— Саша, — заставила я себя дышать спокойно.
Фамилия отца до изгнания из рода была Воронцов, так что сейчас передо мной стоял родственник.
Правда, вряд ли он об этом когда-нибудь узнает.
— А вы красивая, Саша, — подмигнул он мне.
— Не обращай внимания на этого ловеласа. — Засмеявшись, Юля подошла к Илье и, развернув за плечи, толкнула в спину.
Тот даже не сопротивлялся. Но, отойдя на пару шагов, развернулся и послал мне воздушный поцелуй.
— Игорь Валдаев, — представила Юля следующего. — Твой собрат-целитель.
— Будущий полковой лекарь, — поправил ее Игорь.
Этот оказался рядом как-то незаметно. Вроде только стоял в стороне, заставляя хихикать парочку девчонок, и вот уже замер напротив.
— Валдаев, это который Иннокентьевич или Фролович? — продемонстрировала я знание целительских родов.
И ведь все так и было. Пусть и не первые, да и особыми титулами не отличались, но, если в роду в каждом поколении хоть по одному целителю появлялось, стояли наособицу.
У Салтыковых, которые младшие, отличались все девицы, и изредка дар проявлялся и в мужской линии. А вот у Валдаевых все с точностью до наоборот. Потому и прямая дорога была им в полковые лекари, что обещало не только хорошую карьеру, но и достойное место после отставки.
— Фролович, — довольно хмыкнув, протянул он руку. Когда подала ладонь, поднес ее к губам, но не прикоснулся губами, а сделал глубокий вдох, «пробуя» меня на тот самый дар. — Вы ведь оставите мне свой номер телефона? — поднял он голову, глядя на меня обаятельными серыми глазами.
— Звоните в дом Соколовых. Не ошибетесь, — с улыбкой ответила я.
Из тех, с кем успела познакомиться, он и Тоха воспринимались… нет, не безобидными — все эти парни были достойно подготовлены, чтобы заставить считаться с собой. Просто Игорь и Антон не воспринимались агрессивными по своей природе, как если бы предпочитали принимать этот мир, а не завоевывать его.
— Буду считать это разрешением, — не остался в долгу Игорь.
И отошел, уступив место последнему из компании. Александр Трубецкой, как успела шепнуть Юля.
На Тамару Львовну ее сын не был похож. На отца.
Но отнюдь не воспитанием…
— А ты ничего, — сделал он шаг ко мне и, видит Заступница, если бы не отступила, приподнял бы голову за подбородок, унижая своей снисходительностью.
— Держи себя в руках! — прежде чем я отреагировала, встала между нами Юля. — Она помощница отца. И если ты…
— Все понял! — насмешливо улыбаясь, поднял он руки. — Данила Евгеньевич тут же превратит меня в лягушку.
— Для лягушки ты еще не дорос, — разворачиваясь, через плечо бросила Юля. — Пока только до малька.
Я думала, парень взорвется, но…
Он засмеялся первым. Весело, задорно, словно говоря, что совсем не обиделся на выпад.
И, судя по тому, что я чувствовала, обиды в нем действительно не было.
Если только горечь, которую тщательно скрывал.
* * *
— Вот ты где. — Подошедший Игорь протянул мне кружку с глинтвейном. — Устала?
— Есть немного, — кивнула я.
С девчонками получилось просто. Юля подвела меня к ним, назвала всех по имени и сказала, что остальное — в процессе.
Приблизительно так и получилось. Через час я чувствовала себя в этой компании своей. Но это была не моя заслуга, а их. Приняли меня более чем доброжелательно.
— Юля сказала, что ты уже сдала экзамены.
Я оглянулась. Там, наверху, на площадке, вовсю танцевали. Здесь же, у воды, было не столько тихо, сколько спокойно. Умиротворенно.
Ну и прохладно, конечно. Уже совсем стемнело, и, если бы не плед, который накинула на плечи, тонкая курточка поверх футболки вряд ли бы меня спасла.
— Три «отлично», — не торопясь делать глоток, поднесла я кружку к лицу.
Глинтвейн был горячим. И — пахучим, с яркими цитрусовыми нотками, заставлявшими улыбаться.
— Кто принимал целительство? — Игорь отпил из своей кружки.
Моя была пузатой, покрытой глазурью. Его — простой, с незамысловатым узором по кромке.
— Березин, — на мгновение нахмурилась я. Воспоминания были не самыми приятными. — Было ощущение, что пытался завалить.
— Они с Данилой Евгеньевичем давние соперники, — усмехнулся Игорь. — Но «отлично» все-таки поставил.
— Мне показалось, что на подлость он не способен, — поделилась я впечатлением. Поежилась. С воды все сильнее тянуло прохладой.
По-хорошему, нужно было подняться наверх, но не хотелось. Мне было легко и весело, несмотря на то что я устала. Не привыкла к большим и шумным компаниям.
— В этом ты права… — задумчиво протянул Игорь. — Ты пей, пей.
Отнекиваться я не стала. Сделала глоток, второй…
Вина в глинтвейне оказалось немного, только слегка разогреть. Зато специй не пожалели, но не переборщили. Вкус яркий, похожий на фейерверк.
— Вы необычные, — когда молчание затянулось, заметила я.
— Ты о том, что парни не кичатся своими княжескими родами? — правильно ухватил суть Игорь. Когда кивнула, продолжил: — Это все Юлькина работа. Она с первого класса стала заводилой, так и продолжалось до выпуска. Трубецкой как-то пытался напомнить ей ее место, так она со всего маху двинула его учебником по голове. Тот от неожиданности даже не знал, что сказать. Только пыхтел и пыжился.
— Что, правда?! — не поверила я. Чтобы хрупкая, нежная Юля…
— О… — засмеялся Игорь, — дальше было интереснее. Тоха не разобрался, посчитал, что Сашка ее обидел. Ну и врезал еще раз. Тут Трубецкой не выдержал, двинул в ответ, ну и вновь получил от Юльки. Если бы не вошедший преподаватель, неизвестно чем бы закончилось.
— Это в каком классе было? — под его рассказ ополовинив кружку, уточнила я.
— Это… В первом старшем. В самом начале. С тех пор княжеские замашки в компании не приветствуются. Если это, конечно, не официальное мероприятие.
— Здорово! — кивнула я.
У нас было так и не так. Кичиться особо некому — ни одного титулованного, но имелись те, кто побогаче да понаглее. Внешне — не придерешься, все-таки сказывалось вбитое: не выносить сор из избы. Но вот исподтишка бывало. Меня начали задевать, когда узнали, что летом работала санитаркой. То утку — и где только достали — под парту подкинут. То грязную бумагу из туалета.
Издевались недолго. Оставив на парте «спящую» малую диагностическую магему, я уже через два дня знала, кто именно считал себя таким умным.
Первым желанием было ответить тем же самым: расслабить сфинктер ануса или мочевой пузырь проблемой для меня тогда уже не являлось, но я решила не уподобляться подонку. Просто подошла после уроков и, глядя на глумливую улыбку, положила руку на грудь. Остановить сердце я бы не смогла, а вот замедлить, вызывая даже не страх, а ужас, — да.
