— Я тоже, — сказал Хэлком, медленно и с сожалением кивая. — И если он ошибается, если он не может дискредитировать ее политику и лишить ее возможности контратаковать его действия, тогда у нас нет другого выбора, кроме как рассмотреть более… прямые действия.
— Понимаю, — сказал человек, задавший первый вопрос. — Я все еще хотел бы, чтобы был какой-то способ избежать этого.
— Как и все мы, — ответил Хэлком. — Как и все мы.
Несколько секунд он сидел молча, затем снова обратил свое внимание на священника.
— Я так понимаю, у вас есть его ответ на наше последнее встречное предложение?
— Да, есть. Он считает, что то, что вы предложили, должно быть практичным, учитывая условия как в Чарисе, так и в Чисхолме. Он согласился помочь подтолкнуть события в нужном направлении.
— И строит ли он какие-нибудь собственные планы, чтобы укрепить положение после этого? — Взгляд Хэлкома обострился, когда он задал вопрос, и другой мужчина пожал плечами.
— Он говорит, что в настоящее время нет смысла пытаться сделать это. Или, скорее, что было бы неоправданно рискованно пытаться вовлечь кого-либо еще в его планирование на данном этапе. Как он говорит, его нынешняя база поддержки не особенно сильна, и он не совсем уверен, кто из его очевидных сторонников мог бы проявить меньше энтузиазма, если бы они знали полный план. Поэтому он намерен дождаться подходящего момента, а затем «действовать на слух». Думаю, у него есть хоть какая-то надежда привлечь дополнительных сторонников, когда чисхолмская делегация в этот новый имперский парламент прибудет в Теллесберг. Даже если он потерпит неудачу в этом или решит, что пытаться все-таки слишком рискованно, тот факт, что он единственный во дворце, кто заранее знает, что что-то грядет, должен позволить ему извлечь из этого выгоду. Во всяком случае, так он говорит, и я весьма склонен согласиться с тем, что он говорит нам правду о своих планах и намерениях.
— Что, как правило, придает дополнительное доверие вашему собственному комментарию о его мотивах, не так ли? — немного печально сказал Хэлком.
— Полагаю, что так и есть. С другой стороны, не забывайте, что его возражения, его условия совершенно искренни. По крайней мере, так я их оцениваю. Есть четкие границы, за которые он не готов выходить.
Нотка предупреждения в голосе священника была явной, и Хэлком кивнул.
— Понимаю это. И если бы я считал, что его анализ последствий его собственного предложения был точным, я был бы полностью готов соблюдать эти ограничения. К сожалению, он ошибается. То, что он хочет сделать, слишком вероятно свалится на его голову, и если это произойдет, это обрушится и на нас, и на нашу задачу. На самом деле, считаю, что в конечном счете его идея, скорее всего, ухудшит ситуацию, фактически укрепив руку Шарлиэн в нужное время. Никогда не забывайте, сыновья мои, что наша новая императрица — грозная, умная и решительная женщина. Та, кто не только пользуется огромной народной поддержкой в Чисхолме, но и неуклонно завоевывает сердца и преданность всего Чариса. Вот что делает ее таким опасным оружием в руках Кэйлеба, и выбить ее из его рук будет гораздо сложнее, чем думает наш друг.
— Я… сожалею об этом, — тихо сказал священник. — Как вы сказали минуту назад, она не является и никогда не была злой женщиной, несмотря на ужасный грех, в который она впала.
— Зло соблазняет, — почти так же тихо ответил Хэлком. — Оно не может победить силой оружия, если только благочестивые люди не позволят ему это сделать, и если бы его маска не была такой красивой и такой соблазнительной, тогда в Аду не было бы никого, кроме самой Шан-вей. Но Ад не пуст, сын мой, и какими бы благими ни были намерения Шарлиэн изначально, какой бы благой она ни была, все еще искренне в них веря, сейчас она полностью на службе у Шан-вей. И поэтому, какой бы симпатичной она ни была, какой бы физической или даже духовной привлекательной она ни была, она враг Бога. И не может быть ни пощады, ни компромисса с Его врагами.
Остальные кивнули в торжественном молчании, и он снова переключил свое внимание на священника.
— Очень хорошо. Когда у вас будет возможность поговорить с ним еще раз, скажите ему, что потребуется по крайней мере некоторое время, чтобы договориться с нашей стороны. Если он, кажется, испытывает нетерпение, укажите ему, что трудности, связанные с поиском безопасного и, при необходимости, защищаемого места для нашей базы после фактического удара, далеки от тривиальных. Скажите ему, что мы завершим наши приготовления как можно быстрее, и сообщите ему, когда все будет готово. И было бы неплохо предложить ему начать думать о том, как привлечь внимание императрицы к святой Агте.
— При всем моем уважении, хотим ли мы, чтобы он сделал это до того, как наши приготовления будут завершены? — спросил священник.
— Думаю, что будет лучше заложить основу как можно раньше, — ответил Хэлком. — Учитывая, насколько сложной и напряженной должна быть ее жизнь в данный момент, сколько бы советников Кэйлеба ни были доступны, чтобы помочь ей, маловероятно, что она сможет выделить время в своем расписании для посещения конвента, прежде чем мы сможем подготовиться. Даже если наш друг окажется более неуклюжим, чем я ожидал, упоминая при ней святую Агту, она не сможет сорваться с места в любой момент.
Священник кивнул, и Хэлком глубоко вздохнул, отодвинул стул и встал.
— В таком случае, сыновья мои, — сказал он, поднимая руку и подписывая скипетр, — теперь, с Божьего благословения и на попечении Лэнгхорна. Помните о преданности и любви к Богу и архангелам, и пусть сила, которую приносит вам любовь, укрепляет и направляет ваши руки, сердца и умы, когда мы отдаем себя служению Богу и Матери-Церкви против всех врагов Света.
.VI
Храм, город Зион, земли Храма
— Что ж, это должно быть интересное шоу собак и драконов, — тихо пробормотал чей-то голос, и викарий Сэмил Уилсин поднял глаза, когда его брат устроился в кресле рядом с ним.
— Возможно, это не самая тактичная — или безопасная — вещь, которую можно сказать, — ответил Сэмил еще тише.
— Может быть, и нет, но это не делает ее неточной, — прорычал Хоуэрд Уилсин.
— Не делает, — согласился Сэмил.
— Ну, что ж, — пожал плечами Хоуэрд, а Сэмил поморщился.
На самом деле вокруг двух братьев Уилсин был достаточно широкий ров из пустых кресел, так что вероятность того, что кто-нибудь подслушает их приватный разговор, практически не существовала. С другой стороны, Сэмил не продержался бы так долго, подвергаясь ненужному риску. Тем не менее, он понимал глубоко смешанные чувства своего младшего брата, когда они вместе, возможно, с сорока или пятьюдесятью другими викариями и старшими архиепископами ждали созыва трибунала.
Сколько лет мы собираем доказательства коррупции — особенно по управлению инквизиции? — спросил себя Сэмил. — У нас, должно быть, их уже достаточно, чтобы заполнить дюжину сундуков! Больших сундуков. Тем не менее, несмотря на все эти годы, все эти усилия, мы до сих пор не добились серьезного обвинения в отношении кого-либо. А теперь это.
