когда оказываюсь совсем рядом и сажусь на пятки, зазывно уставившись на мужа, он вдруг начинает хохотать. Пьяно и весело.
– Правда думаешь, что это снова сработает? После того, что ты сделала? Прости, милая, но у меня не встанет. Рога мешают.
Смеяться он перестал, и закончил довольно мрачно и угрожающе.
– Я не изменяла, клянусь! – сразу принялась оправдываться, пока представился такой шанс.
– Я видел фото. И я знаю, с кем ты на них. Знаю, что это не первая ваша встреча. И не случайная.
– Все не так! – воскликнула. – Позволь рассказать!
– Нет, Дэвина. Не интересно. Ты должна была рассказать, когда увиделась с ним впервые. Допускаю, что это была случайность. Но ты не сделала этого, хотя я предупреждал.
