– Принято, – отозвался Сергей, не дав Владимиру ничего сказать. Отступил в сторону, пропуская нас.
До машины мы добрались быстро. Шли плотно, буквально плечом к плечу. Не знаю, как им удавалась подобная слаженность, но меня держали в центре, прикрывая собой. И даже когда я оступилась, не сбились, удержав от падения.
Техникой оказался выглядевший старьем уазик. Потертый тент, вмятины, сколы. Да еще и грязный до такой степени, что дверь я открывала с осторожностью. Не то что боялась испачкаться, просто неприятно.
А вот двигатель завелся, стоило Владимиру только повернуть ключ зажигания. Выйдя на обороты, сыто заурчал, опровергая сложившееся о нем мнение. Сколько бы лет уазику ни было, держали его в хорошей форме.
Городок словно вымер. На улице, если не считать патруля, никого. Окна домов задернуты шторами.
И – тишина. Нет, тихо не было – пели птицы, слышались звуки проезжавших где-то неподалеку машин, но тишина была. Вроде бы внешний антураж есть, а людей, которые должны в нем существовать, нет.
Странное впечатление. Странное и тяжелое.
– Шурик? – не пропустив, как я опустила голову, позвал с переднего сиденья Серый.
– Все нормально, – буркнула я, заставляя себя дышать. Вдох – выдох. Вдох – выдох…
– Док?
– Да нормально все! – неожиданно для себя рявкнула я, выпрямляясь. – Нормально!
Нормально не было – валом нахлынули эмоции. Горло сжало, грудь словно сдавило тяжестью…
Я прекрасно понимала, что это – не мое, но…
Справиться с ураганом чувств у меня не получалось.
– Сколько до полигона? – Док стянул с меня балаклаву, сунул под нос ватку с нашатырем.
Рефлекторно дернулась, но тут же задышала нормально. Резкий запах хорошо ударил по мозгам, едва ли не сразу избавив от фантомных ощущений.
– Спасибо, – уже спокойно поблагодарила я Дока.
– Не за что, – судя по интонации – надетая балаклава не позволила увидеть выражение лица, улыбнулся он.
– Полтора километра, – посмотрев на меня в зеркало заднего вида, лишь теперь ответил Владимир.
– Почти приехали… – протянул Док, бросив взгляд в окно.
Я тоже посмотрела в окно.
За черту городка мы успели выехать, что и неудивительно, выглядел тот небольшим, компактным. Теперь за стеклом были практически лишенные растительности холмы и редкие березки, мрачно смотревшиеся на таком фоне.
– Так Лука пришел в себя? – как бы между прочим вдруг спросил Док.
– Нет, – не задумываясь, ответила я.
Потом недоуменно посмотрела на наблюдавшего за нами Сергея.
– И чьи эмоции ты тогда схватила? – с той же интонацией, как будто все это не имело особого значения, поинтересовался Док.
И ведь был прав. Луке, кем бы он ни был на самом деле, эта ярость вперемешку с отчаянием точно не могла принадлежать.
* * *
Как мы оказались на полигоне, я пропустила. Те же лысенькие холмы, те же редкие березки-осинки, сиротливо смотревшиеся на фоне весьма неприглядного пейзажа.
И только вдалеке виднелось что-то похожее на тренировочный городок. И то утверждать, что это именно он, я бы не стала. Мало там было за что зацепиться взгляду.
– Так ты уверен? – вновь повторил свой вопрос темный.
Темным был, конечно, не он, а его камуфляж, на котором не оказалось ничего, что позволило бы идентифицировать бойца.
Впрочем, это и неудивительно. Спецподразделение! Отец про такие говорил: тихо пришли, тихо ушли, оставив после себя одни развалины.
Последнее добавлял Реваз. После кривой усмешки.
Я кивнула и, указав то же направление, что и в первый раз, прошептала наклонившемуся ко мне Владимиру:
– Сто пятьдесят – двести метров. Состояние Луки тяжелое, но без опасности для жизни.
Владимир слово в слово повторил темному.
Тот ничего не сказал и, развернувшись, направился к стоявшей неподалеку технике. Названия я не знала, но выглядел монстр знатно. Начиная с восьми огромных колес, для которых бездорожья как такового не существовало, и заканчивая стволом пушки, грозно смотревшим как раз в том направлении, куда я и показывала.
Знатной была и магическая защита. Все плетения я прощупать не могла, но об уровне противодействия угрозе судила по тому, как искажалось все в границах безопасности. Расплывалось, не давая зацепиться взгляду.
– На этом все? – вроде как с облегчением вздохнул Док, едва машина, рывком сорвавшись с места, исчезла за холмом.
– Если бы, – прихватив за плечо, развернул меня Владимир. Подтолкнул к уазику, рядом с которым оставался Сергей.
– А что…
– Помолчи, а! – грубовато попросил Владимир, устраиваясь на подножке.
– Да я-то что? Я могу и… – себе под нос начал бурчать Док.
И опять ему не повезло.
– А по шее!
– Понял! – тут же подобрался Док. – По шее не хочу.
– Я в порядке, – остановила я кипиш. То, что старались ради меня, было понятно с первого раза.
– Ну если в порядке… – Стянув балаклаву, Владимир вытер ею лицо. Покрутил головой. – Короче… Вы помните, что у парня, который сейчас с Лукой, четыре дня назад похитили трехлетнего пацана?
Я помнила, постоянно держа это в голове. Потому что найти Луку после того, как установилась связь, было только делом времени и сил. А вот ребенок…
Работу с ним осложняло то, что ребенок совсем незнакомый, а кроме того, я устала, и желание лечь и не вставать становилось все сильнее.
Поиск выматывал. Особенно в тех случаях, когда еще и тянешь на себя чужие ощущения.
А ответственность! Это в четырнадцать кажется своеобразной игрой: получится – не получится? Теперь же все иначе. С пониманием, что именно стоит за этим «не получится».
А когда и выбора нет, потому что здесь и сейчас нет второго поисковика, способного взять на себя эту работу, и либо ты впрягаешься, с полным осознанием возможных последствий, либо…
Во втором варианте осознание возможных последствий тоже будет полным. Потому как поисковик – последняя надежда. И не важно, по времени или обстоятельствам.
– И что дальше? – Сергей двинул носком ботинка по колесу. – Тут…
– Не кипятись, – оборвал его Док. – Дай ему сказать.
С Доком я была согласна. С Сергеем – тоже. Тем более что преследовал он мои интересы.
– Да говорить особо и нечего, – посмотрел мне за спину Владимир.
Я на мгновение оглянулась.
Того пятнистого монстра видно не было.
Да и неудивительно. Куда ни глянь, везде холмы.
