— Если это можно назвать «преимуществом», — пробормотал Клинтан. Он сидел молча больше минуты, невидящим взглядом уставившись в свой блокнот, затем пожал плечами.
— Очень хорошо, Замсин, — сказал он. — Мы попробуем сделать по-твоему. Как ты сказал, — он обнажил зубы в белозубой улыбке, в которой было очень мало юмора, — мы докажем нашу готовность пройти лишнюю милю, чтобы быть уверенными в своей позиции, прежде чем выдвигать обвинения или утверждения.
— Совершенно верно, — согласился Тринейр, не прилагая особых усилий, чтобы скрыть свое облегчение от согласия Клинтана. — Поверь мне, если мы сможем установить это, закрепить это в сознании каждого, у нас будет огромное преимущество в битве между нашими пропагандистами и их.
— Что ж, в таком случае, — сказал Клинтан, — полагаю, пришло время попросить отца Данилда начать собирать копии отчетов Грейвира. Они мне понадобятся для расследования, не так ли?
.VI
КЕВ «Эмприс оф Чарис», залив Ханна, великое герцогство Зибедия
Кэйлеб Армак снова стоял на юте КЕВ «Эмприс оф Чарис», когда колонна галеонов проходила мимо острова Грасс. Остров Шоул лежал почти в тридцати милях к северу, и перед ними простирались широкие воды пролива Грасс. До гавани города Кармин оставалось еще почти девяносто миль, и он очень старался не чувствовать себя замкнутым окружающей местностью.
Это было не особенно легко, хотя его интеллект упрямо настаивал на том, что так и должно быть.
Его флагманский корабль и эскадра, к которой он присоединился, находились чуть более чем в двух тысячах шестистах милях к юго-юго-западу от залива Черри. Это означало, что местный климат был гораздо ближе к тому, к которому привык Кэйлеб. Во всяком случае, было слишком жарко, несмотря на то, что технически это была зима, поскольку в данный момент они все еще находились — едва — к северу от экватора, но это не было причиной, по которой он чувствовал себя неловко.
Залив Ханна простирался почти на двести сорок миль с востока на запад. Тут было много воды, особенно когда имперский чарисийский флот был фактически единственным флотом в этих водах. И все же от Кармина до устья залива Тэлизмен было четыреста семьдесят миль. Четыреста семьдесят миль отделяют столицу Зибедии от открытых вод океана Картера.
Четыреста семьдесят миль, продвигаясь все глубже и глубже в объятия огромного острова Зибедия.
Ему не нравилось находиться так далеко от открытого моря. Для него, как и для почти любого чарисийца, море означало безопасность. Это означало пространство для маневра, для уклонения, и это означало элемент, в котором Чарис был хозяином… и место, куда вторгались на свой страх и риск мелкие моряки из других стран.
Перестань быть старухой, Кэйлеб! — ругал он себя. Действительно, «открытое море». Как ты называешь тысячи квадратных миль морской воды, если не «открытым»? И не совсем так, как если бы кто-то мог подкрасться к тебе незаметно, даже если бы у кого-то было что-то, с чем можно было бы подкрасться!
Он на мгновение взглянул на Мерлина Этроуза, который даже здесь стоял, защищая его правое плечо. Кэйлеб знал, что в этот конкретный момент Мерлин наблюдал за ним сквозь свои снарки. Император был уверен, что у него все еще было лишь самое несовершенное представление о том, что такое «СНАРК», но ему не нужно было точно знать, что это такое, пока знал Мерлин. Все, что Кэйлебу нужно было знать, это то, что невидимый взгляд Мерлина, как у виверны, охватывал не только весь залив Ханна, но и залив Тэлизмен — и все другие воды, простирающиеся вокруг Зибедии, как всеохватывающие руки. Если бы там был хоть один военный корабль, способный угрожать величественному продвижению его флота, Мерлин бы это знал.
На самом деле, — размышлял Кэйлеб, — реальная опасность, вероятно, заключается в том, что я слишком сильно полагаюсь на «особые способности» Мерлина. Они не всегда могут быть доступны. Если уж на то пошло, они, конечно, не будут доступны никому, кроме меня, потому что он мой телохранитель. Так что, может быть, это и к лучшему, что я продолжаю нервничать, даже зная, что Мерлин следит за происходящим, пока я не позволяю этой нервозности отвлекать меня от того, что должно быть сделано.
В конце концов, мне также нужно иметь в виду тот факт, что он не будет доступен другим командирам, когда я назначу им их миссии. Замечательно. Я только что нашел еще кое-что, о чем стоит беспокоиться!
Его губы дрогнули, когда он подумал о собственной порочности. Было удивительно, насколько это улучшило его настроение, и он полуобернулся лицом к невысокому, полному князю, стоящему рядом с ним.
— Какой-нибудь совет в последнюю минуту, ваше высочество?
— Не совсем, ваше величество, — пожал плечами князь Нарман. — Вам просто нужно продолжать думать о великом герцоге так же, как, я уверен, вы выросли, думая обо мне. Никогда не забывайте, что он от природы коварный, скользкий парень, с пристрастием к убийцам и всем личным обаянием и теплотой песчаной личинки, и вы не сможете ошибиться слишком сильно. Заметьте, не скажу, что у него активная аллергия на правду, Хотя, по зрелом размышлении, я чувствую относительную уверенность в том, что любое абсолютно правдивое заявление, случайно попавшее ему в рот, вызвало бы у него, по меньшей мере, острое несварение желудка.
— …Интересная характеристика, — заметил Кэйлеб с чем-то подозрительно похожим на смешок.
— Но точная, думаю. — Нарман посмотрел на более высокого и молодого императора, и выражение его лица стало очень серьезным. — В данный конкретный момент, ваше величество, великий герцог Зибедия находится в ловушке между кракеном и роковым китом, и он это знает.
— Но что есть что?
— В итоге? Я бы сказал, что империя — это определенно роковой кит, но Гектор из Корисанды — очень респектабельный кракен. И есть еще тот факт, что Зибедия знает так же хорошо, как и мы, что истинная борьба в конечном счете идет не между вами и Гектором, а между вами и Храмом. Он полностью осознает, что в это время у вас есть сила раздавить его, как яичную скорлупу, если он не пойдет вам навстречу, но он также осознает, что Гектор никогда не простит и не забудет, если он повернется спиной, чтобы поддержать Чарис. Возможно, маловероятно, что Гектор выживет, но Зибедия не будет готов полностью исключить такую возможность. И независимо от того, выживет Гектор или нет, храмовая четверка определенно все еще будет ждать, когда здесь, в Лиге, рассеется дым.
— Это означает, что пока я крепко держу свой кинжал у его горла, он будет необычайно сговорчивым, — сказал Кэйлеб.
— Совершенно верно, ваше величество. — Нарман слегка наклонил голову. — Знаете, я всегда находил упрямую тенденцию вашего Дома к выживанию и его общую всестороннюю компетентность чрезвычайно раздражающими. Удивительно, как изменилось мое мнение в этом отношении за последние несколько месяцев.
— Лесть, ваше высочество? — брови Кэйлеба приподнялись, а его карие глаза весело заблестели.
— О, конечно! — Нарман улыбнулся. — В конце концов, я теперь один из ваших придворных, не так ли? — Он отвесил императору глубокий поклон, удивительно грациозный для его комплекции, и Кэйлеб улыбнулся ему в ответ. Но затем князь Эмерэлда снова посерьезнел.
