Чё это они так задержались с разговорами – не понятно. Но я как большеухий слон: стою у стены, и уши у меня по стенам тянутся, словно лианы. Не то, чтобы меня все эти тайны драконовские интересуют – своих дрязг хватает, разобраться бы, разгрести, но понять всё же хочется, почему она такая вечно злая и недовольная. И Димку обвиняет. Интересно.
– Я?! – не медлит удивиться брателло. Возмутиться даже.
– Ты, кто же ещё. Это ж ты накаркал. Предсказал эту училку. Сказал тогда, что Иван в школу пойдёт, моложе себе найдёт, замену мне.
– Сашка, ты совсем с ума сошла? Вообще потеряла и зрение, и мозг? Да не нужна ему Варя! Мужу твоему, папе моему, дай бог ему здоровья, что до сих пор тебя не вздрючил и не выпорол.
– Это ты ослеп, – продолжает она цокать зубами по стеклу, как олень копытцем – по льду. – Он ничего не делает просто так. Приручает её. Замену готовит. Увидел, что Ванька к ней хорошо относится. Вас собрал, чтобы приняли в семью. Пирогами приманил. А потом меня на улицу, а её – под крыло. И сына ему оставят. У него всё, у меня – ничего.
– Саш, ну что ты несёшь. Мозги включай хоть иногда. Ты бы делом каким занялась, чем фантазировать. И сыном бы больше интересовалась. В школу сходила, познакомилась бы с Варей. Они ж воюют второй год. Он её иначе, чем «Барби – дура» и не называл.
Я слышу, как Дима шагает по комнате. Я бы и сам вышагивал, как гренадёр, но…
– Вот! Ключевое слово: называл! В прошедшем времени! Уже он за ней собачкой бегает, как и все мужики – хвостом метёт перед ножками. И отец твой такой же. На ужин её оставил. Знал же, что я против. Назло сделал, чтобы поставить меня на место. Указать, где мне надлежит сидеть и не высовываться.
– Саш, – вздыхает Дима, – выпей ещё водички, а? И успокойся давай. Отец её только потому ужинать тогда оставил, что присматривается. Но не так, как ты тут себе воображаешь. А как к потенциальной жене для Сержа.
– Че-го? – икнула от неожиданности Сашка. И я тоже. То ли поперхнулся, то ли заорать захотел. Не, ну я понимал, что Серёженька к Варежке клеится. Но чтобы вот так – получить благословение на женитьбу?!
– Сергею жениться нужно. Срочно, – вздыхает старший брат. – И наследника родить. Тоже чем быстрее, тем лучше.
– А что случилось? Он умирает? – Сашка даже носом шмыгать перестала и зубами дробь выбивать.
– Типун тебя на телепун, – ругнулся Димка, – Тебе только ужастики да драмы писать. Почему сразу в голову лезут подобные мысли?
– А что такого может случиться, чтоб прям срочно-припадочно? – возражает ему Сашка.
– Отец настаивает, – теперь, кажется, брат жадно пьёт воду.
– Иван? – недоумевает «мачеха».
– Да нет. Дядя. Отец Сержа.
– Он же его не признаёт. Слышать о мальчике не хотел.
Впору поржать в голос: ничего, что «мальчик» года на три Сашки старше? Ишь, а в образ вошла, мать Драконов, как её Димка иногда называет. Они ж когда с отцом поженились, Серёженька уже студентом был. А поди ж ты. Мать! Мальчик!
– Да он и сейчас… не особо. Но там скандал произошёл. С Аркадием связанный. Теперь единственный сын – изгой. Ты же знаешь дядю Сашу. Там только белое или чёрное. Никаких полутонов.
– Аркашка?.. Господи, ничего не знаю.
– Да лучше и не знать, – вздыхает тяжело Димон. Так тяжело, что я дышать почти перестаю. Я тоже не в курсе семейной драмы.
– И всё же? – у Сашки голос окреп. Нотки холодные прорываются. Вот стерва – как кошка на все четыре лапы. Быстро очухалась. Уже госпожу включает.
– Да чушь полная. Но дядя Саша в своём репертуаре.
Димку за паузу хочется убить. Любимому сынку да не простили чего-то там? Я даже представить не могу, как и в чём нужно провиниться, чтобы единственного сына, которого признаёт дядя, перестали таковым считать.
– В общем, – мнёт брателло фаберже, – до дяди дошёл слух, что Аркадий – гей.
И тут я выронил телефон! Бабах!
Глава 26
Илья
– Илья, – Димка сверлит меня тяжёлым взглядом. Кажется, он злится. Ну, упс. Как-то новость про Аркашу взбодрила меня не по-детски. Мой брат – гей?.. Прям название бестселлера. – Ты что здесь делаешь?
Цветы нюхаю, блин. Обожаю идиотские вопросы.
– Подслушиваю. Не видишь, что ли.
– Отец в своём кабинете. С Сергеем.
– А тебя пронесло, как фанеру над Парижем? – спрашиваю бледную и растрёпанную Сашку.
– Можно сказать, что так. Со мной отдельный разговор позже состоится. Когда всё семейство свалит по домам. Я Ваньку успокаивала. Расстроился ребёнок.
– Может, с ним надо почаще бывать? – меня прям распирает на части. И удержать язык за зубами невозможно.
– У него есть всё, – поджимает заботливая мамаша губы.
– А твоё внимание? Участие? Интерес к его учёбе?
– Я трижды посещала кабинет директора.
У неё лицо как у китайского болванчика – застывшее и тупое.
– А почему на собрание родительское не сходила? Не познакомилась с классным руководителем? С учителями не поговорила? Сильно занята? Мы с Димкой – братья по отцу. И мы знаем, кто такая Барби. Что об этом знаешь ты?
– Вы что, с отцом переобщались? – вспыхивает Сашка факелом.
– Нет. Просто нам, как нормальным людям, на ум приходят одни и те же вопросы. Сын не делится с тобой. Потому что ты с ним не разговариваешь и не интересуешься его проблемами. У тебя лишь один поворот – достаёшь отца по поводу и без. Как он тебя только, пилу тупую, терпит до сих пор.
Сашка вспыхивает ещё сильнее, и кажется: ещё немного – и кинется на меня с кулаками. Димка за её спиной показывает мне большой палец. Но мне одобрения брателла не нужно. Ей давно пора мозги вправить.
– Займись делом, а не бесись с жиру. Учиться пойди. Работать. Полы помой. Жрать хоть раз своим мужикам приготовь. Сама. Пусть криво-косо, но они оценят, поверь. А ты вместо семьи хрен знает чем занимаешься. Ты зачем припёрлась-то сегодня назад? Помнится, тебя отдыхать отправили? Что, кукушка спать спокойно не даёт? Так хорошо было, Саш. Спокойно. Пока ты не заявилась с визгами. Ты так семью хочешь сохранить или у тебя цель, чтобы тебя за порог выставили?
Я бью по самому больному – знаю. Но, кажется, ей давно пора пройти шокотерапию.
– И да, отец никогда не доверит тебе сына. Я б тоже не доверил. Ты ж растопырка – пальцы веером. Ни постирать, ни жрать приготовить. И, собственно, останься ты одна, смогла бы сына прокормить? Одеть? Элементарное? Я молчу про другое. Вы ж его забаловали. Всё самое лучшее пхнёте. Дорогое. Но не очень нужное. Откупились, понимаешь? А ему любви вашей не хватает и внимания. Вот он и тянется к тем, кто ему улыбается да понимает.
