— Ты можешь поблагодарить Эдуирда и остальных моих охранников за это, мама, — мрачно сказала Шарлиэн. — Без них…
Она позволила своему голосу затихнуть, покачав головой, и Грин-Маунтин кивнул.
— Я уже поблагодарил Эдуирда, я имею в виду, — сказал он ей. — Я также предложил ему более существенный знак моей благодарности. Он отказался от этого предложения.
— Надеюсь, вежливо?
— Да, ваше величество. — Грин-Маунтин улыбнулся ей. — На самом деле он был очень вежлив.
— Хорошо, — снова сказала Шарлиэн, затем откинулась на спинку стула, думая о последних нескольких пятидневках.
Она вернулась в Черейт почти целую пятидневку назад, и каждый из этих дней был невероятным вихрем событий. Она едва могла перебрать их все в своей памяти, и она была относительно уверена, что некоторые из этих воспоминаний были расположены не по порядку, но, несмотря на ее чувство усталости, она также почувствовала огромное облегчение. Конечно, она получала регулярные письма от матери, и от Грин-Маунтина, и от Кэйлеба, если уж на то пошло, но это было совсем не то же самое, что быть здесь на самом деле. После более чем двенадцати лет пребывания на троне, казалось… противоестественно полагаться на отчеты других, независимо от того, насколько она доверяла этим другим. И им, должно быть, показалось еще более странным, что их монарх живет совсем в другом королевстве.
— Должна признать, — сказала она вслух через несколько мгновений, — что в целом все получилось даже лучше, чем я надеялась.
— Вы имеете в виду, помимо каких-либо мелких заговоров с целью твоего убийства? — голос Грин-Маунтина звучал немного раздраженно, и Шарлиэн поняла, что он был менее спокоен по поводу покушения, чем пытался притвориться. Ее глаза смягчились при этой мысли, и она улыбнулась ему.
— Кроме этого, конечно, — признала она.
— Должна сказать, дорогая, что, как бы хорошо мы ни справлялись в долгосрочной перспективе с тобой в Теллесберге, решение вернуться домой было правильным, — сказала ее мать. Шарлиэн посмотрела на нее, и королева-мать пожала плечами. — Когда до нас дошло известие о нападении в церкви святой Агты, реакция общественности была… недовольной.
— Как всегда, ваша мать — мастерица преуменьшать, — сухо сказал Грин-Маунтин. — С положительной стороны, я ожидаю, что любой из ваших дворян, которые, возможно, снова почувствовали беспокойство из-за остро ощущаемой несправедливости, связанной с простой королевой, пересмотрел свою позицию. Конечно, встреча с императором Кэйлебом лицом к лицу, вероятно, произвела бы такой же эффект в любом случае. Хотя он, возможно, и не произвел на них впечатления «восхитительного молодого человека», сомневаюсь, что кому-то из них понравилось бы, если бы он рассердился на них. И даже если бы они были готовы рискнуть этим, реакция королевства на покушение на вашу жизнь должна была стать достаточным предупреждением для любого, кроме полного идиота. Вы знаете, ваше величество, ваш народ не забыл, что случилось с вашим отцом.
— Я тоже, — мрачно сказала Шарлиэн.
— Нет, конечно, нет, — сказала Эйлана, и ее собственные глаза были жесткими. — Я скорее с нетерпением жду возможности отдать наш долг Гектору Дейкину. В полном объеме, со всеми отсроченными процентами.
— Как и все мы, мама, — ответила Шарлиэн, напомнив себе, что известие об убийстве Гектора еще не дошло до Чисхолма. Или, скорее, это не дошло ни до кого другого в Чисхолме. Конечно, это должно было измениться достаточно быстро, но она начинала в полной мере осознавать огромное преимущество, которое действительно давали «видения» Мерлина Этроуза и способность почти мгновенно передавать информацию на огромные расстояния.
Не говоря уже о боли в заднем отделе позвоночника, должно быть, Кэйлеб обнаружил это, когда не мог поделиться со мной такой информацией.
— Самое главное, помимо того факта, что вы все еще живы, — это то, насколько хорошо вам удалось донести до всех здесь, в Чисхолме, кто на самом деле стоял за этим, — сказал Грин-Маунтин. Она посмотрела на него, и он одобрительно улыбнулся ей. — Ваша мать права насчет вашего решения вернуться домой. Никакое сообщение от вас не могло бы быть таким убедительным, как то, что я действительно увидел вас здесь, на чисхолмской земле, и очень хорошо, что вы прибыли так близко к самой новости. Что бы сейчас ни говорили другие, в течение первой пятидневки или около того было огромное количество подозрений. План Хэлкома вбить клин между Чисхолмом и Чарисом почти сработал. На самом деле, если бы ему все-таки удалось убить вас, это бы сработало.
— Знаю. Я боялась этого с самого начала, — призналась Шарлиэн. — Вот почему я достаточно долго ждала расследования барона Уэйв-Тандера, чтобы подтвердить хотя бы некоторые детали. Мне нужно было иметь возможность рассказать присутствующим здесь людям, кто на самом деле планировал нападение и почему.
— И о цене, которую заплатили твои чарисийские стражники, чтобы помешать этому, — тихо сказала ее мать. — Никогда не забуду, что эти люди сделали для тебя, дорогая.
— Я тоже не забуду.
Шарлиэн почувствовала, как ее глаза снова загорелись, и заставила себя сделать еще один глубокий вдох.
— Я тоже, — повторила она. — Но поскольку им удалось сохранить мне жизнь, полагаю, нам троим пора приступить к работе.
— Конечно, ваше величество, — сказал Грин-Маунтин более официально, и она улыбнулась ему.
— Во-первых, Марак, — сказала она, — я бы хотела услышать ваше мнение о том, как союзники дяди Биртрима в совете, скорее всего, отреагируют на все это. Затем я хотела бы узнать ваши личные впечатления — и ваши, мать, — о том, как, вероятно, отреагируют наши собственные сторонники Храма. После этого есть пара проблем с казначейством, рассмотреть которые я обещала барону Айронхиллу. Нам с Кэйлебом давно пора учредить общую имперскую валюту, и теперь, когда имперский парламент почти полностью организован, мы можем начать думать о других вещах. Так что…
Ее мать и ее первый советник откинулись на спинки стульев с напряженными выражениями лиц, в то время как Шарлиэн быстро принялась за работу.
* * *
Шарлиэн поднял глаза, когда Эдуирд Сихэмпер открыл дверь и вежливо откашлялся.
— Прошу прощения, ваше величество, но только что прибыл курьер от императора.
— От него? — Брови императрицы изогнулись дугой, и Сихэмпер серьезно кивнул, но, как она подумала, без особого выражения, чтобы не выдать тот факт, что он и Шарлиэн уже знали, что этот человек в пути. Она молча улыбнулась этой мысли.
По крайней мере, есть один человек, с которым я могу обсуждать подобные вещи, не беспокоясь, — сказала она себе. — У Кэйлеба может быть Мерлин, но у меня есть Эдуирд, и это почти так же хорошо.
— Он говорит, что его депеши срочны, ваше величество, — добавил ее личный оруженосец, и она решительно кивнула.
— В таком случае, во что бы то ни стало, впустите его немедленно.
