– Может быть, и из-за этого, но не только… Рирз, я понимаю, что ты просил меня, я не стал слушать. Мне так жаль! Я не должен был этого делать! – Вихт не очень хорошо подбирал слова в подобных ситуациях, вести беседы на балах было значительно проще. – Мне очень-очень жаль. Я подумал, что так будет правильнее, и отправил к Клейсу Форесту гонцов. Я отправил ему прошение о титуле для тебя, рассказал, что это ты спас Фейг, и…
– Вихт! Я же просил никуда не лезть! – Сын Рогора нахмурился. Не стал кричать или махать кулаками, хотя имел полное право. Мужчина сдержался, пусть и говорил резко и отрывисто. – Я не понимаю, зачем ты это делал, да ещё и за моей спиной. Чего ещё я не знаю?
– Я не считаю возможным делать что-либо без твоего ведома, это неправильно, недопустимо. Однако в этот раз я переступил через свои же принципы. Рирз, прошу, прости меня! Мне не следовало вмешиваться, не следовало скрывать что-либо, но ты волновался. Ты опасался, что лорд Робсон Холдбист сможет оправдаться и лорд Клейс Форест не казнит его. Твоего брата могли бы оправдать, простить и отправить обратно на север править, и в этом случае тебя бы сочли обычным узурпатором, нарушителем покоя. Преступником, понимаешь?! При наличии законного правителя, сына лорда Рогора Холдбиста, за тобой народ мог бы и не пойти. – Вихт говорил быстро. Весь его привычный слог уже давно изменился и стал более обыденным, разбавился словами простого народа. Во время ссор он всегда терял почти весь свой словарный запас и делал непозволительно длинные паузы между предложениями. Лишь малая толика эпитетов всплывала в нужный момент в голове, и Вихт, ухватываясь за них, как за спасительную верёвку, непроизвольно повторял речь раз за разом. – Народ мог бы совершить ошибку, и тогда всё это было бы напрасно. Напрасно. Нам бы пришлось отступать.
Вечно мёрзнущий Вайткроу просунул пальцы под меховой ворот и оттянул его, расслабляя шнуровку. Он чувствовал, как капли пота сползают по шее и спине. Подумать только – Вихт поступил как настоящий предатель и может прослыть таким на всё королевство!
– И ты решил, что если ты поведаешь о наших приключениях, то мой брат растворится в воздухе? Его должны были казнить, а теперь я не знаю, будет ли регент настаивать на этом. Всего лишь угроза казнить непослушного лорда, и вот, узурпатор тут как тут!
– Если бы я молчал дальше, то лорда Робсона Холдбиста Форесты возжелали бы оправдать как единственного наследника. В такое время регент не пожелал бы оставлять Север на наместника или и вовсе без правителя – ему хватает и владений Дримленсов. Теперь же лорд Форест знает, что у него есть и другой претендент!
– Другой, разумеется. – Рирз неприятно скривил лицо. Когда он так делал, Вайткроу становилось не по себе – такая же маска привиделась ему перед тем, как Холдбист в первый раз обернулся чудовищем. – Бастард правителя, которого отправили прочь с севера! Прекрасный претендент.
– Лучше, чем лорд, ослушавшийся королевского указа. Регент не даёт обещаний, которых не сдержит, он обязан наказать лорда Робсона.
– Ага, поставит его в угол или даст пять плетей. Приставит к нему священнослужителя слушать исповеди, а после отправит к матери, залечивать раны и думать над своим поведением. – Рирз покачал головой. – Предположим, что Форест всё же казнит моего брата. Не стоит забывать, что есть ещё и мой дядя Ренрог. Он имеет прав куда больше, чем я. Кроме того, он не нарушал никаких указов, не развязывал и не участвовал в войнах по своему желанию, у него имеется опыт, он знатного происхождения и у него есть законная жена из знатного рода. Была, в замке её не нашли.
– Но милорд Ренрог до сих пор не объявился. Он сбежал или его убили!
– Убили? Не думаю, я много слышал про его похождения и несколько раз с ним виделся. Правда в далёком детстве. Ренрог ждёт подходящего момента, не иначе. Если он хоть вполовину так же умён и хитёр, как Рогор, то нам никогда не просчитать его замысла.
