– Да. Слушаю, жду.
– Я сейчас посмотрю, – пообещала Лиза, медленно двинулась в сторону ближайшего дома, прошла вдоль до угла, по-прежнему прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.
Табличка действительно нашлась, за поворотом, на переднем фасаде. Она прочитала вслух название улицы, которое оказалось очень даже знакомым, и номер дома.
– Ага, знаю, – откликнулся Никита. – Это вроде недалеко. – Предупредил: – Я сейчас отключусь, посмотрю точно по карте, оденусь и сразу перезвоню. Поняла? Перезвоню, и ты обязательно ответь. Ты меня слышишь? Лиз!
– Да.
– Я быстро. По-моему, это правда недалеко, – повторил он. – Я отключаюсь, но сейчас опять перезвоню. Не бойся. Договорились?
– Да.
Он действительно скоро перезвонил и разговаривал с ней всю дорогу. Лиза увидела его первой, как он шёл, прижимал к уху телефон и озирался по сторонам, выискивая её взглядом, но не смогла сдвинуться с места, просто беззвучно выдохнула его имя и почувствовала, как глаза наполнились слезами, и горячие капли сбежали вниз по щекам. Зато он, наконец-то заметив её, сразу сорвался на бег, а оказавшись рядом, обхватил, рывком притиснул к себе, пробормотал в висок, обжигая кожу отрывистым горячим дыханием:
– Лизка. Перепугала меня до чёртиков. – Потом взял за плечи, чуть отодвинул, заглянул в лицо. – Ты цела?
– Угу, – кивнула она, снова приникая к нему, вжалась в одежду, обняла покрепче, чтобы не потерять, пояснила с трудом: – Они меня просто в машину затолкали, потом проехали немного и выкинули. Ничего больше не сделали.
– Они? Кто они?
– Не знаю. Я их не знаю. Просто мужики на большой машине. Четверо. Я домой возвращалась. У вас же сегодня на пару больше. И мы с Машей, и с девчонками из группы, в магазин зашли в центре, а потом в кафе. Просто сидели, болтали, потом по домам. И я уже почти дошла, чуть-чуть оставалось, а они подъехали, выскочили и затолкали меня внутрь. Я подумала, всё.
Голос дрожал, прерывался судорожными всхлипами, и слёзы никак не удавалось остановить, они хоть не сильно, но текли, и в носу хлюпало. Наверное, со стороны это выглядело слишком жалко и ужасно, но Лиза ничего не могла поделать. Не получалось у неё легко справиться с нахлынувшими воспоминаниями, всё ещё слишком яркими и тяжёлыми, даже на словах, и она проскулила тихонько:
– Ни-ик. Ни-ик.
Знала, что ему не нравится, когда она так сокращает его имя, но до конца договорить просто не могла, не получалось, она словно спотыкалась о букву «к», та застревала в горле и не давала ничего больше сказать.
– Лизка, – с нежностью выдохнул Никита. – Девочка моя. – И заверил успокаивающе, твёрдо: – Не бойся. Слышишь? Не бойся, я с тобой. С тобой и никому тебя не отдам. Никому и никогда. И больше такого не случится. Поняла?
Конечно. Она понимала. И верила, очень даже верила, что всё так и есть, так и будет.
Глава 29
Родителям Лиза так ничего и не рассказала, по-прежнему не хотела пугать, уверена была, что рядом с ними опять расплачется. Потому что когда тебя жалеют, слёзы льются только сильнее, а родители обязательно будут жалеть – на то они и родители – и волноваться тоже, расспрашивать. А рассказывать ещё раз – нет! Это выше её сил. Опять окунаться в жуткие воспоминания, воссоздавать детали, когда больше всего хочется забыть. А рядом с Никитой это вполне получалось – думать совсем о другом, чувствовать другое.
Мысли о нём, отношение к нему – всё это настолько яркое, тёплое, нежное, позитивное, что перекрывало всё остальное, даже самое мрачное. И он не расспрашивал больше ни о чём, просто находился рядом, крепко обнимал, гладил по волосам, шептал всякие нежности. И Лиза просто не могла ни отпустить его от себя, ни сама уйти. Она и ночевать у него осталась, а домой зашла только утром, привела себя в порядок, переоделась торопливо, чтобы опять поскорее увидеть. И как же не хотелось делать вид, что между ними ничего нет, соблюдать дурацкий порядок – она на пассажирском месте возле Алика, а Никита сзади, лишая себя возможности хотя бы держать за руку вплоть до самого расставания.
Да пошли они, все эти договорённости, и чужие сплетни, и Аликова конспирация. Лиза сегодня точно ему скажет, что хватит, что больше не собирается ничего изображать. А потом и подруге всё объяснит. Она надеется, что Маша поймёт и простит.
Но после пар Пожарский появился один. И хотя подруга тоже находилась рядом, Лиза прямо спросила:
– А Никита где?
– Да без понятия, – заявил Алик. – Смылся куда-то перед последней парой. Ничего не сказал.
Лиза пристально с подозрением глянула на него. Опять соврал? Но Алик сделал большие глаза, показательно пожал плечами. Ну да, не в его натуре повторять уже исполненные трюки. Хотя, когда высадили Машу возле её дома и остались вдвоём, Лиза всё-таки уточнила:
– Ты правда не знаешь?
Алик сразу понял, о чём речь:
– Где Ники? – Заверил с показательной серьёзностью: – Правда не знаю… куда он рванул. – Добавил весьма беззаботно: – Но он мне не всегда и докладывает. Может, к родителям зачем-то покатил. А может, опять какую-то подработку нашёл. Ты же знаешь, он никогда шанс не упустит, если можно деньги получить. Возьми да позвони, – предложил, а потом сообщил: – И, кстати, я тебя завтра утром в универ не смогу подвезти. В другом месте ночую.
– Да и ладно, – безразлично отмахнулась Лиза. – Ты и не обязан.
Вообще не проблема. И она действительно позвонила, но не прямо в тот момент, а когда уже оказалась дома, в своей комнате.
Но Никита не ответил. Наверное, действительно работал. Ведь не всегда при этом можно ответить, особенно если опять ему пришлось что-то грузить. Она перезвонила ему позже. Может, и не стоило доставать его этими проверочными звонками, но иначе никак не удавалось унять тревогу, вроде бы беспочвенную. Если бы не вчерашнее. И на этот раз он откликнулся – пусть и не сразу, Лиза уже сама собиралась прервать вызов – но не дал ей сказать ни слова, коротко произнёс:
– Извини. Я не могу сейчас.
И сразу сбросил соединение.
Лиза отложила телефон и задумалась.
Вроде бы ничего особенно, и он реально мог быть занят. Ну ведь случается такое, случается, что даже объяснить толком некогда. Но ей показалось или на самом деле было в его голосе что-то такое… толком даже не выразить. Тревожащее. Или она просто себя накручивает? Ещё и немного раздражается. Потому что слишком хочет его видеть, но всё никак не получается. Но он ведь наверняка перезвонит сам – или придёт – как только появится возможность.
Нет, не перезвонил. Ни ближе к ночи, ни утром.
Да чем он там занят?
Лиза уже по-настоящему начала волноваться, а утром просто не выдержала – не стала звонить, поднялась на этаж выше, вдавила кнопку дверного звонка, один раз, потом ещё и ещё. Но и тут не дождалась ответа. А бесстрастный голос в телефоне вежливо сообщил, что абонент недоступен.
