Почтальон тем временем огляделся по сторонам, прошептал: «Моя смена закончилась» — и задул фонарь.
Мистер Ив ослеп. Почти ослеп…
Туман так плотно закутал его в кокон, что некогда зеленый костюм со стороны теперь казался серым. Подчас мистер Ив что-то различал сквозь рваные дымчатые клочья, но этого все равно было мало, чтобы хотя бы понять, где он находится.
Мистер Эвер Ив брел, с трудом переставляя ноги. Порой он касался руками шершавых стволов деревьев и чугунных фонарных столбов. Под ногами с каждым шагом чавкала влажная земля — кажется, он был в парке.
Ветер донес до него порывистый шелест и скрипы, как будто огромные когти царапали по камням. Звук был размеренным: он появлялся и исчезал, а потом все повторялось.
«Метла метет», — понял мистер Ив. Он слышал кашель — женский кашель… да, определенно женский…
В прорехи своего туманного кокона он увидел очертания тонкой угловатой фигуры в коричневом пальто. А еще мистер Ив вдруг ощутил… уже по-настоящему пронизывающий холод. Пальцы мгновенно онемели, он их больше не чувствовал.
Со всех сторон в воздух из-под деревьев поднялись листья. Завыл ветер. Мистер Ив неожиданно оказался в центре красно-желто-буро-рыжего урагана. Он метнулся в сторону, но буря словно поглотила весь парк. Ветер бил и толкал мистера Ива, как людская толпа. Он пытался идти против него, согнувшись в три погибели, порой нащупывая рукой землю и корни. Он пытался выбраться, и каждый раз, когда ему казалось, что буря стихает, очередной удар в грудь, в бок или в спину уверял его в обратном.
В какой-то момент мистер Ив все же выбрался из парка — лиственная буря выгнала его оттуда. Но он уже не шел, а полз, нащупывая пальцами грязную мостовую.
И тут мистер Ив вдруг услышал. Звук пронзил его голову, словно гвоздь, вбитый в ухо, но это был всего лишь автомобильный гудок, раздавшийся прямо за его спиной.
Мистер Ив обернулся и с невероятным трудом поднялся на ноги. Каким-то чудом он разглядел темно-желтый автомобиль с круглыми слепящими фарами и вывеской на крыше. Таксомотор…
Пассажирская дверца открылась, и из нее выскочил человек. Мужчина в возрасте, вернее молодой парень. Нет. Это была девушка в мужской одежде. Или нет, скорее зрелая женщина. Или все же старуха? Нет, это определенно мальчик. Высокий, широкоплечий мальчик. Но с девичьими чертами лица. С морщинами и мешками под глазами…
Мистер Ив так и не успел определиться, кто же перед ним. Он не верил глазам, не верил ничему. Он глядел на непонятного человека с непонятной внешностью, неясными полом и возрастом, а незнакомец тем временем захлопнул дверцу, швырнул что-то в приоткрывшееся окошко водителя, подхватил два огромных чемодана и шагнул прямо к мистеру Иву.
— Почтенный! — сказал он грубым, рокочущим баритоном. — Я только что приехал в ваш город.
Постепенно голос его повысился, при этом незнакомец начал тянуть гласные:
— Отменная дыра, знаете ли! Вы местный?
Речь незнакомца превратилась в девичье щебетание, смешанное с хихиканьем:
— Не подскажете, где я могу остановиться в такую-то рань?
А затем переросла в старушечье ворчание:
— Таксист говорил о какой-то «Зашитой тыкве». Как мне ее найти?
Закончил он тоненьким детским голоском:
— Эй, вы меня вообще слышите?
Он приблизился к мистеру Иву.
Да, сейчас это был определенно мужчина — трехдневная щетина могла «украсить» разве что чересчур запустившего себя мальчика. Ничем не примечательное лицо. Обычный нос над тривиальным ртом, банальный лоб и совершенно обыденные уши. Но глаза… Они были такими яркими и блестящими, каких не бывает даже у плачущих девочек. Их словно отлили из стекла…
Мистер Ив видел в глазах незнакомца отражение себя, укутанного в туман с проглядывающими в серой поволоке фрагментами зеленой одежды. Он видел все. Но все было отражено. Зеркало!
Зеркальные глаза глядели на него несколько мгновений, после чего их обладатель, по-видимому, устал ждать и отстранился.
— Что ж, как-нибудь разыщу. Хорошего утречка.
Попрощался незнакомец тягучим и глубоким голосом джазовой дивы из кабаре. Перехватив поудобнее чемоданы, он неспешной походкой двинулся вниз по улице. Вскоре его поглотили никак не желающие рассеиваться утренние сумерки.
А мистер Эвер Ив без сил опустился на землю. Он вдруг отчетливо почувствовал, как с его лица и из его внешности стали исчезать, будто пятна на зеркальной поверхности от тряпки в руках горничной, все его черты и приметы.
Сперва исчезло лицо, которое он так любил. Его длинный, слегка курносый нос превратился в просто нос; его глаза утратили цвет, став всего лишь глазами; выступающие скулы сгладились, делая форму его лица геометрически никакой. Каштановый цвет волос, переходящий в откровенно рыжий, который сам он любил называть цветом спелого пламени, поблек, став то ли серым, то ли бесцветно-русым, то ли просто покрылся налетом пыли. Так же и костюм. Пальто, шляпа, штаны, туфли. Даже самый неприметный мистер Клерк в огромной конторе, битком набитой неприметными мистерами Клерками, теперь мог позавидовать его серомышности. Фигура стала силуэтом, осанка исчезла. Потом иссякли, будто из чашки с дырявым донышком, задор, коварство, непокорность, непримиримость. Следом растворилась, как в сигаретном дыму, память.
Мистер… а как же его звали-то? В общем, он уже не помнил. С памятью сбежала и личность. Осталось лишь… А что, собственно, осталось?
Подул ветер. Он ударил сухой и злой пощечиной по большому сутулому комку тумана на дороге, подсвеченному фарами таксомотора, разметав его в стороны. На том месте, где только что вроде бы находился человек, никого больше не было…
Сумерки развеялись. А в постели в своей пижаме пошевелился молодой человек с копной волос цвета спелого пламени. На стуле рядом висели штаны зеленого вельвета, такие же жилетка и пиджак. Под стулом стояли коричневые туфли с обтертыми носками.
Наконец настало утро. Кто-то прошел мимо двери его спальни. По трубам в стене прогудела вода — кто-то посетил ванную комнату. Над головой хлопнула дверь. Из кухни потянулись вкусные запахи готовящегося завтрака.
Дом оживал, а Человек в зеленом просыпался.
Виктор застегнул пальто и надел шляпу. Стоило ему толкнуть входную дверь, как разыгравшийся ветер швырнул в лицо несколько пожухлых листьев. Вот тебе и приветствие с добрым утром от блуждающей по улицам госпожи Осени.
Спустившись с крыльца, Виктор направился по дорожке к калитке, бросив по пути любопытный взгляд на выкорчеванный розовый куст…
Именно этот куст и стал сегодня причиной его пробуждения. Крики из гостиной не могли заглушить ни дверь, ни даже подушка, которую Виктор натянул на голову. В доме разразилась очередная ссора, и долго гадать, кто с кем ссорится, не приходилось. Профессионально поставленный визг тетушки Рэмморы напоминал ртуть, которая заполняет собой все щели, а глубокий рокот тетушки Меганы — удары топора по комодам и буфетам (обязательно красивым и дорогим).
