В 2017 году команда ученых под руководством палеонтолога Мадлен Гайгер сравнила, как черепа собак и волков меняются в ходе роста. К моменту, когда собака достигает половозрелости, и даже раньше, ее череп уже имеет форму, характерную для ее породы. Эволюционные механизмы, отвечающие за эти изменения, отличаются у разных пород. В некоторых случаях характерные для породы признаки педоморфны по отношению к волкам – как, например, короткая морда собаки динго. Но не всегда. Например, удлиненные морды афганских борзых совсем не педоморфны. Это новообретенный признак, появившийся в результате модели роста, которой у волков еще не было. Иными словами, признаки, характерные для разных пород, возникли с помощью разных эволюционных механизмов. Искусственный отбор направлял развитие собачьих черепов в совершенно разные стороны8.
Однако, помимо специфичных для конкретных пород признаков, у всех собак, независимо от породы, есть и общие характеристики. Именно эти характеристики черепа и делают собаку собакой. И если анализировать эти универсальные черты, ставится ясно, что череп усредненной собаки заметно отличается от черепа усредненного волка и природа этих различий педоморфна. Если взять череп собаки любого возраста, из всех волчьих черепов больше всего на него будет похож череп более молодого по сравнению с этой собакой волка. Эта закономерность видна сразу после рождения, несмотря на то что продолжительность беременности у волков и собак одинакова (около девяти недель). Педоморфный характер этих универсальных характеристик черепа заметен, по крайней мере в раннем возрасте, даже у афганских борзых, хотя их удлиненные морды совсем не похожи на морды волчьих щенков.
Судя по всему, педоморфизм играл важную роль в эволюции многих признаков одомашненных животных, включая пониженную маскулинность черепа, укороченную морду и небольшой мозг. В случае черно-бурых лисиц признаки педоморфной эволюции заметны так же явственно, как и в случае собак, потому что весь процесс одомашнивания лисиц происходил под наблюдением ученых. Оглядываясь на пятьдесят лет, посвященных исследованию черно-бурых лисиц, Людмила Трут поражалась, насколько много педоморфных анатомических признаков появилось в одомашненных линиях. В их числе она называла широкие черепа, укороченные морды, висячие уши и закрученные хвосты – все те признаки, которые также встречаются у собак, но никогда у волков. У некоторых других одомашненных животных, например свиней, черепа в результате одомашнивания принимают совсем иные формы, и укороченные морды не всегда представляют собой педоморфный признак. Исследования одомашненных лисиц продолжаются, и я очень надеюсь, что мы скоро узнаем, насколько широко механизм педоморфизма применим к другим аспектам строения их черепа и скелета. Но уже сейчас мы видим, что анатомический педоморфизм – это стандартный компонент синдрома одомашнивания9.
В ходе эволюции педоморфные признаки могут появляться при помощи разных механизмов с экзотическими названиями: неотения, пост-смещение и прогенез. Но сейчас мы не будем на них останавливаться. Для наших целей достаточно понимать, можно ли назвать интересующий нас признак ювенильным, – а как конкретно он возник, уже не так важно10.
Педоморфизм, свойственный анатомическим компонентам синдрома одомашнивания, весьма убедительно дополняется поведенческими чертами. В обзоре, посвященном эксперименту с лисицами, Людмила Трут отмечает “эмоциональное выражение положительной реакции на человека” как ювенильную черту, которая у некоторых одомашненных животных сохраняется и во взрослом состоянии. Это наблюдение, возможно, объясняет, почему у одомашненных животных так много педоморфных признаков. Может быть, мирный характер и есть ювенильный признак. И тогда отбор на послушание означает отбор на ювенильность11.
Идея была проверена в эксперименте с мышами. Вдохновившись работами Беляева, команда из трех специалистов по психологии развития, Жан-Луи Гарьепи, Дэниел Бауэр и Роберт Кернс, решили проверить, действительно ли отбор против агрессии приводит к ювенилизации поведения. Они вывели две линии лабораторных мышей: с низкой и с высокой склонностью к реактивной агрессии. Агрессию ученые оценивали на основе того, как мыши реагировали на прикосновения человека. Обе линии размножали в течение тринадцати поколений, последовательно измеряя две поведенческие реакции самцов: нападение и замирание. Нападение выглядело как яростный выпад, в ходе которого животное пыталось поцарапать или укусить экспериментатора. Замирание выглядело как замирание: животное неподвижно застывало на месте. Замирание означало отсутствие реактивной агрессии12.
Как и ожидалось, линии, отобранные по признакам высокой и низкой агрессивности, быстро дивергировали. Через тринадцать поколений мыши с низкой агрессией нападали на экспериментаторов примерно в десять раз реже, чем мыши с высокой агрессией, и в случае этих редких нападений они в пять раз дольше выжидали, прежде чем перейти к атаке. Они также быстрее и чаще замирали.
Все эти изменения были педоморфными. Молодые мышата, не подвергавшиеся никакому отбору, редко нападали на экспериментаторов и дольше выжидали перед каждым нападением, чем взрослые мыши. Молодые мышата также быстрее и чаще замирали по сравнению со взрослыми. Когда линии дивергировали, у взрослых мышей неагрессивной линии сохранились поведенческие признаки молодых мышей дикого типа, в числе которых были низкая частота и скорость нападения и высокая частота и скорость замирания.
Примечательно, что этот мышиный эксперимент представляет собой одну из очень немногих экспериментальных программ по изучению одомашнивания – не считая программы по исследованию лисиц, крыс и норок, которую запустил Беляев. Мы до сих пор почти ничего не знаем об этом аспекте одомашнивания13.
Однако уже сейчас понятно, почему одомашнивание в большинстве случаев приводит к поведенческому педоморфизму. Ведь молодые животные, как правило, дружелюбны. По сравнению со взрослыми они на удивление любопытны и доверчивы. Именно поэтому животные, которых держат в контактных зоопарках, чтобы их там гладили дети, в большинстве случаев не только одомашненные, но и молодые.
Эволюционная основа такой доверчивости молодых животных состоит в том, что по мере взросления они должны научиться сами определять, кому стоит доверять, а кому нет. Детство – лучшее время, чтобы научиться это делать, ведь мать защитит детей от любых опасных социальных взаимодействий. Оставаясь под опекой матери, детеныши могут во всем полагаться на ее бдительность, и бояться им нечего. Ничто не мешает им быть беззаботными и доверчивыми.
Но в жизни любого млекопитающего неизбежно наступают перемены. Детеныш вырастает, становится более подвижным и все чаще выходит из-под защиты матери. Постепенно он делается все более пугливым и, как следствие, все более агрессивным. В определенном возрасте, разном для каждого вида, у растущего детеныша неизбежно появляется реакция страха.
Черно-бурые лисицы дикого типа становятся пугливыми в возрасте около 45 дней (шесть с половиной недель). С этого момента щенки реагируют на незнакомых особей – как других лисиц, так и людей – страхом и агрессией. Их так называемое окно социализации к этому моменту уже закрыто. Дружеские связи, которые они образовали до этого, могут сохраняться в течение всей жизни, но их детская невинность уже не вернется. С этого времени им будет трудно доверять незнакомым. После закрытия окна социализации даже собак бывает сложно дрессировать14.
