— Конфетка, ну что ты! Почему плачешь? — он обхватил её лицо руками и большими пальцами стирал слезы с её щек.
— Ты ставишь мне ультиматум! Ты решил, что я должна быть с тобой и тебе плевать, чего хочу я! — прошептала она.
— А чего ты хочешь, Лара? Я б обязательно поинтересовался, но твоя уязвленная гордость, не позволит тебе сказать о твоих настоящих желаниях! Я вот хочу тебя прямо тут разложить на столе! Я мечтаю об этом с тех пор как сижу здесь, на кухне. А ты? Ты этого хочешь? Правду, только правду говори! — хрипло требовал Рост, сощурив глаза.
Лариса зажмурилась, всхлипнула. Рост чувствовал её, знал, что она тоже этого хочет. Желание тугим узлом скрутилось внизу живота, и так каждый раз, когда он оказывался рядом с ней. И Лара чувствовала разочарование, если сталкивалась с ним, а он даже не делал попытку дотронуться до неё. А ей бы так хотелось почувствовать его руки, губы на своем теле. И вот сейчас он спросил её об этом. Признать свою зависимость от него, это послать к черту все принципы, из-за которых она не с ним. Не признать — пойти против себя.
— Да! Да! Да! Доволен? — выкрикнула Лариса ему в лицо.
Рост подхватил её под попу, посадил на край стола и стал срывать с неё всю одежду. Он уже не мог говорить, да и слова были не нужны. Главное он итак знал, Лара- его женщина.
Глава 30. Малена.
Жёлтая полоса песка, белая — прибоя и бирюзовая — воды — триколором, уходящие в бесконечность, за горизонт. Таким видела каждое утро Малена Моро. Она начинала день с пробежки, вдоль побережья. Под кроссовками хрустел песок, в наушниках звучала музыка, а лёгкие наполнял воздух морского бриза. Именно в эти минуты она чувствовала умиротворение, которое, наверное, может быть только в раю. Тревожные мысли и тяжелеё воспоминания отодвигались на задний план, а гнетущая тоска, которая пожирала её уже около полугода, словно засыпала на время. Жизнь не баловала Маро. И хотя здесь, на Каймановых островах, она жила в достатке и занимала хорошую должность, она не была счастлива. Было спокойно, комфортно, но не счастливо. Она была одинока, у неё не было друзей, родственников, никого, даже кошки. Малена приняла свое одиночество как приговор, который нельзя изменить. И, несмотря на то, что регулярно к ней проявляли интерес мужчины, она никому не отвечала взаимностью. Она не давала им шанса — никаких свиданий, никакого даже словесного флирта, а любое прикосновение приводило к панической атаке. Всему виной было её прошлое. В паспорте Малене было 30 лет, по внешнему виду — не больше 20, а вот глаза… Выражение глаз всегда выдают истинный возраст человека, не биологический, а настоящий. Глаза Малены потухли, они принадлежали уставшей 40-летней женщине.
Малена Моро была британской подданной, возглавляла компанию GSL, которая осуществляла регистрацию оффшорных компаний под ключ здесь — на Каймановых островах. Клиентами её компании были владельцы бизнесов со всех странах мира, которые прятали свои доходы от налогообложения. Малена обладала уникальными аналитическими способностями, потому для каждого клиента разрабатывала наилучшую схему ухода от налогов с использованием оффшора. Сегодня на 10.00 утра у неё была назначена встреча с новым потенциальным заказчиком — Владимиром Дубровским. Русские клиенты всегда были тяжелыми. Многие из них импульсивны, несдержанны, закрыты, с такими, сложно работать. Вот и Дубровский отказался присылать предварительные данные по своему бизнесу, сказал, секретарю, что все предоставит госпоже Моро при личной встрече. Она догадывалась, что речь пойдет о не совсем или совсем нелегальном бизнесе.
Малена закатила в холл офиса компании свой электросамокат. На этом транспорте, в коротком летящем платье, с маленьким рюкзачком на спине она была похожа на юную девушку, а не генерального директора серьезной компании. Секретарь — Кэтрин — выложила на стойку ресепшн первоочередные документы, с которыми госпожа Моро должна была ознакомиться, и поставила чашку с горячим кофе. Малена прошла в служебную гардеробную, где переоделась. Выйдя снова в холл, она выглядела, так как того требовала её должность. Туфли на высоком каблуке, узкая юбка, белая полупрозрачная блузка, и волосы собранные и заколотые улиткой. Никаких украшений, кроме широкого металлического браслета, усыпанного россыпью гаек. Собрав документы в пачку, и подхватив чашку, Малена вошла в свой кабинет. До прихода Дубровского было ещё немного времени, чтоб настроиться на работу. Она надела беспроводные наушники, включила музыку и с чашкой застыла у окна, за которым простиралось бескрайнеё море. Где-то там за горизонтом был ОН, тот с которым нельзя было оставаться рядом, и тот, без которого она так и не смогла стать счастливой.
Малена потеряла счет времени. Из раздумий её выдернули сильные мужские руки, которые забрали у неё чашку. Она вздрогнула и резко обернулась, столкнувшись лицом к лицу с мужчиной, который стоял у неё за спиной. Малена часто заморгала, у неё задрожали губы, и грудь стала подниматься волнами от сбившегося дыхания.
— Эти чертовы наушники опасны. Ты абсолютно не контролируешь пространство вокруг себя, — он невозмутимо снял с неё наушники, — Ну, здравствуй, Маша! Я Дубровский!
Маша смотрела ему в глаза и продолжала молчать. Тело просто окаменело от страха, неожиданности и… радости. Да, радости от встречи с ним. Где-то в глубине души, ей хотелось, чтоб он её нашел. Сердце трепетало, надеялось на встречу, а разум — сжимался от страха. Это был какой-то противоречивый коктейль чувств.
— Маша, отомри! — Влад встряхнул её за плечи.
— Давай только без запугивания, просто сразу делай, что задумал, — с мольбой произнесла она, — Я так устала. Иногда я думаю, что лучше бы ты в казино выстрелил. Все было бы быстрее и безболезненнее.
Влад одним движением задрал её юбку до талии, подхватил её под бедра, посадил на подоконник, развел её колени и встал между её ног.
— Если б я выстрелил, то не узнал бы, как жить только одной маленькой бесстрашной девочкой. Хотеть её во всех смыслах — хотеть смотреть на неё, трогать, вдыхать и брать её без устали. Не узнал бы, как это чувствовать себя живым мертвецом, думая, что она погибла. Не узнал бы, что дышать можно только, потому, что есть одна цель — месть. Я весь свой гнев направил на твоего Давыдова. Я все это время загонял его в угол и в итоге бы лично освежевал его, как животное, за убийство моей девочки! Его случай спас! Ты хоть понимаешь, что ты значишь для меня?! — с жаром шептал Влад, нависнув над ней и расстегивая на ней блузку. Он до боли стискивал её грудь, ягодицы, проводил по оголенной коже пальцами.
— Знаю! Подстилка, которая надоела хозяину, и он уже договорился продать её одному из главарей итальянской мафии, — с горечью выдала она.
— Что? Как ты? — Котов явно был не готов это услышать.
— Как я узнала о твоих планах? Случай спас! — передразнила она его.
— Я не знаю, что ты там услышала или увидела, но это не так! Я не собирался никому тебя продавать! Тем более Винченцо! — Влад держал её за талию, глядя ей в глаза, — Он подвешивает своих женщин вниз головой к потолку и стегает кнутом.
