Так что сейчас с любопытством разглядывала продолжение полинезийского орнамента на поджаром торсе. Эта татуировка опоясывала правую половину грудной клетки, доходила до пупка и заворачивала на бок. Надпись на правом предплечье, уходящая до конца плеча теперь открылась. Шрифтом на старинный лад было написано The Drama. На левой части груди был изображен страшный череп в капюшоне. Ноги тоже были в наколках: еще один череп на колене, узор на голени и шмель на лодыжке. Все это как-то невпопад, скорее всего в разные периоды. Смотрела и недоумевала, во сколько же он начал? В десять лет?
— Не надо ловить меня в капкан моих случайных суждений, Сэм.
Парень вдруг вырвал меня из мыслей, передразнив мои недавние слова высоким и тонким голосом. Я еще раз поразилась, насколько широк его тембр, и рассмеялась.
— Серьезно, Ли! — добавил Сэм своим привычным голосом. — Я каждый раз слышу твои фразочки и удивляюсь. Язык тебе не родной, а говоришь как литератор.
— Я очень много читаю, Сэм. Попробуй, может и тебе поможет, — улыбнулась я.
— Ой, опять эти твои комментарии со снисхождением во взгляде, — вокалист отмахнулся.
— Ладно, я подумаю над редактурой. Спасибо за доверие.
Парень одарил меня обаятельной улыбкой.
— Народ похоже надолго пропал. Может, сходим пока в синий сектор вдвоем?
— Нас потеряют.
— Не потеряют. Я слышал, как кто-то в очереди говорил, что синие горки свободны.
— Это потому что они самые отвесные и быстрые?
— Нет, что ты… — Сэм лукаво улыбнулся, не скрывая, что врет. — Испугалась, принцесса?
— А-р-р, пошли! — я зарычала и встала с шезлонга. — И прекрати называть меня принцессой! Бесит!
— Да, моя госпожа, — Сэм встал следом за мной и шутливо пригнул голову в поклоне, за что получил от меня недовольную рожицу.
— Эй, Сэм, — окликнула его, пока мы шли по космическому переходу в синий сектор.
— М?
— Эта рок-группа, она правда настолько важна для тебя?
— Да. Я не скрываю, что брежу идеей оказаться на большой сцене, — серьезным голосом ответил вокалист и добавил спустя минуту. — Настолько, что пообещал себе: у меня не будет девушки, пока не допишу дебютный альбом.
Услышав это, я рассмеялась. Одна загадка отгадана. Мы поднимались по лестнице к синим горкам. Мир здесь был похож на инсталляцию к фильму "Аватар".
— Почему? Как это взаимосвязано?
— Я не могу писать музыку, когда мне хорошо и комфортно. Превращаюсь в ленивого зажравшегося кота, — улыбнулся Сэм.
— Точно. Душа поэта требует личной драмы и все такое. И как же я не подумала. У тебя много песен об этом.
— Я расстался с девушкой пару лет назад, прямо перед отъездом. Жестко было. Но не поверишь, какой мощный творческий приход я испытал. Так что пока нельзя расслабляться, Ваше Высочество!
За такое обращение я ткнула парня кулаком в плечо.
— Просила же!
— Ничего не могу с собой поделать. Мне нравится тебя злить и смущать. Ты такая забавная становишься.
— Ты не один такой, — кинула я, не задумываясь.
— Правда? — Сэм обернулся ко мне и вздернул бровь.
— Да так… — я постаралась перевести тему. — Кстати, у меня тоже случилось жесткое расставание примерно год назад. Не знаю, может, я до сих пор не оправилась.
— А что случилось, если не секрет?
— Твоя очередь, — я ткнула пальцем в зеленый индикатор горки, рядом с которой мы стояли. — Внизу расскажу.
— Заинтриговала. Может, мы напишем об этом песню? — Сэм усмехнулся и не дожидаясь моего ответа с силой толкнулся в трубу.
Я встала в очередь за ним. Совершенно не представляла, рядом с какой горкой мы стоим. Все выходы к спускам были в круглых крытых помещениях, похожих на залы космических кораблей. Забираешься в трубу и не знаешь, что там. Табличка над моей горкой гласила "Тайфун", но никакой схемы или описания на ней не было, лишь ограничение по росту и весу. Когда за Сэмом зажегся зеленый свет, я уверенно взялась за поручень сверху и толкнулась внутрь.
Горка шла по спирали с большим наклоном. Я набирала скорость и чувствовала, как меня начинает прижимать от перегрузки. Ощущение было необычное, очень захватывающее. Спустя секунду горка выровнялась и вдруг я почувствовала открытое пространство. Труба закончилась. Я открыла глаза, обнаружив, что лечу по сильно отвесной открытой горке вниз. Сжала себя руками и закричала, испугавшись, что вот-вот вылечу. Но этого не произошло. Зато бассейн стремительно приближался. Мой нос разразился фантомной болью от резких встреч с водой, так что я подняла руки, чтобы его заткнуть и тут же стремительно скользнула в бассейн.
Все равно успела захлебнуться. Я терла глаза и кашляла, пытаясь прийти в себя. Встала на ощупь, — воды здесь было по пояс. Одновременно с этим услышала несколько возгласов: "Смотрите, у нее купальник слетел!", "Сиськи!", "Ого! Охренеть!". Я резко открыла глаза, несмотря на жуткую боль, и увидев себя обнаженной сверху, прикрылась руками. Стала вертеться по сторонам. Где этот чертов купальник?! Ярких розовых пятен не было видно поблизости, так что я плюхнулась в воду и переместилась к краю бассейна. Прилипнув грудью к бортику и положив руки поверх него, я стала судорожно соображать, где мог остаться мой лиф.
— Эй, ты как? — Сэм подошел ко мне, я подняла на него смущенный взгляд.
— Не очень. Кажется, пол аквапарка только что видело мою грудь. Ты не мог бы мне помочь найти верх от купальника?
— Ага, сейчас вернусь.
Пока я ждала Сэма, смешки и выкрики продолжались. Компания взрослых парней на шезлонгах напротив меня без стеснения обсуждала мои параметры.
— Эй, милая розовая зефирка, тебе помочь? — елейным голосом спросил один из них.
— Как ты ей поможешь, Билл? — заржал второй парень.
— Я могу прикрыть ее своими руками, — ухмыльнулся Билл. — Хочу взвесить эти аппетитные дыньки.
Я фыркнула.
— Не злись, конфетка. Дай папочке свой телефончик.
— Хлебало завали, папочка! Девочке нет восемнадцати еще.
Я обернулась. Сэм стоял позади с моим купальником в руках. Я не говорила ему свой возраст, так что он сделал закономерный вывод. Сам он выглядел лет на 20 или старше. Его заявление заставило парней остыть и быстро переключиться на другие темы (статья за совращение несовершеннолетних в США — очень серьезное преступление).
Я отвернулась обратно к бортику. Унизительно! Просто кошмар. Сэм присел рядом.
— Держи купальник.
"Сейчас я сдержу слезы и повернусь", — говорила себе, но губы предательски подрагивали, а глаза не хотели меня слушаться, так что я продолжала пялиться в бортик.
