Ситуацию спас северный лорд.
– Оставь его в покое, урод, это я всё устроил! Я украл нож, я придумал план, я подговорил его бежать и тащил за собой. Он не хотел, а я заставил. Это всё я.
– Он говорит правду? – Кинжал чуть отодвинулся от кожи, но всё ещё смотрел на лицо писаря. Флейм усиленно закивал и громко вдохнул.
Спасать юнца, который и без того подверг его опасности, и врать человеку, который может за ложь наказать сильнее, чем за побег? Нет. Арло писарь, он всегда был обычным человеком, он не герой, не мужественный спаситель человеческого рода, не рыцарь и не воин. Его оружие – это слова, чернила и папирус, он способен одолеть только невежество и безграмотность, но никак не превосходящих силой и числом противников. Книги никогда не давали ему сдачи и не могли лишить глаз, книги не угрожали ему и не лишали еды. Книги не могли отправить его на дыбу или решить четвертовать.
Арло не был готов к тем проверкам, что заставила его проходить судьба.
– Я не слышу – врёт он или говорит правду?
– Правду. Говорит правду. – Писарь не узнал своего голоса – тихого, с повизгиванием, отвратительно хрипящего. Первое слово он и вовсе сумел произнести только дрожащими губами.
– Значит, наказание ждёт именно его. Оно должно послужить примером для других, показать, что шутить с нами не стоит. Да не переживай, убивать никого из вас мы сейчас не намерены. Придумаем что-нибудь поинтереснее!
Раял
«Про́клятый король! Про́клятый король! Да будет вечным правление Про́клятого короля! – скандировал всюду народ Глейгрима. – За Про́клятого короля! За вечное царство Про́клятого короля!
Раял стоял на холме, окружённом со всех сторон войском Глейгримов. Стены Кеирнхелла высились на небольшом отдалении.
Крики, доносившиеся, казалось, со всех сторон, воодушевили бы кого угодно, но Глейгрим лишь сосредоточился, углубляясь в мысли.
Поначалу люди предпочитали бежать с его земель. Едва прослышав про мертвецов, они собирали вещи – только то, что могли унести на себе, – и спешили прочь, к врагам лорда, к его соседям или ещё дальше, на самый юг. Север их не прельщал: холода, вьюги и не любящие лишних гостей подданные Холдбистов нравились народу не больше, чем поднятые Раялом. Ещё хуже дела обстояли с теми, кто успел не только услышать, но и лично увидеть неживых.
В один миг всё изменилось. Уже смирившийся с потерей людей и тем, что теперь он будет править лишь верными слугами, Глейгрим начал слышать вокруг себя совсем иные речи: народ заговорил о том, что их правитель силён и опасен. Более того, люд теперь стремился привлечь к дару лорда как можно больше внимания, часть неустанно следовала за хозяином мёртвых и извещала о его приближении каждого встречного.
Раял не понимал столь стремительно изменившегося настроения, хоть и принимал его с должным уважением.
Командующие считали, что всему виной победы в последних битвах и речи Глейгрима, в которых тот пояснял, что мёртвые нужны для того, чтобы не рисковать живыми. Немалую роль сыграли и близкие лорда – Эттен только и делал, что писал письма, длинно и витиевато разъясняя Ветвям, чем хорош Про́клятый король как таковой и в чём заслуги самого Раяла. Верная супруга вместе с Эролхапом в Этернитифелле, Олира в Оффелхолле, командующие, состоящие на службе уже не менее десятка лет в других замках и крупных городах, по совету Эттена выходили к людям и поясняли преимущества воскрешения мертвецов. Правителя восхваляли и боготворили, чем всячески добавляли ему известности и качеств, большая часть которых к правителю не имела никакого отношения. Вероятно, совместными усилиями его родня и приближённые добились желаемого результата, но Глейгрим не очень верил, что настроение народа не переменится вновь.
Путь до земель близ Кеирнхелла занял совсем немного времени, однако этого хватило, чтобы дождаться войска Робсона Холдбиста, ещё более воодушевить народ, совершенно ничего не делая для этого, и продумать стратегию ведения боя. С новыми союзниками победа замаячила на горизонте.
Главными противниками для Глейгримов стали теперь не Флеймы, а Бладсворды, ведь с тех пор, как Великие рода лишились рыцарей и, следовательно, превосходных командующих и приученных к войнам и сражениям людей, лишь у лордов восточных земель остались люди, имеющие достаточно подготовки. Прирождённые воители – ползли слухи, что все лорды и леди рождаются с оружием в руках, – были опасны. Под руководством Мортона, который потерял свои главные качества – преданность и рассудительность, – за что уже давно был горячо нелюбим многими родами, это делало их непредсказуемыми. Кто знал, быть может, в следующий раз Бладсворды найдут третью сторону и предадут и Флеймов, а быть может, и вовсе возжелают заполучить земли союзников или противников себе и перебить всех переживших бой.
Ранее безупречная репутация главных сторонников короля, некогда ставших лордами не из-за своего величия, а исключительно из-за умения быть верными и держать слово, пошатнулась. Образ благородного бойца, этакого рыцаря и воителя, одетого в бело-серые одеяния, символизирующие чистоту помыслов, свет в душе и единство со всем королевством, от землепашца до короля, подпортился.
Слухи достигали ушей Раяла и в некоторые из грязных сплетен, как бы ни было противно, пришлось поверить. Восток продолжал гнить с головы, в то время как Глейгрим, напротив, возвращал своё влияние.
Бладсворды выстроились перед крепостью, а два малочисленных войска Флеймов, насчитывающих от силы по три сотни человек, стояли по краям. Раял предположил, что либо готовится очередная ловушка, либо дополнительные резервные силы прячутся за стенами. Разумеется, в этом действии имелась логика – в самый неподходящий и неудобный для Глейгримов момент спрятанные от глаз войска могут выступить. А может, людей оставят в крепости, чтобы в любом случае не отдавать её до последнего.
Возможно, лорд-правитель видел всех врагов и зря ожидал подвоха, не стоило исключать и подобного развития событий, вот только что-то подсказывало новому Про́клятому королю, что стоит быть наготове.
Позади всей армии недругов, окружённый многочисленными отрядами, на высоком гнедом жеребце восседал человек, разодетый в оранжевые одеяния. Его яркий плащ развевался на ветру, то и дело складываясь на одну сторону. Стоящий рядом, вероятно, паж, поправлял подол. И пусть лица с такого расстояния Раял рассмотреть не мог, Зейир Флейм был легко узнаваем.
– Почему он прячется за спинами? – вопросил Робсон Холдбист. Вместе с лордами Андерхэдом и Эйджлессом он сопровождал Раяла и стоял во главе своих людей.
– Полагаю, что он хочет жить. Так же, как и мы, – ровным и холодным голосом пояснил Раял. Он не смотрел на вассалов и союзника, наблюдая лишь за тем, как слуга в очередной раз ловит край оранжевого полотна. В это время года на возвышенности, где стоял Кеирнхелл, часто гуляли ветра.
– Но мы не скрываемся у самых стен, за многими тысячами людей! Если он столь храбр, чтобы участвовать в войне и переманивать на свою сторону лордов, а ещё предлагать им отвратительные своей ничтожной трусостью коварные обманы, то должен найти в себе силы вести свой народ. Он должен ехать первым, во главе войска, и показывать всем пример достойного правителя. Возглавлять, а не прятаться, подобно… Подобно трусу!
