Сравнение было не случайным. В детстве Виктора отучали играть со спичками весьма жестоко, и занималась этим не кто иная, как тетушка Мегана. Однажды заметив, как он забавы ради чиркает по коробку, она схватила его за руку и начала мучить. Будто не слыша его криков и не замечая плача, тетушка заставила его вычиркать весь коробок, но не просто так, а удерживая каждую спичку, пока та полностью не догорит. Он тогда обжег себе все пальцы и полторы недели ходил с перебинтованными руками.
— Откуда ты узнала, что я приеду? — напрямую спросил Виктор.
— Что? — ее лицо побелело от ярости. — Я не знала! Я и увидела-то тебя впервые вчера, когда мы с этой мерзавкой обсуждали мою метлу!
«“Обсуждали”, она так это называет…» — подумал Виктор, невесело усмехнувшись, и сказал:
— Но ты ведь написала дядюшке, чтобы он меня встретил.
— Ничего я не писала! Что за бред с утра пораньше?
— У нее это случается, — ехидно вставила тетушка Рэммора, выдохнув колечко дыма. — Провалы в памяти. Она ими гордится.
— Замолчи немедленно! — рявкнула тетушка Мегана. — Или я сама тебя сейчас заткну…
— Я не слышу радио! — донеслось из кухни. Обе тетушки мгновенно замолчали.
— Вот, погляди сама.
Виктор протянул Мегане ее же собственную записку и указал на постскриптум. В первое мгновение гнев на ее лице сменился недоумением, но вскоре оно начало пугающе багроветь.
— Я этого не писала. Я не пишу глупых постскриптумов. Здесь даже почерк другой!
— Правда? — Виктор, не церемонясь, выхватил записку из рук тетушки и впился взглядом в кривые буковки. А ведь и верно! Сама записка и послесловие были написаны если не разными людьми, то как минимум разными руками. И как он сразу этого не заметил?!
«Где же твоя хваленая наблюдательность, мистер репортер?» — укорил себя Виктор.
— Откуда у тебя моя записка, мерзкий проныра? — раздалось угрожающее шипение из кресла.
Виктор похолодел. Казалось, тетушка Мегана вот-вот разорвет его на части. Перед глазами отчетливо встала жуткая картина последствий этого: конечно, оторванная кисть его руки, возможно, украсила бы каминную полку, но его кровавое сердце вряд ли вошло бы в число самых изысканных натюрмортов в истории, соседствуя с сухими цветами в вазе на журнальном столике. Да и вообще, Виктор предпочитал избегать собственных изувеченных трупов на коврах в гостиных.
— Это дядюшка дал, — тут же, как ребенок, наябедничал Виктор.
И тут он понял, что все происходящее изначально входило в некий дядюшкин план. Тот с самого начала дал записку племяннику, зная, что он непременно покажет ее Мегане. И когда та впадет во вполне закономерную ярость, Виктору придется выдать его. Кажется, дядюшка нарывался на ссору и от склок с собой в главной роли получал еще большее удовольствие, чем просто от наблюдения за скандалами с участием своей супруги.
— Дядюшка Джозеф дал, — повторил Виктор, надеясь, что на части разорвут не его, а дядюшку Джозефа, и тогда… что ж, тогда он честно поплачет на его могиле, но уж лучше так, чем наблюдать из могилы плач дядюшки по нему самому.
Виктор кивнул на дядюшку и увидел, что место, где тот только что стоял, пустует. Причем сам воздух там будто бы сочился удовольствием — отсутствующий дядюшка был весьма доволен и собой, и Виктором, и ситуацией.
Естественно, он изобретет невинную отговорку для жены: мол, Виктор сам выманил у него записку, или он ее всего лишь обронил, а Виктор подобрал и не вернул, или что-то еще в том же духе. Дядюшка был профессиональным манипулятором и мучителем собственной супруги. Они друг друга стоили.
— Что?!
Казалось, тетушка Мегана вот-вот лопнет от ярости. Из ее идеально собранного узла волос на затылке даже каким-то странным образом выбилась одна прядь.
— Джо-о-озеф! — Могучая тетушка вспорхнула из кресла с легкостью канарейки. Оттолкнув Виктора в сторону, она бросилась в холл, а оттуда — в ведущий в библиотеку коридор. — Как ты посмел?! Как ты посмел?! Это же личное!
— Личное-безличное! — на всю гостиную рассмеялась тетушка Рэммора и с наслаждением прислонилась спиной к истлевшей и отваливающейся бурыми кусками прямо на глазах обивке кресла. — Личное-безразличное!
— Я не слышу радио! — громко повторила мама из кухни, но на этот раз ее слова потонули во всеобщем гвалте.
Под новые крики Меганы и хохот тетушки Рэмморы Виктор поспешил схватить пальто, шляпу и покинуть дом.
Что ж, его журналистское расследование началось не лучшим образом. Кажется, он только что нажил себе злейшего врага в лице тетушки Меганы — она не простит ему того, что он сунул нос в ее личные дела…
Еще и напоминание о тетушке Скарлетт существенно подпортило утро… Что будет, когда она приедет?..
Выйдя за калитку Крик-Холла, Виктор попытался себя успокоить: «Я уже не мальчишка, и меня не поймать в коварные тетушкины сети. Меня им ничем не подцепить и не задеть, ведь у меня больше нет Саши».
Утешение вышло такое себе. Стало горько.
Было холодно, и Томми Кэндл успел как следует продрогнуть. Дул промозглый ветер, который, словно злобный старшеклассник, вздумал вдруг пристать почему-то именно к нему. К сожалению, от назойливого ветра нельзя было отделаться, попросту отдав ему свой завтрак.
Томми притаился за тем же деревом, что и в прошлый раз, — как и вчера после уроков, он глядел на здание школы. У парадного входа стоял желтый автобус. Мистер Грокх, опираясь на свою трость и время от времени согреваясь при помощи фляжки бренди, о чем-то разговаривал с мистером Перри, водителем.
Тем не менее сейчас старый смотритель Томми не волновал — его заботили лишь окна класса мисс Мэри. Они светились — учительница была в своем кабинете.
Будь у Томми выбор, он бы и не подумал идти в школу в первый день каникул. Еще вчера он строил планы, чем сегодня займется, и это были просто замечательные планы! Откуда ему было знать, что за какой-то день его вроде бы размеренная жизнь перевернется с ног на голову? Как он мог догадаться, что все его планы разрушит предпраздничный урок мисс Мэри?
А ведь именно с него все и началось. С ее истории о Джеке-Фонаре и последовавшего за этой историей предупреждения.
А потом Томми вернулся домой. И там был Виктор.
Виктор, которого он не видел целых семь лет.
Виктор, о котором — вот странное совпадение! — Томми думал буквально только что.
Виктор, который носил зеленый костюм и… и был тем самым Человеком в зеленом!
Брат не проявлял враждебности — даже наоборот, но Томми, последовав совету мисс Мэри, держался с ним настороженно. Почему Виктор вдруг решил приехать? Что он задумал? Почему Томми следует его опасаться?
