Заперев дверь на ключ, Лена привалилась к ней спиной и сжала кулаки. Нужно срочно что-то сделать, чтобы помочь Андрею, он не может быть виновен в этих нападениях, просто не может! Паровозников – не тот человек, чтобы по ночам вламываться в чужие квартиры и избивать там до полусмерти людей ради денег, которые никогда для него большого значения не имели, уж Лена-то это знала.
Позвонил Левченко, спросил, нужен ли ей сегодня, и Лена, у которой в голове путались все мысли, попросила его прийти завтра с утра.
«Мне надо что-то сделать, надо как-то помочь Андрею, – эта мысль крутилась как карусель, вытесняя все остальные. – Я не могу его бросить, потому что это неправильно – он невиновен, я это знаю! А если я это знаю, если я в этом уверена, значит, у меня хватит сил и способов, чтобы доказать это. Я не позволю упечь Паровозникова за решетку, ни за что не позволю!»
К Егорову она попала только после обеда – подловила того на выходе из столовой и небрежно спросила:
– Рома, скажи, а есть экспертиза по ножевым на теле твоего потерпевшего?
– Это которого? – на ходу вытирая губы платком, спросил Егоров.
– А что, у тебя там несколько с ножевыми?
– А-а, ты по квартирным нападениям? Нет, один. И экспертиза есть, а тебе зачем?
– Давай сравним, а? Вдруг это мое?
– Да ну, вряд ли. Твой вроде на улице нападает, а у меня все-таки грабеж.
– Тебе жалко? – улыбнулась Лена. – Дай мне только экспертизу глянуть, вдруг что интересное увижу?
Егоров смерил ее подозрительным взглядом, но согласился:
– Ну, идем. Хотя, знаешь… мне кажется, так резко никто почерк не меняет, чтобы с уличных убийств на квартирные налеты перейти. У твоих терпил ведь ничего не пропадало?
– Вроде нет.
– Вот видишь. Ничего не брали – и вдруг в хаты полезли? Ленка, ты ж не первый день работаешь.
– Рома, ты мне дело дай, а я уж сама разберусь, ладно? – попросила она, и Егоров отмахнулся:
– Ой, да бери, читай, мне-то… – Егоров открыл дверь кабинета и сделал приглашающий жест рукой. – Только здесь читай, ладно? Не люблю, когда мои дела тягают по всему зданию.
Это Лену не очень устраивало, она собиралась выписать адреса потерпевших и кое-какие обстоятельства нападений, а делать это в присутствии Егорова будет, конечно, затруднительно.
«Ничего, я вроде никогда не жаловалась на память, постараюсь запомнить» – уговорила она себя и села за свободный стол – сосед Егорова по кабинету был в отпуске.
Роман шлепнул перед ней довольно объемную папку, и Крошина удивилась:
– А говорили – «висяк» у тебя намечается.
– Так и есть, – кивнул Егоров, – вернее – так и было, пока не появился подозреваемый. Кстати, ты же про Паровозникова знаешь?
– Знаю. Это он у тебя подозреваемый? – Лена знала, что актриса из нее не особенно удачная, потому не старалась как-то скрыть свою осведомленность. – И что же – за сутки ты уже намолотил? – Она взвесила папку на руке.
– Нет, что ты, я его еще и не допрашивал. Это все старые наработки. Я еду в СИЗО только после четырех, так что постарайся побыстрее, мне еще вопросник надо составить.
«Вот же черт… – расстроилась Лена, открывая папку. – Никаких шансов, что он хоть на пять минут из кабинета выйдет, вон как основательно устроился».
Егоров действительно поставил справа от компьютера большую чашку с кофе, слева – пепельницу (с этим в их конторе ничего поделать не могли, следователи продолжали курить в кабинетах, совершенно не боясь штрафов и угроз начальства), удобно устроился в кресле и погрузился в чтение какого-то документа на мониторе.
Лена тоже углубилась в материалы дела, стараясь запомнить как можно больше фамилий и адресов. Экспертизу по ножевым ранениям она тоже просмотрела – просто для очистки совести и для того, чтобы в случае чего ответить на вопросы, если почему-то Егорову придет в голову их задать. Но взгляд вдруг зацепился за снимок похожей по форме краев раны.
«Черт… а ведь это вполне могут быть мои любители огня и острых лезвий, – подумала она, решив пока не говорить о догадке Роману.
– Все, Ромочка, спасибо тебе огромное, это, скорее всего, не мой, – закрывая папку, произнесла она.
– Ну, а я что говорил? – флегматично отозвался коллега.
– Был прав, признаю. Но и Андрей Паровозников не мог бы нанести таких ударов, просто подумай об этом.
– В каком смысле?
– У Андрея рост два метра, а раны на теле потерпевшего – в районе пупка, и рост у него сто семьдесят два, так эксперт пишет. Андрею для этого нужно было присесть. – Она шлепнула папку на стол Егорова и быстро вышла из кабинета, чтобы не наговорить лишнего.
Закрывшись в собственном кабинете, она открыла карту города и принялась наносить на нее адреса потерпевших, но никакой логики в этом не усмотрела – жили все в разных районах, от дома, где снимал квартиру Андрей, находились тоже на разных расстояниях.
«Но ладно, пусть будет» – со вздохом сворачивая окно с картой, подумала Лена, еще не вполне понимая, как именно это может ей пригодиться. А вот дубликат заключения эксперта не помешал бы. Она позвонила Николаеву, и тот, побурчав, что она толкает его на преступление, пообещал прислать требуемый документ к вечеру.
Приехал Левченко, вошел в кабинет с удрученным лицом, сел напротив Лены и вздохнул:
– Все из рук валится, Елена Денисовна.
– Понимаю, Саша, я тоже как пыльным мешком…
– Как вообще такое может быть? Ну кто угодно – только не Андрей Александрович…
– Саша, я-то это знаю. Но вот следователи… сегодня слышала, что дело Андрея вообще ФСБ заберет, интересно, с какой радости, – понизив голос, призналась Крошина. – С чего бы фээсбэ-шникам заниматься банальной уголовкой?
– Когда в деле обвиняемым – оперативник, майор, это уже не такая банальность, Елена Денисовна.
– Все равно странно. Но нам, Саша, надо продолжать работать. Ты ведь понимаешь, что сейчас все дела, по которым Андрей работал, будут рассматривать с утроенной бдительностью? А у нас еще и один из потерпевших – гражданин другой страны. Чем, кстати, порадуешь?
Левченко полез в карман за блокнотом – эту привычку таскать с собой потрепанный блокнот и делать там пометки он перенял как раз у Андрея.
– Значит, все, что мы тут наработали по Паретти, подтвердилось – он действительно страстный русофил, любил театр, природу, классическую литературу. Предпочитал знакомиться с глубинкой, в Москве и Санкт-Петербурге бывал, теперь вот осваивал города помельче. Я проверил нескольких девушек, с которыми он переписывался раньше – те подтверждают, что никаких домогательств с его стороны не было, просто гуляли, посещали театр, если в регионе имелись красивые места – ездили туда. Переписку потом поддерживали. Словом, он какой-то чокнутый совсем.