Друг редко называл своего отца отцом, чаще всего он упоминал имя либо говорил «правитель рода». И чем больше времени проходило со спасения Вихта в Новых Землях, тем реже от Рирза были слышны слова про родство. Первый цикл после того, как стало ясно, что северный лорд скорее всего мёртв, его незаконнорождённый сын не мог в это поверить и уверял всех, что в действиях Рогора был хитрый замысел, вскоре тот вернётся в самый нужный и удачный момент и преподаст всем урок. Ненависть и ярость по отношению к родителю в душе захватчика Фиендхолла соседствовала с уверенностью в превосходстве лорда и непрекращающимся страхом – так думалось южанину. Рирз мечтал о смерти родителя, и с удовольствием бы поспособствовал ей. Он хотел бы противостоять ему в открытую, но опасался проигрыша и последствий.
В детские годы Вайткроу рассказывали о повадках некоторых хищных зверей, где неизменно с течением лет молодой самец приходил бросать вызов старому вожаку. Редкий молодняк вовсе не решался, а те, кто набирался смелости, должны были подгадать правильный момент, или пожилой предводитель отстаивал свои права и прогонял проигравших прочь. Если хватало сил, вожак убивал претендентов, чтобы преподать урок остальным и на некоторое время отвадить желающих.
Вероятно, жаждущие захватить власть в зверином царстве испытывали ту же гамму чувств к старому вожаку, что и Рирз к своему отцу. Их отношения более напоминали грызню хищников, нежели нормальную семью. Вихт жалел друга, однажды он по глупости сказал это вслух, чем спровоцировал ссору – бастард не желал жалости. Сын Рогора быстро отошёл, помирился с южанином и сделал вид, что ничего не происходило, а Вайткроу понял, что лучше не говорить вслух своих мыслей.
– Я не хотел делать хуже, Рирз.
– И теперь этот шанс мы сами предоставим ему, – продолжал, не слушая, сын Рогора Холдбиста. – Отправимся беседовать к регенту, а когда вернёмся, и если меня вовсе отпустят живым и здоровым и не отправят насильно в лагерь в Новых Землях, то дядя Ренрог помашет нам со стены Фиендтауна. Робсона нет, я никто. В лучшем случае мы потеряем твоих людей и отступим, чтобы вновь подготовиться и обзавестись союзниками. Про худший вариант я и думать не хочу.
– Я и помыслить не мог об этом… Ты прав, наш отъезд будет на руку лорду Ренрогу Холдбисту. Ох, Рирз, что я наделал? Мои помыслы были направлены лишь на помощь тебе, я и не предполагал, что способен таким образом навлечь на тебя беду.
Лорд-правитель юга снова поправил воротник, в этот раз он распускал завязки на втором – от камзола. Для Вихта сделали особенный ворот, многослойный, с мехом, чтобы защитить шею от ветров и колючего мороза. Южанин носил его почти всё время и удивлялся, как Рирз, пусть и тоже тепло одетый, может не ёжиться без нескольких слоёв перчаток или шапок.
Южанин никак не мог привыкнуть к пронизывающему ледяному ветру и серому хмурому небу. Снега, вопреки представлениям Вайткроу, не было, вместо него часто шли дожди. В своих владениях лорд любил их, но здесь от влаги становилось лишь хуже – промокшая одежда ничуть не грела, тяжелела и нередко источала неприятный запах, если её хорошо не просушивали. Солнце выглядывало всего несколько раз за день, и то скорее чтобы подразнить. Приходилось греть себя и одежду у очагов в течение долгих часов, а то и дней. В большей части замка, когда экономили дрова, было мало людей или слуги были заняты другими делами, плохо протапливалось. В зале, который располагался на первом этаже и потому поначалу более всего привлекал возвращающегося с прогулок Вихта, без горящих очагов становилось влажно и промозгло, особенно когда бушевали западные ветра и не прекращался дождь. Настолько, что одежда совершенно не сохла, сколько её ни верти. Вайткроу, вновь ставший жертвой стихии, чувствовал себя без одежды теплее, чем в отсыревших одеяниях. Ровно до того момента, как попытался снять их с себя. Он предпочитал благодарить судьбу, что родился лордом на юге, а не простолюдином севера.
