— Я, конечно, сейчас просто в состоянии шока, — начал
Милберс. — Я не мог вообразить, что мой дорогой кузен Харлоу способен
продемонстрировать подобное отношение. Однако вспомним, что мы были заняты
поиском десяти тысяч, которые исчезли при странных обстоятельствах, и
подозрение падало…
— Минуточку, — вмешалась Нетти Краннинг. — У вас нет
никакого права предъявлять обвинение.
Милберс улыбнулся, и в улыбке его сквозило чувство
собственного превосходства.
— Я не предъявлял еще никаких обвинений, миссис Краннинг.
Тот факт, что вы относите это на свой счет, говорит о том, что…
Его прервал звонок в дверь.
— Посмотри, кто это, — сказала миссис Краннинг дочери. Ева
направилась к двери.
— Я просто не могу в это поверить, — сказал Кристофер
Милберс. — Это несправедливо.
— О, успокойтесь! — предложила миссис Краннинг. — В конце
концов, у вас есть десять тысяч, и если вы считаете, что этого мало, то вы
просто неблагодарный осел.
Пауль громко заржал.
— Все же у нас не хватает еще десяти тысяч, — заметила
Берта. В прихожей раздались голоса. В комнату вошли Ева и Жозефина Делл.
— Привет всем, — поздоровалась Жозефина. — Представьте себе,
мне, кажется, светит прекрасная работа. Я буду работать с человеком, которого
наняло правительство. Он летает по всей стране, и я тоже смогу
попутешествовать. Он прибывает на место, работает там в течение месяца или
недель шесть, а потом переезжает. Как вам это нравится?
— Подождите, вы еще не знаете все новости, — отозвалась
Нетти Краннинг.
— Да, — подтвердила Ева, — у тебя есть приличная сумма, о
которой, держу пари, ты еще ничего не знаешь.
— Что такое?
— Это действительно так, — уверил ее Пауль. — Помнишь день,
когда босс попросил нас с тобой засвидетельствовать его завещание?
— О, ты имеешь в виду тот день, когда ты мыл машину, я
постучала в окошко и позвала тебя?
— Да.
— Да, это было завещание. Именно так он выразился.
— Категорически утверждаю, что это было завещание. И тебе
завещано в нем десять тысяч долларов.
— Сколько? — воскликнула Жозефина недоверчиво.
— Десять тысяч, — повторил Пауль. Берта Кул подсунула
документ ей под нос.
— Это ваша подпись? — спросила она.
— Ну конечно же!
— Это то самое завещание?
— Да.
— Мы обсудим все эти детали позднее, — вмешался Милберс, —
но сейчас давайте вернемся к вопросу о пропаже десяти тысяч. Я хотел бы знать,
куда они делись.
— Минуту, — заметил Пауль, и глаза его хитро заблестели, —
вы хотите знать, куда они делись. Откуда этот странный интерес? Вы говорите
так, словно имеете какое-то отношение к этим деньгам.
— Да, естественно, — ответил Кристофер Милберс. — Ведь я —
его кузен.
— Кузен, черт побери! Вы получите десять тысяч по завещанию,
и это — все. Пропавшие деньги принадлежат нам. Это не ваше дело; к тому же не
забывайте, что душеприказчиком назначена миссис Краннинг. Я думаю, пришло время
прекратить ворошить наш дом и предъявлять нам обвинения. Если мы найдем эти
деньги — мы найдем их, если же нет — это наши потери.
Кристофер Милберс смотрел на них, переводя взгляд с одного
лица на другое, с возрастающим отвращением.
— Полагаю, — продолжал Пауль, — вы и ваш детектив, миссис Кул,
свободны. Все кончено.
— Пауль, — сказала миссис Краннинг, — тебе не следует быть
таким грубым. Хотя, что касается мистера Милберса, в завещании все сказано
предельно ясно. За все отвечаю я.
— Это завещание, — объявил Милберс, — незаконное. Оно было
составлено под давлением.
Пауль Ханберри громко расхохотался:
— Попробуйте доказать это.
— Тогда это — подделка.
— Следите за тем, что вы говорите, — сказала миссис
Краннинг.
— Мне очень жаль, мистер Милберс, — начала Жозефина Делл. —
Я не знаю, что сказано в завещании, но должна подтвердить, что оно — настоящее.
Я помню, как мистер Милберс позвал нас к себе в тот день. Пауль мыл машину на
улице. Помнишь, Пауль? Ты поставил ее прямо под окном, и было слышно, как
льется вода. Мистер Милберс подошел к сейфу и вынул оттуда бумагу. Он сказал
мне, что хочет, чтобы я подписала завещание, и нужен еще один свидетель. Я
спросила, кого он хочет взять в свидетели, он же ответил, что для него это не
имеет значения. Потом прислушался и спросил, не Пауль ли это моет машину на
улице, и, когда я ответила утвердительно, он сказал: «Постучи в окошко и
попроси его зайти».
— Все именно так, — согласился Пауль, — я не придал этому
значения, потому что думал, то есть не думал, что мне там что-то перепадет.
— Я помню, что ты копался в машине, — продолжала Жозефина, —
потому что правая рука у тебя была испачкана смазкой. И ты немного запачкал
бумагу, и мистер Милберс…
Кристофер Милберс схватил завещание:
— Что-то я не вижу здесь никаких пятен.
Миссис Краннинг взглянула через его плечо и ничего не
сказала.
— При чем тут смазка? — возразила Ева. — Кроме того, может
быть, тебя подводит память, Жозефина.
— Нет, — заявила Жозефина решительно. — Мне все равно, как
это обернется для каждого из нас, но я должна сказать правду. Пятно было. Если
же его нет, завещание поддельное. Разрешите мне посмотреть на мою подпись еще
раз.
— Минуту, — вмешалась Нетти Краннинг. — Может быть, пятно
стерлось.
— Нет, — возразила Жозефина. — Я пробовала его стереть сразу
же моим бумажным носовым платком, но мне это не удалось и…
— Посмотрите бумагу на свет, — предложила Нетти Краннинг. —
Пятно должно было пропитать бумагу.
Берта посмотрела бумагу на свет. Масляное пятно величиной с
десятицентовую монету было отчетливо видно.
— Ну вот, теперь я смогу вздохнуть свободно, — сказала
Жозефина. — Я же отчетливо помню, что пятно было.
— Ну, теперь послушайте, что я вам скажу, — объявила Берта
Кул. — Я собираюсь пригласить сюда фотографа, чтобы сделать в вашем присутствии
фотокопию завещания. Думаю, это просто необходимо.
— Лично я, — сказала миссис Краннинг с высокомерным видом
женщины, унаследовавшей состояние, делая последнюю попытку выглядеть как леди,
— думаю, что это верное предложение, наиболее приемлемое.
— Ты хотела сказать, вполне приемлемое, мама, — поправила ее
Ева.
