— Мои дети!.. — простонал Гарри. — Что вы делаете с моими детьми?!
— Нужно было раньше думать, — назидательно заметил Джозеф, не став уточнять, что с Томаса проклятие он уже снял. Пусть брат помучается: ему полезно.
— Раньше? Когда вы разрушали мою жизнь?! — воскликнул Гарри.
— Кто это «вы»?
— Ты и… она… — Гарри больше не мог произнести имя жены, которая и была главной виновницей происходящего.
— Легко винить других, — со злой усмешкой заявил Джозеф. — А на самом деле все это происходит с тобой потому, что ты не ценил того, что имел.
— Я не мог уже выносить эту женщину… — отчаянно зашептал Гарри Кэндл.
— Тогда не нужно было красть ее у меня!
Лицо Джозефа исказилось.
— Я не крал!
— Ты ведь сам прекрасно знаешь, что это ложь, братец.
— Это вечный спор, — смирившись, сказал Гарри. — И мне тебя не переубедить.
Повисло молчание.
Джозеф встал на ноги и, склонившись к полу, начал чертить мелком большой круг, заключая в него зеркало.
Он проворчал:
— Ты бы знал, как меня тошнит от всех этих гостей, Гарри. Но что поделаешь — приходится терпеть их ради нашего дела. Ждем только Скарлетт — она решила «выказать неудовольствие» и явиться в последний момент…
— Значит, время почти пришло…
— Время — оно такое, всегда когда-нибудь приходит. — Джозеф соединил два конца круга и вновь уселся на свой стул. Проговорил задумчиво: — Жизнь была такой серой все эти годы… Дни сменяются днями, и вот ты не замечаешь, что живешь от одного Хэллоуина до другого. Все ждешь у окна приезда тыкв и… — он вдруг встрепенулся. — Да, кстати, о тыквах… Корделия не хотела, что бы ты знал, но мне плевать: Джимми больше нет с нами. Печально, но это так.
— Еще и Джимми?! — ужаснулся Гарри. — Он-то чем вам помешал?
— А это не мы, — с улыбкой наблюдая за реакцией брата, беззаботно протянул Джозеф. — Это наш разлюбезный друг, Человек в зеленом, твой старый знакомый Иероним.
— Ты лжешь! — процедил Гарри Кэндл. — Ни за что не поверю, что ты не приложил к этому руку. Зачем? Джимми же был совершенно безобидным!
— Ну, ты понимаешь, Джимми Гэррити стал слишком навязчивым, — безжалостно пояснил Джозеф. — Он являлся едва ли не каждый день, стучался в кухонную дверь и все пытался выведать: «Где Гарри?», «Что с Гарри?», «Почему он не заходит?» Джимми стал задавать слишком много вопросов. Начал кое о чем догадываться. Со временем его вопросы несколько изменились: «Что вы сделали с Гарри?», «Куда вы его запрятали?» Единственное, на что он не решался, трус несчастный, так это на прямые обвинения. Вот было бы забавно глянуть, как он вызывает полицию и констебли перекапывают сад в поисках твоего трупа. Мол, Гарри Кэндла убили сговорившиеся подлые родственнички, чтобы завладеть частью его наследства. Всегда любил подобные истории, но ты ведь знаешь, Корделия не допустила бы подобного. И от Джимми было решено избавиться. После того как Рэммора, ничтожная курица, не смогла его даже в лягушку превратить, вместо этого наградив бессонницей, у Корделии появилась весьма интересная идея. Тебе понравится… — Джозеф рассказывал все это, наслаждаясь как воспоминаниями о произошедшем, так и реакцией брата. — Она решила спровоцировать Иеронима, заставить его раскрыться. Ну, чтобы легче было к нему подобраться… Она сказала Джимми, что тебе нужна помощь и что если он действительно переживает, то помочь в его же интересах. Она рассказала ему о том, кто такой Иероним, — все, до мельчайших подробностей. Представляешь, какой риск? Но это того стоило. Корделия выдала ему также, где Иероним скрывается. — Джозеф сделал выразительное ударение на это слово, отчего Гарри сжал дрожащие от гнева кулаки. — А я обещал Джимми направить Иеронима прямо к нему. Ну а то, чем все закончилось, можно легко себе представить… Мораль проста: не стоит, дружок, провоцировать страшных злых духов.
— Убийцы… — прошептал Гарри.
— Ну, тише-тише, — с улыбкой проговорил Джозеф. — Но раз уж ты сам заговорил об этом… Кажется, пришло время закончить начатое. Наше исключительно семейное дело…
— Нет, — бессильно прошептал Гарри. — Только не Клара. Она и так…
— Что «и так»? — презрительно рассмеялся Джозеф. — И так столько всего перенесла? А какое мне дело до этого?
— Она ведь и твоя сестра тоже! — напомнил Гарри.
— У меня больше нет сестры, — бесстрастно ответил Джозеф. — Давно нет. И неужели меня в этом можно винить? Ты ведь помнишь, как носилась с ней старуха? Ведьма всегда предпочтет сыну дочь. Дочь — продолжательница традиций. А если повезет, и у дочери родится своя дочь, тогда для нее совсем все хорошо сложится, ведь она станет частью Триединой Линии.
— Ах вот оно что! — Гарри прищурился. — Все дело в простой и банальной зависти, так, Джозеф?
— Ох, Клара, Клара, — презрительно проговорил Джозеф, проигнорировав слова брата. — Скоро ее хлипкая воронья шейка хрустнет…
— Это слишком жестоко даже для тебя, Джозеф! Поступить так с ней после того, что мы у нее отняли!..
— Еще не отняли, — сказал Джозеф и поднялся со стула. Он взял полотно и подошел к зеркалу. — Но все к этому идет. Клара скоро умрет, и ты не в силах этому помешать…
— Нет! — закричал Гарри Кэндл. Вскочив на ноги, он бросился к брату. — Не делай этого!
Джозеф размахнулся и набросил полотнище на зеркало. Крик Гарри тут же стих. От удара с той стороны зеркало дрогнуло, но устояло. А потом замерло.
Джозеф Кэндл усмехнулся, погасил свечу и покинул чердак.
— Лично я ничего не вижу, — разочарованно сказала Кристина. — Пыль, пыльный пол и пыльный хлам. Ты уверен, что тебе вообще не почудились какие-то голоса? Или сколько там было голосов? Один?
Они стояли в коридоре второго этажа, у открытых настежь дверей гостевой комнаты. Виктор поймал себя на мысли: «Как странно, что в дом приехало столько гостей, а такая большая спальня, которая специально предназначена для приезжих, пустует». А еще укорил себя за то, что не подумал об этом раньше.
В гостевой комнате все было по-прежнему. Серая унылость и нафталиновая затхлость. Картины, завешенные полотнищами, мебель в посеревших чехлах, а дохлых мух на подоконнике, кажется, лишь прибавилось.
— Ты права, — признал Виктор с каменным лицом. — Разумеется, мне почудилось. Как и то, что папа исчез, как и то, что Биггль открыл мне двери дома, как и еще множество других вещей, в существовании которых я пытался тебя убедить, а ты не верила.
— В том, что ты король зануд, меня убеждать не надо, — проворчала Кристина. — Ты будешь еще долго ждать? Люди, которые могут долго не поддаваться любопытству, стареют раньше.
