– Продолжали.
– Но только что вы сказали, что в последний раз видели ее в среду, – говорит он. – То есть вы ей не помахали в четверг, четвертого апреля?
Она задумывается, подняв глаза наверх.
– Вы правы. Я видела ее в последний раз именно тогда.
– Утром того дня, когда она умерла.
– Да. Мы с Заком помахали ей по дороге к машине. Она помахала в ответ. Потом я целый день провела в больнице. Извините, я про это забыла. Это такой незначительный жест.
– Вы выходили на ее лужайку, чтобы побеседовать? – спрашивает сержант Райан. – Подходили к окну?
Она хмурит лоб.
– Не помню такого. Почему вы спрашиваете?
– Наши криминалисты обнаружили следы, ведущие от вашего дома к входной двери дома жертвы через лужайку. Вы что-нибудь помните на этот счет?
Я вижу, как горло у нее движется вверх и вниз, когда она нервно сглатывает.
– Я… нет, не помню.
– Какой у вас размер ноги?
– Сороковой, – нехотя отвечает она.
– Наши следы соответствуют женскому сороковому размеру.
– Странно, – говорит она, явно в замешательстве.
– Их оставили впопыхах, как будто человек бежал.
Я вижу, что она пытается придумать оправдание, в глазах у нее отражается мыслительный процесс.
– Ах да! Конечно, это мои следы.
– Ваши? – с удивлением переспрашивает сержант Райан.
– Собака, – говорит она. – Я торопилась в то утро, и она выскочила на улицу. Мне пришлось ее догонять и отводить обратно в дом.
– Может быть, вы забыли что-то еще, что произошло тем утром? – спрашиваю я.
– Я торопилась. Инспектор, я одна воспитываю сына и работаю. Утра никогда не проходят безоблачно.
– Понимаю. – Я опускаю глаза в свои записи, пытаясь скрыть разочарование. Эта женщина всему найдет объяснение.
– Когда мы разговаривали с миссис Ховард, она упомянула, что видела несколько грузовых фургонов, которые выезжали с вашего конца Проспекта в день смерти Полы, – я вижу, что у нее совсем немного расширяются глаза. – Вам что-нибудь об этом известно?
Она быстро берет себя в руки и улыбается, как будто это сообщение ее развеселило.
– Миссис Ховард… интересный персонаж. Она любит совать свой нос в дела других. Я бы не принимала на веру все, что она говорит.
– Спасибо за совет. Но все же вы не ответили на мой вопрос.
С ее лица исчезает улыбка.
– Мы с мужем разводимся. Он вызвал грузчиков, чтобы забрать некоторые свои вещи и отвезти их в свою новую квартиру.
– И он сможет это подтвердить?
– Если это действительно важно для расследования… да, я уверена, что сможет.
Ей отлично удается говорить снисходительным тоном. До такой степени, что я сама начинаю в себе сомневаться.
– Вы договорились с Полой, что она отведет Зака к вашему брату, когда они поедут в Корнуолл, верно?
– Верно.
– Где Пола должна была передать Зака вашему брату?
– Они встретились у «Кэтлинс дайнер». Это на половине пути между школой и развязкой на М1, на которой Джефф съезжает к Рэдвуду.
– Почему Джефф не забрал его из школы?
В ее глазах мелькает страх. Как будто она не отрепетировала ответ на этот вопрос.
– Что вы имеете в виду?
– Ну если Джефф ехал из Лондона в Рэдвуд, почему бы не поехать сразу к школе? Тогда не понадобился бы посредник.
– До Корнуолла путь неблизкий, – говорит она. – Нам показалось логичным не заставлять Джеффа делать такой крюк. Он таким образом не стал стоять в пробке на подъезде к школе, а забрал Зака и сразу выехал на М1.
– Для женщины за шестьдесят довольно большое расстояние, вам не кажется?
Она хмурится.
– Не думаю. Прошу прощения, но вам, кажется, за пятьдесят? Думаете, через десять лет вы уже не в состоянии будете пройти несколько километров?
– Если потребуется, конечно пройду. Но здесь какая-то пустяковая причина, так ведь?
Она начинает выдавать себя. У нее вспыхнули щеки, на шее теперь можно разглядеть вену.
– Вы также сказали во время нашей первой встречи, что вы передали вашему брату Джеффу вещи Зака заранее. То есть ваш брат проделал весь путь от Лондона, положил в машину багаж вашего сына и вернулся домой в Лондон, а в Рэдвуде подхватил Зака у кафе, только чтобы сэкономить десять минут, которые понадобились бы ему, чтобы забрать Зака у школы?
Она закидывает ногу на ногу – защитный жест. Я вижу, как двигаются ее руки – она кладет сомкнутые ладони на колено под столом.
– Прошу прощения, я не совсем понимаю. Какое все это имеет отношение к смерти Полы?
И снова она пытается увильнуть. Я наклоняюсь вперед настолько близко к ней, что чувствую запах ее духов: цветочный, но резкий.
– Насколько могу судить, последними, кто видел Полу, были ваш сын и ваш брат у ресторана. Она так и не дошла до дома, то есть ее перехватили где-то по дороге. Чрезвычайно важно установить подробности того, где она могла быть и почему туда направлялась. Итак, каким образом вы организовали передачу багажа, доктор Джонс?
Я вижу, как глаза у нее едва уловимо перебегают с предмета на предмет от волнения, она думает. Что бы она ни сказала, можно быть уверенным, что это не воспоминание, – она придумывает ложь.
– У моего брата было дело неподалеку от Рэдвуда на прошлой неделе, и тогда я и передала ему вещи.
– Но там, конечно, были вещи, которыми Зак пользовался в течение этой недели – например, зубная щетка.
Глаза у нее сужаются
– Я обычно все планирую заранее. Это для меня естественно, такая у меня профессия. Я купила ему набор для путешествий и щетку, которую он потом сможет выбросить. Если он что-то потеряет, это будет не страшно. Мой брат сможет вам все это подтвердить, когда позвонит.
– Кстати об этом. Почему он до сих пор не позвонил?
У нее еще сильнее краснеют щеки, пока даже на шее не выступают пятна, похожие на сыпь.
– Прошу прощения, я не думала, что это у вас в приоритете. Вы расследуете убийство – мне сложно представить, что каникулы моего сына так вас заинтересуют. Я сегодня же передам ему ваш контакт.
– Вы не разговаривали с вашим сыном или сопровождающим его человеком с субботы?
В глазах у нее появляется ярость, взгляд прожигает насквозь. Еще пару раз ее уколоть, и она сломается.
– Я кардиохирург, инспектор Конати. У меня не слишком много свободного времени. У меня была очень сложная операция в субботу, а когда я пришла домой, ко мне постучались двое полицейских и сказали, что одна из моих ближайших подруг мертва. Перед этим я всю неделю разбиралась с затянувшимся разводом. Мне нужен был день на передышку. Но теперь, когда я знаю, что это дело чрезвычайной важности, я попрошу своего брата связаться с вами, когда буду разговаривать с ним сегодня вечером. А теперь, есть ли у вас какие-то вопросы ко мне, касающиеся Полы? Или вы по-прежнему будете расспрашивать меня про мои личные дела? Я думала, что смогу помочь вам узнать больше о жизни моей соседки, а не удовлетворить ваше любопытство насчет моей собственной жизни.
