Девушка радостно потормошила руками, растопырив пальцы, на ее собственном дайверском языке это значило "ура!", а затем мы стали аккуратно погружаться вдоль стены рифа, делая небольшие остановки. Пятнадцать метров, восемнадцать, и, как я полагал, останки корабля оказались гораздо глубже. Мы пересекли черту. Так по обыкновению происходит с увлеченными дайверами, которые чувствуют себя более уверенно в воде, чем остальные. Сейчас по понятной причине мое удовольствие отошло на второй план, уступая место бдительности и напряжению. Нет, все же лучше погружаться с опытным бадди. Больше я этого Лене не позволю, пока не закончит нормальное обучение в бассейне, где ее за шкирку будет таскать гуру дайвинга.
Спустившись на двадцать четыре метра, я спросил Лену, все ли в порядке и еще раз проверил показания ее приборов. Здесь расход кислорода увеличивался, а время пребывания на глубине пропорционально уменьшалось. Плюс ко всему у Лены могло случиться легкое помутнение сознания. "Посматривай на браслет," — сообщил, постучав по нему пальцем. "Да смотрю я, смотрю!" — кивала и отмахивалась Лена, которая на самом деле спешила скорее осмотреть нашу находку.
Из кораллового рифа торчал обломок какой-то старой моторной лодки, не маленький по размеру. Внутри кабины было много интересного: старые датчики, поросшие подводными зарослями, останки каких-то вещей. Лена светила внутрь фонариком и распугивала местных жителей, которые обосновались в этом шикарном пентхаусе. В каждом ее движении я видел неописуемый восторг. Если бы пузырьки выдыхаемого воздуха лопаясь умели передавать эмоции, я бы четко слышал в тот момент звонкий ленин смех.
Когда компьютер девушки показал в рекомендуемом остатке меньше пятнадцати минут плюс время всплытия, я одернул Лену и сказал, что пора подниматься. "Еще немного!" — показывала девушка, характерно сложив два пальчика. Я настойчиво показал: "Вверх, вдоль рифа. Там много всего крутого." Девушка кивнула, стала настраивать БиСиДи, а затем поплыла по диагонали в сторону нашего корабля, слегка поднимаясь. Лена совсем не спешила. Казалось, она освоилась даже слишком быстро, ее совсем ничего не пугало под водой. Пропустил девушку вперед и стал подниматься за ней. С каждым метром нервы понемногу отпускали.
Много восторженных мыслей крутилось в голове, пока я рассматривал плавные, почти уверенные движения начинающей дайверши и краски огромной стены рифа. Когда обзор стал ухудшаться, я присмотрелся к обильным пузырям у Лены за спиной и вдруг понял: что-то не так. Быстро подплыл к ней. Девушка по началу слегка отпихнула меня, подумала, что я заигрываю. Я махнул кистью из стороны в сторону, пошатал пальцами, что значило "у меня подозрения, возможно, есть проблема", и вроде бы, она поняла меня, замерла.
Посмотрел на ее компьютер, тот показывал, что все в порядке, однако на манометре стрелка дрожала, давление падало. Какие-то считанные секунды я глядел на это и ругал себя за то, что не проверил лишний раз ее снарягу. Успел вспомнить, как перед первым погружением я проверял и ее, и свой комплект настолько дотошно, что другие туристы вылупили глаза, развесили уши и смотрели на это, как на очередную лекцию, пытаясь повторять за мной. Все по порядку: тест воздуха из баллона на масла и примеси, собранный паук на протечки, работоспособность манометра и компа, ход поддува БиСиДи, целостность регулятора, грузов, — каждую мелочь, вплоть до эластичности растяжек на ластах. Сейчас я не понимал, что могло пойти не так, ведь я лично откладывал нашу снарягу в отдельный бокс и просил закрепить за нами. Может, что-то перепутали во время ремонта на корабле? Все в спешке перекладывалось несколько раз, а я не уделил этому должное внимание, увлекся праздными разговорами с Леной и нашими новыми знакомыми. Наивный идиот!
