— Дюпон просил передать, что во время вашей поездки в Ниццу, возможно, произойдет покушение. — Голос Мари зазвенел, теперь она всерьез обиделась. — Не на тебя, на генерала. Будь начеку. Им будет нужна не его смерть, а его предметы. Помни об этом. И вот еще что, это от меня: если не поедешь, вся ответственность там, на войне, ляжет на Антона. А ему пятнадцать лет.
Она вышла, изо всех сил хлопнув дверью. Остужев повалился на кровать. Он не знал, как разыскать Бочетти. В этом ему не поможет полиция, не поможет никто… Кроме двух человек. Один из которых — Дюпон, обладающий немалыми возможностями, второй — Бонапарт. Осененный этой мыслью, он вскочил и бросился за Мари, но ее, конечно, и след простыл. Тогда Остужев вернулся в комнату и быстро стал собираться.
— Она простит меня, — бормотал он про себя. — Я увезу ее в Россию, туда, где спокойно. Где никто ее не знает и не оскорбит..
За два часа до назначенного срока он уже был на месте сбора. Бонапарт ехал не один, а в сопровождении целого батальона лучших солдат парижского гарнизона, которых он лично отбирал. Для Наполеона не существовало мелочей, а его феноменальная память поражала всех.
— Остужев? — Бонапарт заметил его и поморщился. — Не надо приходить раньше, мой друг. Надо приходить вовремя, все должно быть по плану. Впредь, прошу тебя, всегда делай именно так, как я скажу.
— Наполеон, у меня есть к тебе одна личная просьба! — сунулся к нему Александр. — Это пустяк, но это очень важно для меня!
— Не сейчас! — отрезал генерал. — У меня много дел. Я еду попрощаться с Жозефиной, а ты… Ну, жди в канцелярии, раз приехал так рано. Поговорим в пути.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
НЕПРОЧНАЯ ДРУЖБА
Прекрасная Франция! Даже разоренная революцией, войнами и казнокрадами, она оставалась прекрасной. Много солнца, плодородная земля — здесь жилось куда веселее, чем в России, а главное, сытнее. Деревеньки и городки встречались по дороге куда чаще, чем на родине Остужева. Здесь не бывало неурожайных лет, по крайней мере в русском понимании этого слова, поэтому население росло быстро даже после самых страшных войн. Дорога немного развеяла тоску Александра, тем более что Бонапарт лично выдавал ему с утра одну или две, а иногда и три книги об Италии. В небольшом обозе было несколько экипажей, битком набитых книгами и документами. Краткого изложения прочитанного секретарем генерал требовал уже вечером. Думать о прекрасной Бочетти оказалось просто некогда, только ночью она приходила к Саше в удивительных снах.
Драгуны двигались со всей возможной быстротой, но Бонапарт был недоволен — слишком медленно! Его стремительность и неутомимость потрясали всех. Солдаты и офицеры гордились своим начальником и старались во всем на него походить. Александр знал, что генералу помогает лев, но и сам Наполеон заслуживал всяческого уважения. Что же касается его неутомимости и готовности работать круглые сутки, то тут у Остужева имелись некоторые подозрения. Все же какой-то предмет у Бонапарта имелся и до получения им льва.
Однажды, примерно на середине пути в Ниццу, где собрали уже несколько десятков тысяч солдат для похода на Италию, их нагнал молодой человек на белом жеребце. Очень юный брюнет с карими глазами, обрамленными длинными ресницами, издали помахал Остужеву. Тот сразу понял, с кем имеет дело, выскочил из коляски, в которой ехал, и, петляя между конями, пробрался за оцепление. Всадник спешился.
— Как вас охраняют! — сказал Гаевский вместо приветствия. — Просто не подойти.
— Наполеон знает, чем рискует, и всегда следит за постами. — Александр рассматривал Антона, привыкая к его настоящей внешности. Или это была всего лишь еще одна роль? — Вот ты какой, значит.
— Да я сам не знаю, какой я! — рассмеялся Антон. — Любым могу быть, запишусь в полк — опять не узнаешь.
— Не боишься? Можно ведь и в заварушку попасть.
— А я бывал! — гордо заявил Гаевский. — Два года назад воевал с пруссаками. Барабанщиком служил, так что опыт у меня есть. Теперь к делу: Дюпон передает тебе привет и просит быть осторожным, самому ничего не предпринимать. Даже если сможешь похитить льва — не делай этого без приказа. Я по возможности буду стараться быть поближе, но не всегда это получится.
— Может быть, тебе не записываться в полк? Ты ведь можешь просто путешествовать вместе с армией, — предложил Остужев. — В случае чего, я уверен, смогу оказать тебе помощь.
— Тогда я буду у всех на виду, — вздохнул Гаевский. — А шпионов тут хватает, и по военной части, и от Колиньи кто-то обязательно крутится рядом. Присматривайся к людям, лучше заранее знать, кто твой враг. Сам Колиньи в Париже, Баррас назначил его заведовать всеми поставками для южной армии. Вот скотина! Это все, если у тебя новостей нет.
— Нет, — признал Остужев. — Генерал постоянно занят своими делами, я только по вечерам докладываю ему об Италии.
— Тогда прощай! — Гаевский вскочил на коня. — Залезай, а то тебе долго бежать придется, чтобы догнать колонну!
Когда они поравнялись с ушедшим вперед конвоем, Остужев сжал на прощание плечо Антона и спрыгнул на землю. Кольцо охранения пропустило его, но драгуны поглядывали на секретаря генерала с подозрением. Не ускользнула эта встреча и от внимания Бонапарта. Он поманил Остужева рукой. Александр подбежал к неспешно едущей карете и вскочил на подножку.
— С кем ты разговаривал?
— Парижский знакомый. Молодой повеса, сын какого-то банкира. Движется в Марсель по каким-то финансовым делам, — соврал заранее подготовившийся Остужев.
— Понятно. — Наполеон нахмурился. — Будь любезен, в другой раз сперва спроси у меня разрешения, а потом уже покидай конвой. Это прежде всего в целях твоей собственной безопасности. Люди не всегда те, кем кажутся.
Остужев вернулся в свою коляску и опять взялся за географию полуострова, на который вскоре должна была обрушиться французская армия. Рядом лежала книга о королевстве Сардинии, союзнице орудовавших в Италии австрийцев, ее тоже надо было изучить до вечера.
Для ужина и ночевки они расположились на постоялом дворе неподалеку от местечка Виши. Рядом протекала река Алье, и драгуны поротно водили лошадей на купание. В ожидании, пока приготовят пищу, Бонапарт стоял у окна и наблюдал за разбивающими бивуаки солдатами. Остужев подошел к окну снаружи, сопровождаемый косыми взглядами часовых. Они готовы были броситься защищать своего генерала, словно святыню.
— Я готов представить вам краткий доклад о Сардинии и горах Генуи, — устало сказал Остужев.
— После ужина. Ты молодец, Александр, я в тебе не ошибся. — Он продолжал наблюдать за солдатами. — Конница, Остужев. Как она сильна, как маневренна во время сражения! И как уязвима на марше. Мы идем по своей стране, ни в чем не испытываем нужды, а уже потеряли много лошадей. Они ломают ноги, они болеют, они натирают мозоли… Здесь это не страшно, но во время длинных переходов по вражеской территории конница становится очень уязвима.
