Тень предыдущего любовника Лены, фотографа Никиты Кольцова, словно закрывала Крошиной горизонт и мешала рассмотреть того, кто был с ней рядом. Кто согласится это терпеть… вот и Андрей не выдержал. Но они сумели остаться и хорошими друзьями, и коллегами, которым комфортно работается вместе. Именно Андрей настоял на том, чтобы Лена, ушедшая в адвокатуру, вернулась назад, а потом и сама Лена не дала ему уйти в частное детективное агентство, что обоим пошло только на пользу.
Парочка, обнаружившая труп, ничего толкового рассказать не смогла – просто расписали по шагам свой путь от лесного массива сюда, к гаражам, и то, как собака завыла, остолбенев у сгоревших наполовину развалин.
– Вы постоянно здесь гуляете? – спросила Лена, и молодой человек отрицательно покачал головой:
– Нет, обычно мы в другую сторону ходим, там площадка для выгула, тренажеры стоят, бревна… а сегодня Карат сам сюда пошел, ну, и мы за ним.
– Красивый пес у вас. Много времени требует?
– Конечно. Но это совершенно незаметно и нетрудно, – оживился парень, и в его глазах Лена увидела столько любви к собаке, что даже слегка позавидовала красавцу Карату. – Это ведь очень благодарное существо – собака. Ему приятно отдавать, потому что он отдает в сто раз больше. Он же любит хозяина больше, чем себя, люди на такое не способны.
Лена перевела взгляд на девушку, но та совершенно спокойно слушала речь своего молодого человека и, с улыбкой глянув на Лену, объяснила:
– Я вообще не ревную, если вы об этом подумали. Карат мне как-то жизнь спас, и я его люблю почти так же, как Славик. Да и вообще… если человек способен так относиться к собаке, то это хороший человек. – Она плотнее прижалась к своему парню и посмотрела на него снизу вверх.
Тот смущенно улыбнулся и погладил девушку по руке, а пес, наблюдавший за ними, чуть вильнул хвостом.
– Ладно, молодые люди, спасибо за помощь, можете быть свободны, – сказала Лена, закрывая блокнот. – Если возникнут еще вопросы, я вас вызову.
Она проводила взглядом их удаляющиеся фигуры и вдруг поймала себя на том, что отчаянно завидует этой парочке. Сейчас они придут домой, сядут за стол на кухне, пес уляжется где-то рядом, они будут ужинать, пить чай, разговаривать… а ее никто и нигде не ждет.
Жила Крошина одна, в небольшой съемной квартирке, уютной, но все равно чужой. Отношения с матерью разладились задолго до того, как Лена пришла работать в ее адвокатское бюро, из которого мать же и попросила ее уволиться, мотивируя свою просьбу тем, что дочь не справляется с нагрузкой и не соответствует высоким стандартам, установленным Натальей Ивановной для сотрудников. Лена даже не поняла тогда, какие именно чувства испытала, а потом сообразила – облегчение. Облегчение от того, что не придется больше каждый день так или иначе контактировать с матерью. После гибели отца, в которой мать обвинила Лену, они словно отдалились друг от друга, перестали слышать и понимать. Отношения окончательно свелись к редким телефонным звонкам с дежурным вопросом «как дела», и то по большей части звонила Лена, а Наталья Ивановна предпочитала этого не делать вовсе.
Отношения с мужчинами тоже не складывались, словно Кольцов наложил на нее венец безбрачия, а его незримое присутствие выживало любого мужчину, появлявшегося рядом с Крошиной. Вот и писатель-детективщик Павел Голицын не выдержал, благородно объявил себя виновником их разрыва и ушел из Лениной жизни. И тогда Крошина решила, что отношения – это не ее и стоит погрузиться в работу, где она могла принести явно больше пользы. И она почти научилась быть одна, но иногда, вот как сегодня, это одиночество напоминало о себе такими болезненными уколами в самое сердце.