В этот момент Лена увидела прыгающую стрелку, нервно затеребила меня по плечу, вырвав из секундных раздумий. Я сложил большой и указательный палец кольцом — "все ок". Мы на двадцати двух метрах, ситуация не критическая и у нас еще есть несколько минут в запасе. Я показал Лене “вверх”, мы продолжили плавное горизонтальное всплытие вдоль рифа.
Я неотрывно смотрел на ее манометр. Без показаний застывшего компьютера было сложно определить, сколько точно у нас осталось времени, потому что я не мог просчитать, как Лена тратит кислород.
На всякий случай нужна запаска. Я знал, что в наших комплектах оборудования нет запасного регулятора, так что не стал его искать, но вдруг зачем-то машинально хлопнул по боковой части своего рюкзака и тут же чертыхнулся про себя. Какой, блин, запасной баллон, мы же ныряем в гребаной рекреации. На восемнадцати метрах в поле зрения показался ассистент инструктора. Я был уверен, что в его пауке есть октопус или он прихватил пони-баллон на случай аварийной ситуации. Махнул ему рукой со сжатым кулаком — "опасность" и дождался, пока тот подплывет.
"У нее кислород кончается", — показал я. — "Делись". А этот придурок лишь развел руками, мол нету ничего.
“Ну приехали, блядь! Это какой-то сюрреализм!” Пока я ругался про себя, он выхватил у меня ленин датчик. Глянув на него парень сделал то, чего делать совсем не стоило. Он запаниковал. Стал показывать большой палец вверх, трясти рукой "Срочно поднимайтесь!" и тянуть за собой Лену.
Волнение передалось девушке, она затрепыхалась, задвигалась, затеребила ногами и потянулась к своему БиСиДи, пока психованный дайвер торопливо тянул ее вверх.
"Пиздец! Сейчас у обоих башку разорвет!" Малая глубина самая дурная, здесь давление меняется резко, каждые 10 метров, сначала в два раза, потом в полтора. Мы слишком много времени провели на глубине. При резком всплытии баротравма, считай, обеспечена.
Я с силой отпихнул придурка от Лены, взял ее за плечи и встряхнул.
"Смотри на меня! Не на него!" — тычу двумя пальцами в ее и свою маску. — "На меня смотри! Дыши!" — показываю, двигаю раскрытой ладонью вниз и вверх, вниз и вверх. Девушка дышит отрывисто, поверхностно, чем сильнее расходует остатки, но я знаю, что кислород еще есть.
Она немного успокаивается. Я быстро приспускаю ее поддув, делаю то же со своим жилетом, сбрасываю грузы, начинаю поднимать нас вертикально лицом к лицу. Медленно, не быстрее пузырьков. Посматриваю на свой исправный компьютер, жду. Нам нужно две минуты. Сейчас на пятиминутку можно наплевать. Всего две минуты, но я знаю, что они будут тянуться вечность.
Вокруг нас, как акула, плавает бесполезный недоинструктор. "Отплыви!" — показываю и сетую, что нет знака "Нахуй пошел!". Лена стучит по дыхательной трубке, хочет что-то сказать, потом вспоминает, проводит ладошкой горизонтально — "Дышать тяжело". Я снова смотрю на показания приборов, воздух почти на нуле. Ее компьютер, наконец, очнулся на четырнадцати метрах и орет об аварийной ситуации, бесполезная жестянка! Мы потеряли время на суматоху, нужно было дальше спокойно всплывать и не надеяться на говнодайверов!
Тогда делаю последний глубокий вдох, вытаскиваю свой регулятор и отдаю Лене. Она выплевывает свой загубник, принимает мой, дышит, прикрыв глаза. Мы все еще медленно всплываем, а я постепенно выдыхаю из груди воздух, гляжу наверх, оценивая поверхность и расстояние. Нужно правильно рассчитать подъем. Не даю Лене ускориться. Она хочет предложить мне воздух, я отказываюсь. Сейчас мне это не поможет, а ей задержка дыхания лишь повредит — нужно, чтобы легкие работали. "Дыши, дыши!" — показываю. — "Немного осталось."
