Но он также был человеком железных убеждений. Никто не мог обвинить его в ограниченности взглядов или в том, что он отказывался смотреть, прежде чем прыгнуть, но как только его убеждения были приняты, его уже ничто не могло поколебать, Чермин знал это.
Поначалу Фитцхив сомневался в разумности раскола между Церковью Чариса и сторонниками Храма. Эти сомнения ослабли со смертью короля Хааралда, и они полностью исчезли, когда он увидел, как архиепископ Мейкел и император Кэйлеб воплощают свои слова в реальность. Попытка убийства архиепископа в его собственном соборе, то, что случилось с архиепископом Эрейком, ложь, исходящая из Зиона, и резня в Фирейде заменили эти первоначальные сомнения пламенной приверженностью. А Старик ничего не делает наполовину, — сказал себе Чермин. — Что меня вполне устраивает, если уж на то пошло. — Он оскалил зубы, глядя на деснейрский галеон. — Интересно, достаточно ли умен вон тот парень, чтобы понять, как быстро ему лучше спустить этот вымпел?
* * *
— Черт.
Эйлик Лизардхерд произнес это единственное слово со спокойной силой, когда «чарисиец», и теперь они были достаточно близко, чтобы увидеть национальное знамя, которое продолжало говорить о том, что он «чарисиец», рассекал воду в вздымающихся всплесках белой пены. Он должен был восхищаться тем, как другой капитан управлял кораблем, но это было просто немного трудно вспомнить, когда он увидел семь открытых орудийных портов, ухмыляющихся в его сторону. У него никогда — пока — не было возможности осмотреть одно из новых орудий Чариса, но он знал, что видит, когда вперед выкатили приземистое короткоствольное орудие. Его катамаунты метали трехфунтовые ядра; если бы это было то, в чем он был уверен, противник метал бы по меньшей мере восемнадцатифунтовые ядра. «Уинд хуф» был значительно больше, чем «чарисийский» бриг, но не настолько, чтобы выдержать такой дисбаланс огневой мощи!
— Сэр? — натянуто сказал Хейрейм, и Лизардхерд посмотрел на него. — Не думаю, что они выглядят особенно обеспокоенными стрельбой по деснейрскому кораблю, не так ли, Горджа?
— Нет, сэр, я не знаю, — сказал Хейрейм через мгновение, но даже когда он говорил, его взгляд переместился вперед, туда, где лейтенант Эйвирс и его десять храмовых стражников стояли в ожидании на главной палубе.
— Да, это проблема, — очень тихо согласился Лизардхерд. Взгляд Хейрейма метнулся к нему, и капитан тонко улыбнулся. — Если мы не спустим наши флаги и не ляжем в дрейф, эти пушки превратят нас всех в приманку для кракенов, и чертовски быстро. Или, если уж на то пошло, уверен, что у них там достаточно людей, чтобы взять нас на абордаж, предполагая, что они каким-то образом знают достаточно о перевозимом нами грузе и беспокоятся о том, не потопят ли нас неосторожным пушечным ядром. Но лейтенант Эйвирс будет настаивать на том, чтобы мы не опускали флаг и плыли дальше, и уверен, что его люди последуют его примеру, если — и когда — он убьет первого, кто дотронется пальцем до фала флага. Не говоря уже о том факте, что если бы мы были настолько беспечны, что потеряли деньги Церкви, сдавшись еретическому чарисийскому «пирату», его сообщение, несомненно, имело бы… печальные последствия.
— Да, сэр, — подтвердил Хейрейм еще более тихим голосом.
— В ловушке между драконом и глубоким синим морем, — пробормотал Лизардхерд. Никто, возможно, не услышал бы его из-за шума парусного корабля в море, но Хейрейм был с ним долгое время. Он знал, о чем думает его шкипер, и выглядел крайне несчастным.
Что ж, он может выглядеть таким несчастным, каким ему нравится, — язвительно подумал Лизардхерд. — Он также будет выглядеть чертовски несчастным, когда мы дойдем до дна Марковского моря!
— Скажи боцману, что мне нужно с ним поговорить, — сказал он вслух, не сводя глаз с Хейрейма. — Думаю, он впереди, раздает мушкеты.
На мгновение показалось, что Хейрейм даже не дышит. Затем он глубоко вздохнул, расправил плечи и кивнул. — Да, сэр. Я позабочусь об этом.
* * *
Что ж, пока я не вижу никаких признаков прорыва здравомыслия, — подумал Фитцхив. — Если, конечно, это не просто то, что они все совершенно слепы и даже не понимают, что мы здесь!
Он поморщился и поднял свою говорящую трубу.
— Мастер Чермин!
— Есть, сэр? — крикнул в ответ Тобис Чермин с передней части палубы.
— Высвободите поворотное орудие! Похоже, нам нужно привлечь внимание этих людей!
— Есть, есть, сэр!
* * *
Лизардхерд стоял у поручней кормовой надстройки, пристально — можно было бы даже сказать, слишком пристально — глядя на чарисийский бриг. Он обсудил свои планы по защите корабля с боцманом, который был с ним значительно дольше, чем даже Хейрейм, и боцман переместил всех двенадцать матросов «Уинд хуф», вооруженных фитильными мушкетами, к центру корабля, более удобно расположенными для лейтенанта Эйвирса.
У брига было одно более длинное орудие в носовой части. Оно выглядело так, как будто было установлено на каком-то поворотном столе. Хотя Лизардхерд никогда не слышал ни о чем подобном, он мог видеть преимущества такого устройства и сосредоточился на нем, вместо того, чтобы рисковать и смотреть в сторону стражников. В любое время сейчас…
* * *
— Огонь!
Установленное на шарнире четырнадцатифунтовое орудие «Лойял сан» ударило, выплюнув ядро по серо-зеленым волнам. Оно приводнилось далеко от деснейрского галеона, точно так, как и должны были делать предупредительные выстрелы, но его сообщение было кристально ясным, и Фитцхив пристально наблюдал за другим кораблем. Если бы у капитана этого корабля была хоть капля здравого смысла, этот церковный вымпел был бы спущен в любой момент. К сожалению, Фитцхив уже заметил по крайней мере горстку храмовых стражников на палубе галеона. Они не собирались благосклонно относиться к идее капитуляции, с другой стороны, их присутствие наводило на мысль, что это действительно был тот корабль, которого он ждал. И независимо от того, сдадутся они или нет, он все равно нес ответственность за то, чтобы, по крайней мере, дать им такую возможность. Лично он с таким же успехом дал бы каждому из этих стражников по пуле и вышвырнул бы их за борт, но правила есть правила. И, как он признал почти неохотно, следование правилам было одним из способов, с помощью которого человек мог удержать себя от того, чтобы проснуться и обнаружить, что он стал кем-то, кто ему не очень нравится. С другой стороны…
Он внезапно напрягся. «Лойял сан» находился с подветренной стороны от «деснейрца», но хлопающие звуки, которые, несомненно, были мушкетной стрельбой, все равно донеслись до него, и его глаза сузились. Что именно этот идиот там думал, что он собирается делать с мушкетами — особенно с фитильными замками — на таком расстоянии? Это было самое глупое, что он мог сделать…
Мысли Симина Фитцхива снова прервались, когда развевавшийся церковный вымпел спустился с верхушки мачты другого корабля.
* * *
— Лечь в дрейф, — скомандовал Эйлик Лизардхерд и снова отвернулся, когда Хейрейм передал приказ.