– Елена Денисовна, мы закончили, – отвлек ее от внезапно навалившейся душевной тоски эксперт. – Результаты экспертизы постараюсь поскорее прислать. Можем ехать?
– Да, если закончили.
– А вы?
– А я еще тут похожу.
– Я с тобой, – заявил Паровозников тоном, не допускавшим никаких возражений и споров. – Левченко, ты с экспертом поезжай, оформи все. А мы с Еленой Денисовной тут еще посмотрим.
Лена только плечами пожала. Оставаться одной, пусть и с водителем, сидящим в машине, на месте такого жестокого убийства было страшновато, потому слова Андрея она выслушала с благодарностью, хоть вслух ничего и не произнесла.
– Как думаешь – его живьем сожгли или сперва все-таки убили? – спросила Лена, глядя в темноту сгоревшего гаража.
– Хочется надеяться, что все-таки горел уже труп, – мрачно отозвался Андрей, внимательно оглядывая ворота соседнего гаража. – Ненавижу отморозков, не понимаю, как вообще такие получаются. Набор-то генов у всех одинаковый – так почему одни становятся бандитами, а другие операми?
– Ну, ты даешь… если бы это было понятно, давно бы не было ни оперов, ни бандитов, корректировали бы еще внутриутробно. Надо выяснить, кому гараж принадлежит.
– Мне кажется, никому – или тому, кого уже нет. Смотри сама – все гаражи с воротами, даже те, которые явно давно не навещались, как вот этот. – Андрей кивнул на гараж справа. – Видишь, как петли заржавели? – Он поднес фонарик и осветил верхнюю петлю ворот. – А сюда приезжают, здесь такой ржавчины нет. – Луч фонарика переместился на гараж слева. – Видишь? Его регулярно открывают. А на сгоревшем гараже ворот не было вовсе, значит, им не пользовались, иначе хоть дешевые бы поставили.
– Но проверить-то нужно. Эти гаражи принадлежали научно-исследовательскому институту, значит, был список изначальных владельцев. А там уже придется выяснять, продавали гараж, кому, когда – понимаешь?
– Понимаю. Но это пустышка, Ленка. Этот гараж выбрали как раз потому, что он ничей, – уперся Паровозников, и Лена махнула рукой:
– Делай как знаешь, но список владельцев мне принеси, сама разберусь.
Они еще около получаса топтались в гаражном массиве, но больше ничего интересного не нашли.
Лена, садясь в машину, вдруг поняла, что очень замерзла, но заметила это только сейчас, оказавшись в теплом салоне «дежурки». Она поглубже засунула руки в рукава плаща, съежилась и пробормотала:
– Как назло, термос в кабинете остался…
– Почему – в кабинете? – удивился водитель, нырнув рукой под свое сиденье. – Вы ж меня просили кипятка налить, так я налил, вот.
– Костя, ты мой ангел-хранитель, – с благодарностью произнесла Лена, принимая из его рук термос с чаем. – Замерзла я…
– Так пейте чай, и поедем. Не по себе мне тут, – поежился водитель.
– Никак не привыкнешь, что ли? – съязвил Паровозников с заднего сиденья.
– Никак, – подтвердил Костя. – Да и разве можно к такому привыкнуть?
– Это ты прав… привыкать не нужно, очерствеешь, – согласно кивнул Андрей.
Остаток дежурства Лена просматривала бумаги по новому преступлению и думала, как выстроить версию. Ничего в голову не приходило, да и без результатов экспертизы двигаться в какую-то сторону было сложно. Кто этот человек, откуда он, как оказался в гараже? Что и с кем не поделил, чтобы его убили таким жутким способом? Эксперт сказал что-то насчет зубных пломб… Это, конечно, была бы хорошая зацепка – но идентифицировать останки по зубам тоже довольно непросто. А уж если убитый – иностранец, то вообще… лишняя головная боль.
