– Холодная, – ведёт носом по моим волосам. – Я согрею тебя.
Не знаю, что со мной творится. Внутри – воронка, сердце частит. Огненный шар катится от горла, перетекает в грудь и оседает внизу живота.
– Так не разговаривают, – слышу я свой слабый голос. – И проблемы так не решаются, Нейман.
– Знаю, – вздыхает он почти по-человечески. – Но мы запутаемся ещё больше, если будем спорить. Поэтому я просто согрею тебя. Помолчим.
Он забирает мои безвольные руки, сжимает пальцы. А затем подносит их к губам. Это не поцелуй. Он… действительно греет. Невыносимо горячий, будто у него температура. И, кажется, я ему слегка завидую.
– Ты запер меня, как в клетке, – продолжаю я выплёскивать собственное бессилие.
– Нет, – ведёт он губами по моей ладони и запястью. – Это была необходимость.
Он молчит, а я жду.
– У меня… неприятности. Но я всё решу, Ника. Нужно немного подождать. А пока мне было бы спокойнее, если бы ты не выходила из дома. Это ненадолго. Ещё два-три дня. Я бы сказал тебе об этом, но ты не хотела разговаривать.
«Это ты не захотел объясняться», – рвётся наружу, но я молчу. Хрупкий мир всё же лучше войны. Я устала. А в его объятиях и правда тепло. Но это не значит, что я сдалась или размякла. Пусть это будет пауза.
– Я пойду, поздно уже, – говорю глухо ему в плечо и не шевелюсь. – Одеяло тоже хорошо согревает.
Слишком хрупко всё между нами. Одно неверное движение – и разобьётся. Это понимаю я. Это понимает он.
Нейман продолжает держать меня в объятиях, но я чувствую: отпускает. Я могу уйти, если захочу. А я… наверное, не хочу, но надо. Иначе он победил, а я проиграла. Трудный шаг, который я должна сделать сама. И я его делаю. Он отступает.
– Завтра я отвезу тебя за город, если захочешь, – говорит он мне в спину.
– Я захочу. Спасибо, – отвечаю и ухожу. Нейман за мной не идёт, остаётся.
И не понять, что я чувствую: огорчение или радость, разочарование или маленький триумф. Мне кажется: я была чуть-чуть сильнее. По крайней мере, думать так приятно.
Весёлый букет стоит на тумбочке. Я любуюсь им. Букет собирала Лиля. Что-то такое в памяти всплывает. Мотя о ней говорила. Та самая жена то ли друга, то ли партнёра Неймана. Оранжерею ему делала.
Я принимаю душ, делаю воду погорячее, чтобы согреться, а затем ныряю под одеяло – один нос наружу. И вроде мне хорошо, уютно, но мысли спать не дают. Всё кручу и верчу нашу встречу. Мне её до обидного мало. Вот же: за пять дней одиночества можно одичать, оказывается. Я бы сейчас съездила куда-нибудь, потанцевала, что ли. Чтобы выбить из головы мысли о Неймане.
Он пришёл ко мне часа через два, наверное. Я даже не удивилась. Прислушалась к себе. Ждала? Надеялась?.. А ещё испугалась. Того, что будет дальше. Ведь он не просто так явился.
– Тш-ш-ш, – прижал он меня к себе, скользнув под одеяло. – Не бойся. Спи, Ника.
Он сам просунул руку под мою голову, устроил удобнее на своём плече. Лежал неподвижно, а я прислушивалась к тому, как ровно бьётся его сердце, как он спокойно дышит.
К чёрту. Я прижалась к нему и расслабилась. Согрелась по-настоящему. И, уже засыпая, почувствовала, как он пропускает пряди моих волос сквозь пальцы. Монотонно, медленно. Снова его узоры и знаки, метки, понятные только ему.
Кажется, Нейману это нравилось. А ещё – успокаивало. Не только меня, но и его. В какой-то момент рука его тяжело упала. Он спал. А я наблюдала за ним сквозь ресницы – полусонная, податливая.
Не знаю зачем, протянула руку и провела пальцем вначале по кромке его ресниц. Нейман не шелохнулся. Затем обвела контур его губ. Спит.
Я могла бы его сейчас убить. Вот он – рядом. И насолил мне немало. Но нет. Он беззащитен. И доверился мне, раз пришёл и уснул.
Нейман тянется ко мне, сжимает в объятьях. На миг я пугаюсь, что разбудила, – так неожиданно происходит его захват. Но нет. Это он во сне. Кого он прижимает сейчас к себе? Какую женщину? Наверное, я бы не хотела услышать ответы на эти вопросы. Лучше не знать и даже можно обманываться. Так проще.
Глава 47
Это утро началось с поцелуев. Его ли, моих ли – не понять. Только я отвечала, тянулась к нему, прижимаясь бесстыдно. Пела телом. Какую-то древнюю мантру, что отзывалась дрожанием шаманских бубнов внутри, звучала низко, монотонно, но прекрасно
Кровь бежала по венам скачками, в унисон сердцу, готовому порвать грудную клетку, выскочить наружу, забиться в томительных конвульсиях, умирая от удовольствия.
Он гладил меня по спине, мял пальцами ягодицы, прижимал к своим бёдрам. У него эрекция. Восхитительно твёрдый член. Наверное, в другой реальности это меня напугало бы. Но Нейман… уже не чужой.
Я хочу его. Прикосновений. Поцелуев. Жара, что рвёт кожу. Я знаю, что будет больно первый раз, но всё равно хочу. Мне нравится, как он меня трогает. Эти его чёртовы жгуче-морозные узоры сводят с ума. Хочется ещё и ещё. Подставляться. Чувствовать его руки на груди. Безрассудно, ни о чём не думая.
А затем всё меняется. Миг – и он хватает меня за волосы. Жёстко, бескомпромиссно. Это так беззащитно, когда оголяется и натягивается под властной рукой шея…
Щетина больно царапает нежную кожу. То ли поцелуй, то ли укус – не понять. Ещё мгновение – и он подминает меня под себя, наваливается всем весом. Большой. А я… маленькая. И под ним кажусь себе ещё меньше.
– Нет! – толкаю Неймана в грудь. Он шумно выдыхает и замирает. Взгляд становится осмысленным. Скатывается с меня и ложится на спину, заложив руки за голову. Дышит тяжело, смотрит в потолок.
Он другой. Вот тогда и сейчас нет в нём спокойной замороженности.
– Я напугал тебя? – голос хриплый со сна. А может, от напряжения. – Не бойся.
Это инстинкт самосохранения, наверное, сработал. Слишком неожиданно. Я так не могу. И этот его жест с волосами, когда не можешь пошевелиться, – за гранью моего опыта. По мне так это слишком грубо, хотя я не могу сказать, что по-настоящему испытала боль. Важно было в тот момент не шевелиться, не дёргаться.
И этот бросок… совершенно не в его стиле. Хотя что я знаю о стиле Неймана? Привыкла видеть его замороженным мерзавцем без эмоций. Кажется, сейчас их было через край. Правда, я сфокусироваться не успела.
Я поёрзала на простынях, пытаясь увеличить расстояние между нами. Да. Испугалась. Я ещё не готова. Тело и разум друг с другом не дружат. Меня к нему и тянет, и отталкивает. Это я сонная, кажется, способна на безумство.
– Полежи спокойно, Ника, – выдавливает Нейман сквозь зубы.
– Может, холодный душ? – осторожно предлагаю я, понимая, что его мучает.
Он поворачивает ко мне лицо. Я вижу, как приподнимается его бровь.
– Да. Душ. А потом мы едем за город.
