Предметы разбились вдребезги. Воздух застыл от недоумения окружающих.
"Да чтоб вас всех подбросило и разорвало!" Нежно, насколько мог, оторвал от себя опьяненную молодую девушку и оглядел резко замолчавшую компанию. Взглянул на Оксану с мольбой: "Теперь ты меня спасай, подруга!" К счастью, чуткая женщина сразу все смекнула.
— Та-а-ак! Сурикова! Ты как в том анекдоте. Гомункулу больше не наливать!
— Простите… Я… — девушка стояла в растерянности и говорила на смеси русского и английского. — Не знаю, что это со мной… Дино, извините…
— Не нужно извиняться, Маш.
Вот-вот расплачется. Оксана взяла девушку за руку и куда-то повела, махнув по дороге паре официантов, чтобы те все убрали.
— Н-да… — причмокнул Виталий Сергеевич.
— Занятно, — вторила ему супруга по-английски, как бы обращаясь ко мне. — Живое подтверждение тому, как список Форбс делает мужчин магнитом для женщин.
Я услышал знакомое родное фырканье.
— Список тут ни при чем. Он всегда привлекал внимание, даже когда старался этого не делать, — сказала вдруг Лена, а потом резко прикрыла ладошкой рот.
— В смысле? — переспросил Максим, тоже переходя на мой язык.
Конечно, мне до смерти хотелось послать все к черту и сказать: “Ну да, Лена знает не понаслышке, ведь мы встречались тринадцать лет назад. А ты не знал, Максим? Да, кстати я стал ее первым мужчиной…” Но я уже не ретивый мальчишка и понимал, к чему это приведет. Так что я сменил тему.
— Лена говорит о том, что еще до списка около больницы меня постоянно караулили папарацци.
— Как вам с этим живется, мистер Риччи? — поинтересовался Виталий.
— Ко всему привыкаешь. Хотя в Москве внимания поменьше, чувствую, будто я в отпуске, — натянуто улыбнулся. — Кстати, об отпуске. Проект на сборке у инженеров, так что нужно будет уехать.
— Конечно, Дино. Ты ведь сам распоряжаешься своим рабочим временем. Просто сообщи даты в отдел кадров, если здесь тебе понадобится зам.
Наша небольшая компания завела очередной диалог, а через некоторое время издалека показалась Оксана. Маруси рядом с ней не было видно.
— Виталя! Давай-ка на сцену. Уже время, — сказала она, заставив Виталия Сергеевича засуетиться.
Главврач поднялся на небольшой подиум, проверил работу микрофона и прокашлялся. Диджей заглушил музыку, а зал обратил все внимание в сторону руководителя больницы.
— Кошмар! Мы выбиваемся из тайминга. Провозилась с этой нежной девочкой, — бормотала Оксана под нос по-русски.
— Как Маша? — спросил, нагнувшись к заведующей.
— Плакала, Дино. Сказала, что не так все поняла. Ты вообще чем думал, когда попросил ее найти тебе квартиру “на свой вкус”, так сказать?
Я слегка пожал плечами.
— Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад, — ответил наверняка знакомыми Оксане словами русского классика. Оправдываться — не мой стиль.
— Да уж. Она слишком молода и напридумывала себе всякого. А у тебя лишь одно в голове.
— Мне часто так говорят.
— А я имею ввиду не то, о чем ты подумал. Что ты собираешься делать с этим? — Оксана ткнула пальцем перед собой, вполне явно обозначая, что же она имела ввиду. В нескольких метрах от нас Лена и Максим мило обнимались и слушали проницательную и долгую речь Виталия.
— Пока не решил.
— Так решай быстрее, — она понизила голос. — Я совсем не знаю этого мужика, но я знаю серьезную барышню рядом с ним. И почему-то уверена, что ты ей подходишь больше.
— Спасибо за поддержку, Оксан.
— Я еще ничего не сделала. Слушай сюда. После своей речи я вызову на сцену всех руководителей подразделений. Лена пойдет последней. Потом ты, а потом Максим — я ему обещала. Используй свое преимущество.
— Не лучшее время.
— Самое время.
Устроить Лене очную ставку? Я мог легко это сделать, но считал, что Оксана ошибалась. По всем признакам было видно, что риск неоправдан. В лучшем случае, все это сведется к шутке избалованного миллиардера. В худшем — вечер будет испорчен, а Лена навсегда забудет мое имя. Я пру по жизни, как маглев* без тормозов, но даже у меня есть экстренный стоп-кран.
С девушкой никогда не работали резкие меры. Кроме того, я не собирался компрометировать любимую женщину на глазах у всех ее коллег. Поэтому решил, что бы там ни говорил Максим и что бы ни ответила ему Лена, — я это выдержу.
***
— Лена, спасибо большое за проникновенную речь. А теперь хочу пригласить сюда нашего нового коллегу из США, который развивает нашумевший проект Лены. Мы все с вами в шутку называем его "легким проектом", — каламбур в том, что это совсем не так. Теперь мне нужно продолжить по-английски. Так вот. Мы знаем этого человека почти полгода, и должна заметить, с какой ответственностью и самоотверженностью он отдает себя делу. Вижу, как некоторые дамы в зале уже улыбаются и закатывают глаза. Да-да. Я говорю о Дино Риччи, который лично у меня сломал все стереотипы о миллиардерах. Кстати, о миллиардах. Прошу прекратить шептаться о том, что больница пилит бюджетные деньги. За элитное шампанское Dom Perignon, которое вы сегодня пьете, стоит сказать спасибо именно этому мужчине.
После того, как заведующая на всякий случай перевела все это на русский, она добавила, обратившись ко мне: “Дино, прошу, выйди к нам!” Сейчас, несмотря на поганое настроение, я собрал остатки воли и включил то, что очень хорошо умел: функцию оратора.
— Оксан, спасибо за лестный отзыв, — сказал выйдя на сцену. — Да, за траты на игристое прошу возложить всю вину исключительно на меня. Надеюсь, что в наказание получу только благодарные комментарии.
Мне приходилось говорить медленно, потому что заведующая переводила мои слова на русский.
— Я сделал это спонтанно и от чистого сердца, потому что вы все потрясающие. Правда. Не устаю удивляться, какая замечательная атмосфера создана в вашем коллективе. Вы искренне радуетесь успехам коллег, а общая проблема сближает вас сильнее, чем обязательства, деньги, указы руководства или правительства. А самое главное, вы стремитесь быть честными друг с другом. Вы много спорите, но не таите напрасных обид. Вы очень открыты. Я не видел такого ни в одном коллективе, где мне приходилось работать до этого. Поэтому повторюсь, вы потрясающие.
Я смотрел на зал и впитывал реакцию людей. Они улыбаются, слегка кивают, глядят гордо, потому что они это заслужили. А еще в их взглядах сквозит смущение и искреннее удивление, потому что они априори считают таких, как я, бессердечными, безразличными кусками дерьма, — не нужно строить иллюзий. Американский миллиардер, вложившийся в российскую науку, мог быть кем угодно: шпионом из-за океана, виновником всех бед (в числе которых, разумеется, пропавший в стране Макдональдс), злоумышленником, который "ворует наши мозги", — но только не тем, кто может оценить их по достоинству, стать их защитником и другом. Мне искренне хотелось этого. Я разглядывал смятение в их глазах и испытывал чувство на грани с наркотическим кайфом. Крушить и ломать стереотипы — одна из моих слабостей, которая даже заставила забыть о моих чувствах. Буквально на минуту.
