Не переставая громко бурчать, мужчина подхватил вёдра с грязной водой, которую Хэйа сливала из тазов, и потащил менять её на чистую.
– Это кто? – поинтересовался Ниллс. То ли он впал в детство, то ли после долгого пути ему требовался отдых, но он поймал себя на мысли, что думает только об одном. Больше всего он не желал делиться тазом и считал это достойной платой за помощь. Проваренные с мёдом, корицей и травами яблоки напоминали давно позабытый вкус младых лет, когда он только начинал обучаться ремеслу Магистра.
– Ройс это. Когда мужчины заселяться стали, Гиос нашёл себе помощника. Они вдвоём и стали смотреть, чтобы нас не обижал никто. Ты, ежели хочешь, оставайся. Места для всех хватит, работы тоже немало. Мы расстраиваться будем, вон тот кусок до самой оградки тоже наш. Ещё на две комнатушки хватит, а рядом сделаем погребок для припасов, а вон там, – Хэйа указала на клочок земли, – свиней будем растить. Ройс сказал, что соорудит нам навес, крепкий такой, чтобы его как второй курятник использовать. Чтобы это всё построить, нам руки нужны, а ведь ещё смотреть за животиной надо.
– Я б с радостью, – хотел соврать Ниллс, но понял, что и правда не отказался бы от простой жизни. Может, не до самой смерти, но хотя бы на пару-тройку лет, передохнуть – самое то. – Дела у меня незаконченные есть. Если решить смогу, то вернусь, пожалуй.
– Ежели не сможешь – тоже возвращайся. Вторая попытка всем нужна. Для тебя мои двери будут открыты.
Все годы Ниллс был уверен, что его жизнь не сложилась, и он делал всё возможное, чтобы выжить. Встреча с сёстрами изменила представление, мужчина начал осознавать, что его собственные беды уже не кажутся такими уж страшными. Всего лишь препятствия, не более.
Сёстры вселили уверенность в слугу Экрога и показали, что сила бывает совершенно разной и даже одинокие женщины способны добиться чего-то, если захотят. Бессилье имеет свои границы, а умение выживать дорогого стоит.
Ниллс не знал, что ждёт его на приёме у регента и вернётся ли он обратно, однако вера Хэйи немного передалась и ему, и воин перестал воспринимать свой план как длительный путь до эшафота. Здравый ум подсказал подумать и о плохом исходе, поэтому пораньше с утра, чтобы не прощаться, бывший слуга Редгласса дождался, пока сёстры разойдутся по делам, пробрался в их покои, одну комнатушку на всех женщин, и оставил там золото и серебро. Всё, что только имел.
Цимт с оруженосцем и другими своими помощниками забрали его кошель, но наученный опытом Ниллс прятал в пришитый с внутренней стороны рубахи потаённый карман часть монет, и ещё часть – вшил в широкий матерчатый пояс так, чтобы нельзя было сразу прощупать. Ворочать тело раненого спутника Дримленса нападавшим не хватило времени и смелости.
Очередь из просителей была впечатляющей, пробиться в начало никак не удавалось – мужчину выталкивали из стройных рядов и угрожали разукрасить ему лицо за наглость. Вооружённые хранители порядка не оценили бы драки и, скорее всего, не пустили бы зачинщиков к Его Величеству. Ниллс отправился в самый конец вереницы простолюдинов, тихо ругаясь. Лишь во второй половине дня, наслушавшись разговоров горожан на годы вперёд, он наконец-то добрался до цели.
Слугу Экрога на удивление выслушали. Внимательно, не перебивая, и даже если и решили, что он болен или из чувства ненависти желает напакостить лорду, то, по крайней мере, не подали виду, что, несомненно, порадовало мужчину.
