Да, Тордж ждал многого, он думал, что готов к чему угодно, к любым проблемам, ко множеству испытаний, но только не к тому, что встретило его на самом деле.
Разведка доложила, что один из главных зачинщиков сражений, Раял Глейгрим, прямым ходом направляется к Кеирнхеллу. Туда же спешило войско северян под предводительством единственного выжившего лорда-наследника Династии Холдбист. Поскольку Бладсворды и Флеймы прочно обосновались в крепости, расположенной в удачном месте, у мостов, и являющейся в том числе и исторической ценностью, этакой памятью о предках для обоих соседей, выбор места встречи показался сиру логичным. Казалось, ничто в этой ситуации не сумеет его удивить, однако Тордж ошибался. Обыкновенные доклады разведчиков омрачались одним-единственным заявлением – каждый из них клялся, что видел полчища мертвецов, марширующих под предводительством Глейгрима к месту сражения. В один момент растерявшие разум десятки людей – не повод ли обвинить в гневливости Бога Мучений? И такая напасть в столь решающий час!
Любой на месте главнокомандующего, скорее всего, отправил бы глупцов к лекарю, а то и вовсе не стал обращать внимания на подобные высказывания – мало ли что и кому могло привидеться, особенно накануне предстоящего сражения. Битва могла закончиться плачевно для людей короля, для всех противоборствующих сторон, и опасения некоторых могли бы привести к весьма странным видениям. А может, на разум повлияли слухи и постоянные завывания ветров.
Тордж не зря прослыл верным подданным и был хорошим другом Фореста, он выделялся среди своих братьев. Давно приученный доверять только самому себе и правителям, рыцарь тем не менее не мог проигнорировать слова пары десятков человек.
Сир внимательно выслушал каждого явившегося, расспросил всех разом и по отдельности, а после, оставив на одного из приятелей из Серого Ордена командование, отправился вместе с разведчиками. Быть может, у лорда Глейгрима имелась удивительная армия, быть может, его людей успели вышколить и научили передвигаться особым образом, а может, Раял желал воздействовать на недругов страхом и нашёл, во что облачить воинов для данной цели, – всему можно отыскать объяснение. Стоит лишь задаться целью. И проще всего это делать, увидев происходящее собственными глазами.
– Это невозможно! Быть может, эти земли источают что-то, что лишает ума? – Настроенный опровергнуть глупые слухи рыцарь не сдержал своего удивления, когда сам столкнулся с невероятным.
Слова разведчиков подтвердились, и с высокого холма друг регента наблюдал, как мимо продвигается армия хозяина Этернитифелла, окружённая со всех сторон этаким кольцом из мертвецов. Та часть, что была в доспехах и шлемах, походила на разномастное войско, не очень сплочённое, если не сказать грубее. Некоторые из толпы подволакивали ногу или держали оружие под странным углом, но не более. Но те, что шли по краям, даже с такого расстояния не походили на обычных живых людей. Дети и старики, взрослые женщины и мужчины – у некоторых отсутствовали конечности, у кого-то зияли дыры в теле, явно смертельные, а у кого-то была пробита голова. Так знатно, что можно было разглядеть обломки костей. Те, что проходили в непосредственной близости, настолько, что рыцарь мог бросить камень прямо на макушки идущих, не имели одного или обоих глаз, зубов, носа, другие же являлись не очень счастливыми обладателями перерезанного горла. У мужчины, прошедшего во втором ряду, как заметил сир, не хватало целых кусков плоти – вероятно, его обглодали дикие звери.
– Быть может, это живые? – уцепился за последнюю ниточку рыцарь из Серого Ордена. – Немного раненные, но ведь порой ранения лишь добавляют свирепости и подогревают!
Он и сам понимал, что несёт чушь, но изо всех сил хватался за любое объяснение. Его разум требовал найти что-то, какую-нибудь опору, то, что позволит не сыскать себе после репутации умалишённого.
– С такими, и особенно вот с такими, травмами не живут, сир. И тем более не ходят! – Молодой светловолосый гонец с выпученными, как у рыбы, глазами дёрнул поводья. Быть может, ему показалось, что мертвецы двинулись к нему и он занервничал, но на деле прислужники Глейгрима даже не обращали внимания на стоящий отряд. Люди же были настолько обескуражены, что и не подумали скрываться.
– Сир, сколь бы ни говорили про людей, что, подобно чёрным быкам, лишь звереют, когда их ранят, но я не верю, что с перерезанным горлом подобное возможно. А с оторванной челюстью? А с торчащими костями? Вы поглядите, на того мужчину – словно свалился огромный валун! Я поклянусь на каждом из алтарей всех Тринадцати Богов, что и отсюда вижу его треснувшие кости! Они выпирают из его щёк, и, мне кажется, у края торчит зуб… Нет, сир, такие не могут ходить! – вмешался другой член отряда, невысокий мужчина с открытым и добрым лицом, прослывший славным воином и любителем выпить. Тордж уже несколько раз брал его с собой в военные походы.
– Да. Да, пожалуй, но… Но как это возможно? Выходит, те слухи правдивы. Не могу поверить. Ох, не представляю каким образом, но мы должны сообщить об этом регенту. Незамедлительно сообщить! Мне потребуется ваше подтверждение. – Сомнение и страх пуще прежнего проявились на лицах воинов. Тордж бы посмеялся, что регент пугает воителей больше, чем Про́клятый король, если бы волнение от происходившего не забирало все его силы. – Я скажу, где и что следует подписать. Надеюсь, воребы в порядке и ученик птичника справляется с ними. Возвращаемся в лагерь.
Королевский рыцарь попросил разведчиков не рассказывать о необычных солдатах Глейгрима серому войску, и сам не распространялся. Долгие часы, сложно сказать сколько именно, он думал, как сообщить Клейсу, страдал над каждой строкой, писал одно письмо, бросал в костёр и брался за следующее. Каждое новое, как ему казалось, звучало ещё более глупо и натянуто, чем предыдущее. Строки походили скорее на издевательство или неудачные попытки подшутить.
Наконец, Тордж решился и написал всё как есть, не вдаваясь в подробности и ограничившись парой необходимых форм вежливости. В конце концов, Форест давно его знает и не должен счесть болваном и чрезмерно впечатлительным стариком, засидевшимся в замке до похода.
Армия Его Величества последовала в ту же сторону, что и Глейгрим, однако с небольшим опозданием и несколько иным путём. Всего через сутки, когда Тордж уже почти успокоился и пришёл в себя, его предупредили о небольшом войске, насчитывающем не более трёх сотен человек, во главе которого признали кого-то из Флеймов. Не по лицу или имени, а по одеяниям и характеру.
Рыцарь, что уже жалел о доверенной ему великой миссии, скрипя зубами и ругая регента и всех лордов, которым не жилось спокойно, вновь отделился от группы с тремя отрядами по полторы сотни конных бойцов в каждом и отправился в указанном направлении. Он полагал встретить лорда Зейира или младшего из сыновей Дарона, но никак не наследника.
Верд Флейм являлся почти на каждый праздник, особенно ему полюбился Санфелл с его разнообразием лавок и борделей. Вёл себя сын Дарона настолько вызывающе, что прекрасно запоминался всем присутствующим. Немного кривой, в профиль слегка крючковатый большой нос, крупные глаза, живой здоровый румянец и, казалось, вечно напыщенный вид… Характерные для Флеймов черты внешности, немного разбавленные наследием матери, гербы на доспехах и плащах верных и славных воинов, что служили Великой Династии, и, конечно же, яркие оранжевые одеяния, что почти светились в пасмурный день, подтвердили догадку Торджа.
