– А я знаю, – вдруг улыбнулся Горский, садясь за стол, и его лицо стало совершенно иным – не строгим и непроницаемым, а открытым и добрым.
– Простите… – смешалась Лена. – Все время забываю, где нахожусь…
– Итак, Елена Денисовна, давайте вспомним, по каким делам вы работали совместно с майором Паровозниковым в последние несколько месяцев.
– Тут нечего вспоминать. У меня в производстве дело о сгоревших трупах с ножевыми ранениями, вот по этому делу со мной и работает майор Паровозников.
– Среди потерпевших не было людей, связанных с бизнесом в городе и области?
– Среди потерпевших – бомж, гастарбайтер и гражданин Италии. Вы можете запросить информацию у моего руководства.
– Я это уже сделал, – беря в руки какой-то листок, сказал Горский, – просто хотел от вас услышать.
– Думаете, я буду скрывать? – разозлилась она. – Вряд ли бывший спортсмен, отсидевший за изнасилование, занимался после освобождения бизнесом. Если только так можно назвать сбыт металлолома, найденного на свалке!
– Тихо, Елена Денисовна, поспокойнее, пожалуйста, – не повышая голоса, попросил следователь. – Я понимаю, что вам непривычно давать показания и непривычно, что фигурантом дела является ваш близкий друг, но меня тоже поймите – я расследую серию нападений на бизнесменов, в которой главный подозреваемый – оперативник. Я ненавижу, когда фигурантами являются сотрудники органов – не важно, из какого ведомства. Но начальству мои предпочтения, как вы догадываетесь, совершенно безразличны. Вы ведь тоже не выбираете, по каким делам работать?
– Извините, – пробормотала Лена. – Я просто не понимаю, почему дело Андрея хотят передать в вашу структуру, неужели недостаточно было расследования отделом собственной безопасности?
– Я не могу разглашать вам всего. Но дело не только в Паровозникове, – загадочно сказал Горский. – Так, вернемся к вашим потерпевшим.
Лена с трудом сосредоточилась на задаваемых ей вопросах – ей очень мешала вот эта фраза «дело не только в Паровозникове», произнесенная следователем.
«Вот, я тоже так думаю – что не в Андрее тут дело, а в ком-то другом. Но ФСБ… что же могло их заинтересовать в этом деле?»
– Спасибо, Елена Денисовна, что уделили мне время. – Горский закрыл папку и положил на нее руки. – Можно теперь вопрос не по делу?
– Пожалуйста.
– Как вы относитесь к общению с коллегами во внеслужебное время?
– Не поняла…
Горский потер переносицу и улыбнулся:
– Я совершенно разучился назначать свидания.
Крошина растерялась и не знала, что ответить, как реагировать. Она ожидала чего угодно, кроме вот этого – неуклюжей попытки следователя пригласить ее на свидание.
– Так как? Можем мы встретиться как-нибудь после работы?
– У вас есть мой телефон, звоните, – пробормотала она, вставая.
– Спасибо. Я провожу вас.
– Не заблужусь. – И, попрощавшись, Лена буквально выскочила из кабинета.
«Вот это да… сходила на допрос… А он ничего, интересный… Господи, Крошина, о чем ты думаешь вообще? Следователь из ФСБ! Какие свидания…»
На улице было тепло – или это просто Лене так показалось, потому что лицо ее горело, она это чувствовала. Расстегнув плащ и сняв с шеи платок, она немного постояла под большим деревом в сквере, через который собиралась идти на остановку, потому что отпустила машину Шмелева, подышала глубоко, чтобы немного успокоиться, и вышла на заложенную плиткой дорожку.
Теплая погода способствовала прогулкам, потому в сквере было многолюдно – и мамы с колясками, и студенты из расположенного неподалеку института, и несколько старичков с шахматами.
«Надо же, я думала, так уже никто время не проводит, – невольно приостановившись у пары игроков, подумала Лена. – Раньше, помню, в нашем дворе такие турниры были… Как выйдут в воскресенье с утра, так до ночи и играют, спорят, ругаются».
В сумке зазвонил мобильный, Лена встрепенулась, отрываясь от воспоминаний, вынула телефон – номер оказался незнаком, но она ответила:
– Алло.
– Елена Денисовна, а я решил – чего тянуть? – раздался голос Горского. – Давайте прямо сегодня и встретимся, как вы на это смотрите? Если, конечно, у вас нет планов на вечер.
Планов на вечер у нее не было, а Горский ей чем-то понравился, хотя Лена не хотела в этом признаваться.
– Я заканчиваю в семь.
– Прекрасно. Тогда, если позволите, я за вами заеду?
– Хорошо.
– Тогда до вечера.
Горский положил трубку, и Лена, убрав свой мобильник обратно в сумку, вдруг улыбнулась и почувствовала себя удивительно молодой, легкой и беззаботной. Захотелось побежать по аллее, раскинув руки в стороны, так, чтобы полы плаща развевались сзади, как крылья, давая ощущение полета.
«Я так давно ничему не радовалась, – думала Лена, шагая по серым плиткам. – Как будто кто-то украл из моей жизни все, что приносит удовольствие. Я только работаю, копаюсь в чужом горе, нахожу виновных – и все. А что я делаю лично для себя? Я даже книг в последнее время не читаю, у меня на это сил не хватает. И что дурного в том, что я проведу вечер с человеком, которого раньше не знала? Может, мне необходимо новое лицо, свежие впечатления, эмоции какие-то… В конце концов, я еще жива, чем это не повод для радости?»
– …И вот так я оказался в академии, в Москве. О первой специальности пришлось забыть, психологом я не стал.
Они шли вниз по бульвару в центре города. Лена внимательно слушала Горского, ловя себя на мысли, что ей интересно то, о чем он рассказывает.
– А почему такой выбор – психология?
– Я рано научился читать, мне очень нравились именно психологические книги – научно-популярные, такие, где объяснялось про природу эмоций и про то, как научиться ими управлять. Вот и решил, что хочу этим всю жизнь заниматься. Собственно, кое-что пригождается и сейчас.
– Мне всегда было интересно, как это – разбираться в человеческих драмах. Я не особенно признаю психологию и психологов, мне кажется, это довольно надуманная профессия – выслушивать людей за деньги, – улыбнулась Лена. – И потом… я бы не смогла со своими личными проблемами пойти к незнакомому человеку.
– Иногда это легче, чем говорить со знакомым, – заметил Горский, поддевая носком ботинка большой кленовый лист. – Посторонний человек не заинтересован привить вам, например, чувство вины, а родной – да запросто. Вот задумайтесь, как часто вам доводилось слышать «ты должна, ты обязана». Наверняка ведь чаще, чем хотелось бы, правда? А если подумать, долг – это очень абстрактное понятие. Есть долг перед Родиной – согласны? Его игнорировать нельзя, это аксиома. Есть долг перед родителями – тут возможны варианты. Есть долг перед детьми – тоже спорно, хотя и правильно. Но вот что вы должны друзьям, подругам, знакомым – если это идет вразрез с вашим ощущением? Вот, не любите вы, условно, пончики – они жирные, в масле, от них печень потом болит. Но ваша лучшая подруга постоянно жарит их к чаю, когда вы приходите. И вы давитесь, страдаете, пьете дома таблетки – но не обижаете подругу отказом, потому что должны быть ей благодарны, она же заботится, чтобы вам вкусно было. Так ведь?