Бывшего Магистра шпионажа заключили под стражу до того момента, пока не разберутся в происходящем, – это был мудрый поступок, Ниллс на месте Клейса Фореста также не стал бы сразу убивать покаявшегося. Сначала желательно вытащить всю имеющуюся информацию, возможно и ту, что человек не желал бы рассказывать ни в коем случае. Выбить её пытками, голодом, изнурительными допросами, наконец, разговорами – не имеет значения. Воин был готов к любому исходу.
Регент производил впечатление мудрого человека, хоть и выглядел слишком молодо для своего поста. Стать регентом, до этого – Главным советником, принять на себя бразды правления королевством и решать вопросы завоевания Новых Земель, и всё это ещё до тридцати, – поистине достойно уважения. Тому, скорее всего, способствовали либо невероятная удача, либо невероятные знания и умения, либо и то и другое разом. Младший из лордов Форестов, добившийся большего, чем его старший брат, вызывал интерес, и это тоже стало одной из причин, почему Ниллс ждал, когда же его вызовут на разговор. Клейс Форест стал легендой в Ферстленде.
Впрочем, торопиться было некуда – сидеть в тюрьме для ценных пленников, вместо грязных тёмных камер, предназначенных для обычных преступников, было не так уж и плохо, и бывший Магистр шпионажа отдыхал, наверное, впервые в жизни.
Удобная кровать, книги, свечи, которые регулярно меняли, хорошее, сытное, вкусное и при этом не стоившее пленнику ни медяка питание, иногда вино или эль, добродушный надзиратель и стража, которая не прочь поделиться слухами, даже теми, которыми не должна, – чего ещё может желать человек, отправившийся на заслуженный отдых? Пусть даже при этом он – заключённый и ограничен в перемещении. Дела обстояли более чем прекрасно, а сон в самом надёжном месте Ферстленда был крепким, как никогда до этого. Вид из окна, выходившего на Квартал Мудрецов, а не на площадь и постамент для казней, и тот радовал глаз узника этих прекрасных покоев. Назвать их камерами не поднимался язык.
Лекари сначала приходили трижды в день и два раза по ночам, потом дважды в день, а когда раны почти зажили – раз в два дня. Ниллс чувствовал себя всё лучше, и вскоре мудрецы сообщили, что теперь станут являться раз в полцикла, если не будет иметься никаких жалоб. Их интересовало не только физическое здоровье, но и общее самочувствие заключённого. Каждый приход лекарей воин слышал, как те сообщали надзирателям, что готовы явиться по зову в любое время дня и ночи, таков приказ Его Высочества.
Поскольку заживало всё на Ниллсе как на собаке, то лишний раз волновать целителей надобности не было.
Большую часть свободного времени мужчина размышлял о Рорри. Маленький лорд после долгого общения перестал казаться невоспитанным болваном и капризным умалишённым мальчишкой, хотя в самом деле его чрезмерно избаловали, а самоуверенности внушили сверх меры. Что казалось в Дримленсе действительно весьма любопытным – так это то, что лордёнку снились удивительные сны. Тогда, в тот последний разговор, Ниллс, разумеется, не поверил в дар предсказания – мало ли что может наболтать впечатлительный трусливый ребёнок, которого постоянно только и делают, что похищают.
Однако лорд Дримленс в подробностях сумел поведать о том, что поджидало путников. Он знал. Может быть, угадал, а может, пришёл к определённым выводам, наблюдая за своими старыми знакомыми. Непонятно было только, как он мог при этом расписать всё настолько подробно.
Если предсказанное нападение Ниллс мог воспринять как то, что мальчишка не поделился чем-то, что слышал или видел, или как то, что он ждёт похищения, хочет вернуться к другу-оруженосцу, а бывший Магистр надоел ему, то остальное никак не укладывалось в голове. Деревья, шишки, ветер, точно подгаданное время, всё это вызывало вопросы. Ниллс не собирался отпускать Рорри до последнего, и заглянуть в голову и душу воителя ребёнку было не под силу. Увы. Виной всему расчёт? Но разве способен тот, кто не обладает особыми талантами, столь ловко и детально просчитать действия каждого? Быть может, если бы воин поверил…
