Берта выпрямилась и пошла прочь, яростно стуча каблуками; ее
лицо пылало, глаза сверкали, ноги горели в туфлях, соприкасавшихся с разогретым
тротуаром.
Элси Бранд взглянула на Берту, когда та вошла в приемную.
— С удачей?
Берта отрицательно покачала головой и прошагала к своему
кабинету, захлопнула за собой дверь и села, чтобы собраться с мыслями.
Плодом ее размышлений стало объявление, написанное для
рекламной колонки ежедневных газет:
«Все, кто видел автомобильное происшествие на углу улиц
Крестлэйк и Бродвей в прошлую пятницу в семнадцать сорок пять, пожалуйста,
свяжитесь с Бертой Кул, Дрексель. Никаких неприятностей, повесток в суд. Необходима
просто информация. Вознаграждение в пять долларов гарантировано тому, кто
укажет номер машины, которая сбила девушку».
Берта откинулась на спинку своего вращающегося стула, прочла
объявление еще раз, заглянула в тарифную таблицу и принялась вычеркивать
карандашом лишние слова.
В конце концов у нее получилось следующее:
«Свидетелей инцидента Крестлэйк — Бродвей в пятницу просят
связаться с Бертой Кул, Дрексель. Три доллара за лицензионный номер».
Берта просмотрела исправленный текст, затем зачеркнула «три
доллара» и написала «два доллара».
— Два доллара достаточно, — сказала она себе. — Кроме того,
никто не запоминает номера, за исключением тех, кто записывает их, чтобы стать
в конце концов свидетелями по делу; для людей такого сорта и двух долларов
достаточно.
Глава 4
В среду днем Элси Бранд вошла в кабинет Берты Кул:
— Джентльмен, который не пожелал назвать себя, просит
разрешения войти.
— Что он хочет?
— Говорит, по объявлению в газете.
— О чем?
— Автомобильное происшествие.
— И что?
— Он пришел за двумя долларами.
Глаза Берты Кул сверкнули.
— Впусти его.
Человек, которого привела Элси Бранд, казалось, старается
жить так, чтобы затратить на жизнь как можно меньше усилий. Телосложение его
было таково, будто шея, плечи и бедра явно протестовали против наложенного на
них груза, и даже сигарета с неохотой болталась во рту, подпрыгивая туда и
сюда, когда он разговаривал.
— Привет, — сказал он. — Это здесь нужна информация об
автомобильном происшествии?
Берта Кул лучезарно улыбнулась ему.
— Именно здесь, — проговорила она. — Не хотите ли присесть?
Садитесь. Нет, не туда, там вам будет неудобно. Присаживайтесь около окна. Там
попрохладнее. Как вас зовут?
Человек ухмыльнулся.
Ему было лет за тридцать, полноватый, около ста восьмидесяти
сантиметров роста, с вялой походкой, желтым цветом лица и наглыми глазами.
— Не подумайте, — начал он, — что я позволю навесить на себя
повестку в суд и дам вам возможность заявить: «Теперь, когда вы официально
являетесь свидетелем по делу, вам надлежит…» Нам о многом надо переговорить,
прежде чем это произойдет.
— О чем? — спросила Берта, тщательно вставляя сигарету в
мундштук из слоновой кости.
— Прежде всего о том, какова моя доля в этом деле. Берта
приветливо улыбнулась.
— Хорошо, возможно, мне удастся сделать так, что вы получите
приличный куш, если вы видели то, что, я надеюсь, вы видели.
— Не бойся, сестричка. Я все видел. Вы знаете, многие люди
не любят быть свидетелями, нельзя винить их в этом. Им присылают повестку. Они
ходят в суд раз по пять, чтобы каждый раз услышать, что адвокат изучает дело.
На шестой раз выясняется, что начался другой процесс, и они вынуждены ждать еще
пару дней. Наконец, куча юристов задает им миллион вопросов и делает из них
форменных идиотов. Когда наконец все заканчивается, адвокат объявляет им, что
он очень признателен за помощь и подписывает чек на десять — пятнадцать
долларов. Свидетельство это, возможно, стоит и пятнадцать тысяч долларов;
адвокат, конечно, вытянет для себя половину этих денег из клиента. В простаках
будет ходить свидетель. У моей матери подобных детей не было.
— Я это вижу. — Берта опять лучезарно улыбнулась ему. — Вы
как раз тот тип людей, с которыми мне приятно иметь дело.
— Так что же, давайте приступим к нему.
— Я заинтересована в том, чтобы обнаружить… — начала Берта.
— Секунду, — прервал ее человек. — Не начинайте с середины.
Давайте вернемся к началу начал.
— Но я и начинаю с самого начала.
— О нет! Давайте по-простому, сестричка. Сначала малыш Вилли
хотел бы узнать, что ему за это будет.
— Я и пытаюсь объяснить это малышу Вилли, — сказала Берта,
сдерживаясь.
— В таком случае откройте вашу чековую книжку, и мы все
обсудим.
— Может быть, вы неправильно поняли объявление? —
предположила Берта.
— Может быть, вы неправильно написали его?
Берта с неожиданно охватившим ее раздражением пояснила:
— Послушайте, я не представляю ни одну из сторон в данном
деле.
— Не представляете? — переспросил посетитель упавшим
голосом.
— Нет.
— В таком случае что вам надо?
— Я хочу найти девушку, которую сбили.
Он ухмыльнулся, и его ухмылка была полна цинизма.
— О, нет, — сказала Берта, — это совсем не то, что вы
подумали. Мне совершенно все равно, что будет после того, как я найду ее. Я
вовсе не собираюсь тащить ее к адвокату. Мне безразлично, будет она добиваться
компенсации или нет, меня даже не интересует состояние ее здоровья. Мне просто
надо узнать, где она.
— Зачем?
— У меня есть свои причины на это.
— Так ли?
— Я говорю вам правду.
— В таком случае мне следует разговаривать не с вами.
— Вы знаете номер машины, которая сбила ее?
— Я уже говорил вам, что у меня есть все, что надо.
Послушайте, леди, когда я держу удачу за хвост, у меня всегда припасены на этот
случай записная книжка и маленький огрызок карандаша. Чуете? У меня записано,
когда это случилось, лицензионный номер машины — все. — Он достал из кармана
записную книжку и показал Берте страничку, испещренную заметками. — Это далеко
не первое происшествие, которое я видел собственными глазами, — сказал он и
добавил с сожалением: — Совсем не первое! Первый раз я позволил провести себя.
Страховая компания заплатила адвокату десять тысяч долларов. Я не пришел в суд.
Адвокат поблагодарил меня за это, пожал руку и сказал, что я — замечательный
гражданин. Адвокат заполучил десять тысяч. Он взял их с клиента. А мне пожал
руку. Что ж, рукопожатия — это совсем не то, без чего я не мог бы обойтись.
После этого случая я стал умнее. Я держу при себе свою маленькую записную
книжку и не сообщаю ничего без предварительной беседы один на один. Однако не
стоит опасаться, что у меня нет информации. Все, что я вижу, я записываю. Моя
книжица всегда под рукой. Улавливаете?
