В этом есть что-то подходящее, — размышлял он, уверенно водя подзорной трубой, осматривая переднюю часть вражеской позиции. — Будет справедливо, если парень, который считал себя таким умным, когда все это придумал, должен будет проверить свои собственные концепции, так сказать, под огнем. Странно. Почему-то я не очень-то жду этой возможности.
— Думаю, это около восьми или девяти тысяч человек, сэр, — тихо произнес голос у локтя, и он повернул голову, изогнув бровь в сторону майора Брайана Лафтина, своего старшего офицера штаба. — Имею в виду, в их основном строю, — добавил Лафтин.
— Ах, да. В их основном строю, — сухо сказал Кларик.
— Ну, да, сэр. — Лафтин на мгновение почувствовал себя довольно неловко, затем увидел искорку юмора в глазах своего командира.
— Каким-то образом, — сказал Кларик, — до этого момента шансы казались не такими уж плохими. Он криво усмехнулся. — Я только что обнаружил, что вид всех этих парней, стоящих вон там, как бы выводит понятие «численного превосходства» из чисто интеллектуальной категории.
— Это действительно так, сэр, — согласился Лафтин. — И посмотрите вон туда, в центр их линии.
Кларик посмотрел в указанном направлении, и его губы слегка сжались.
Местность между пустошью, через которую они прошли, и рекой, примерно в шести или семи милях к западу, состояла в основном из полей хлопчатого шелка, пахотных земель и пастбищ, с поясами садов ближе к городу, расположенному вокруг каменного моста. Там также были разрозненные участки леса, хотя ни один из них не казался таким заросшим проволочной лозой, как дикая местность, через которую они пробирались, чтобы добраться сюда. По крайней мере, некоторые пастбища были разделены тщательно ухоженными изгородями из проволочной лозы, а также было несколько каменных стен. К счастью, стены, очевидно, предназначались для обозначения собственности, а не для серьезных препятствий, и очень немногие из них поднимались намного выше половины роста человека.
В целом, местность была настолько близка к идеальной, насколько он мог себе представить. Она действительно неуклонно поднималась в гору к подножию гор Дарк-Хиллз. Фактически, предгорья на дальнем берегу реки были на самом деле ближе к низким утесам, — подумал он, не сомневаясь, что они были надежно укомплектованы дополнительными войсками, которые корисандский командующий отказался втиснуть в это относительно ограниченное поле боя. Река была слишком широка, чтобы гладкоствольные мушкеты на вершинах этих утесов могли доминировать на нижнем, более плоском восточном берегу, хотя для полевой артиллерии, даже артиллерии типа «карронада», разработанной корисандцами, это было бы совсем другое дело. Помимо этого, однако, местность перед ним была почти идеально приспособлена для его собственных тактических нужд, в то время как более плотные и глубокие формирования корисандцев обнаружат, что относительно небольшие препятствия на местности будут гораздо более затруднительными для них, чем для его собственных людей.
К сожалению, причина, по которой это было идеально для его стрелков, заключалась в том, что корисандцы искали точно такие же четкие зоны огня для своей артиллерии, и они разместили не менее тридцати или сорока полевых орудий в центре своего фронта. Это было то, что заметил Лафтин, и рот Кларика сжался еще сильнее, когда он представил, что эти пушки сделают с его собственными батальонами, если им представится такая возможность.
Мы просто должны сделать так, чтобы у них не было такого шанса, не так ли, Кинт?
— Передайте сигнал майору Бриндину, — сказал он. — Я хочу, чтобы наши полевые орудия и лейтенант Хатим разместились в центре. Скажите ему, чтобы он не приближался со своими пушками к их орудиям ближе чем на пятьсот ярдов.
— Да, сэр.
Лафтин что-то деловито нацарапал в своем блокноте, затем перечитал краткое сообщение. Кларик выслушал, затем удовлетворенно кивнул, и молодой майор трусцой направился к гелиографу, который находился на вершине их холма. Связист, управлявший устройством, прочитал записку майора, навел прицел на конных офицеров, столпившихся вокруг двенадцатифунтовых полевых орудий и их тягловых драконов, и потянулся к рычагу сбоку гелиографа. Мгновение спустя затрещали ставни, когда он высветил инструкции в закодированных вспышках отраженного зеркалом солнечного света.
Лафтин подождал, пока не будет получено подтверждение майора Бриндина. Так получилось, что положение Бриндина было еще недостаточно освещено, чтобы он мог использовать свой собственный гелиограф, но его сигнальная группа вывела единственный зеленый флажок, который указывал на то, что сообщение было получено и понято. Это было не так хорошо, как повторение текста сообщения, чтобы убедиться, что оно не искажено, но если бы у Бриндина были какие-либо сомнения относительно того, что он должен был делать, его сигнальщики вывесили бы красный флаг, который просил повторить сообщение.
— Сообщение принято, сэр, — объявил Лафтин, присоединяясь к Кларику.
— Спасибо тебе, Брайан. Я тоже видел этот флаг.
Лафтин кивнул, а затем он и его командир встали бок о бок, наблюдая, как четыре тысячи чарисийцев неуклонно приближаются к более чем десяти тысячам корисандцев.
* * *
— Сэр, они идут прямо на нас!
Молодой лейтенант — ему не могло быть намного больше девятнадцати, — подумал Гарвей, — говорил обиженно, почти возмущенно. И в его голосе тоже звучало недоумение. Что, — решил Гарвей, — можно было бы сказать и о командире лейтенанта.
Они не могли знать, сколько наших людей поджидали их, — твердо сказал он себе. — По крайней мере, не тогда, когда они продвинулись на свои нынешние позиции прошлой ночью. С другой стороны, если только они не слепые, они наверняка могут сказать, что нас здесь больше, чем у них сейчас! Так почему же они идут на нас?
Корин Гарвей многое бы отдал, если бы мог быть уверен, что ответом было чарисийское высокомерие или глупость. К сожалению, он сомневался в справедливости этого выбора.
Тем не менее, если они не ожидали увидеть так много наших, это могло бы объяснить, почему они так далеко продвинулись вперед. И вполне возможно, что, поставив себя в положение, когда их единственный путь к отступлению лежит по единственной узкой дороге, они считают, что их лучший шанс — это ударить по нам и надеяться, что мы сломаемся, а не увидеть, как их организация отправится прямиком в ад, пытаясь улизнуть через эту жалкую крысиную нору дороги.
Цепочка его мыслей оборвалась, когда зазвучали новые звуки горна. На этот раз они принадлежали ему, и он наблюдал, как его собственная пехота начала продвигаться вперед, как и планировалось.
Он задумчиво почесал кончик носа, заставляя свое выражение лица оставаться спокойным, в то время как внезапное малодушное искушение отозвать свои войска назад охватило его.
Не будь идиотом, — строго сказал он себе. — Ты вот-вот впадешь в панику и решишь отступить еще до того, как прозвучит хоть один выстрел! Вы должны атаковать их, а не ждать, пока они нападут на вас! Кроме того, если ты не можешь победить их с такими большими шансами в свою пользу, какой смысл даже пытаться?
