К следующей поездке Рик готовился дольше и серьезней, по старой памяти разучив с козой и собаками три-четыре фокуса из прошлого репертуара брата. Но ему так и не удалось продемонстрировать их зрителям: уже на втором представлении шоу подверглось той же крикливой агрессивной обструкции, которая в свое время сгубила бедного Уэйна.
– Как будто не было всех этих лет… – сказал Рик. – Те же вопли, те же плакаты, те же зверские рожи. Когда мы грузились в фургон, дюжина этих подонков стала забрасывать нас комьями грязи. Я взял бейсбольную биту и разогнал их несколькими взмахами. Зомби разбежались; кому-то я заехал по горбу, кому-то по заднице, а один тощий недоносок споткнулся, и мне удалось схватить его за шиворот. Я мог одним ударом вышибить душу из его цыплячьего тела – если, конечно, у зомби есть душа. Но я не бил этого очередного Джоша, а просто кричал в его перепуганную физиономию, чтобы они оставили меня в покое. Кричал что-то вроде: «Чего вам от нас надо?! Дайте нам жить! Что мы вам сделали?!» И тогда, как видно, поняв, что побоев не будет, он осмелел, а точнее, обнаглел, потому что у зомби нет смелости, а есть только наглость, и начал орать в ответ. Он орал, а я слушал, как будто мы разом поменялись ролями. Как будто он в один миг превратился из обвиняемого в судью, а я – наоборот. И вот в числе прочей ругани и угроз он проорал это. Проорал это…
Рик надолго замолчал. Мы с минуту-другую ждали продолжения, пока Мики не решил, что настала пора подтолкнуть телегу.
– Рик? – с вопросительной интонацией проговорил он. – Ты еще с нами? Мы остановились на…
– Я помню, – тускло отвечал Тайгер Рик. – Он проорал вот что: «Кэндис говорит, что ты, наверно, забыл, что случилось с твоим братом! Мы устроим тебе то же самое!» И тут я понял, что нашел. Нашел то, о чем просил Уэйн перед смертью. Вернее, она нашла меня…
– Кто? Кто тебя нашел?
– Она. Чертова зомби Кэндис Дорсет. Это она убила Уэйна. Убила моего брата, а теперь собирается уничтожить меня… – он поднял голову и посмотрел на Мики. – Ты должен мне помочь, Майк. Останови ее. Назови цену, я заплачу. Не сразу, но заплачу. Ты знаешь, что мне можно верить…
«Наконец-то он назвал имя, – подумала я. – Теперь можно ехать в аэропорт…»
– Почему ты так уверен, что это именно она? – спросил Мики. – Прошло столько лет. Возможно, ей тоже рассказали.
Рик пожал плечами:
– Я просто знаю. Так бывает, когда в горах едешь в тумане, а потом вдруг раз – склон пошел вниз, ты выбрался из облака, и все становится видно. Я помню, какими глазами она смотрела на меня в суде. В них был… как бы это назвать… в них был такой постоянный фон, типа занавески, а на занавеске – тень чего-то большого, что прячется позади. Теперь я знаю, что это тень Уэйна. Тень того подожженного сарая и сгоревших зверей. Я просто знаю… Так что? Берешься? Мне не хотелось бы искать кого-то другого.
– Что ж, коли знаешь, то знаешь… – с расстановкой проговорил Мики. – Но знай и кое-что еще: мы с Бетти не совсем обычные профи. Мы работаем только по тем, кто действительно виноват. Как в суде – не в том дерьмовом суде, который тебя разорил, а в суде Божьем, праведном. Бог выносит приговор, Бог приводит его в исполнение…
Тайгер Рик нетерпеливо двинулся в кресле:
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Майк. Берешься или нет?
– Не обижайся, но мы должны все проверить, – сказал Мики и поднялся с дивана. – Я сообщу тебе о нашем решении. Подожди недельку-другую. А о деньгах не беспокойся. Если сделаем, то в счет моего старого долга. Бетти, поехали, девочка…
Распрощавшись с хозяином, мы долго пылили потом по ухабистой грунтовке, сосредоточившись на том, чтобы по мере возможности объезжать ямы и не пробить головой потолок.
– В упор не помню эту дорогу, – сказала я, когда машина наконец вырулила на автостраду. – Неужели я так крепко спала?
– Крепче любого ухаба и глубже любой ямы, – хохотнул Мики. – Как тебе понравился мой приятель?
Я пожала плечами.
– Красивая стрижка. Ты ему веришь?
Мики скорчил неопределенную гримасу.
– Не знаю. Доказательств у него никаких, это ясно. Но, знаешь, братья-близнецы – особый случай. Не зря ведь считается, что они чувствуют друг друга на расстоянии.
– Его брат мертв, – напомнила я. – Можно ли чувствовать мертвого брата?
– А живого можно? – усмехнулся Мики. – На расстоянии, за сотни миль? Это, по-твоему, не мистика? Если принимаешь мистику с живыми, отчего бы не принять и ее продолжение – с мертвыми?
– Если принимаешь… – недоверчиво хмыкнула я. – Так что, ты всерьез хочешь заняться этой Кэндис?
Мики помолчал.
– Бог не убивает невиновных, – сказал он наконец. – Это Его главное правило. Невиновных убивают люди…
– А мы – не люди?
Он покосился на меня:
– Конечно, люди. Мы с тобой люди во всем, кроме нашего ремесла. Мы выносим и исполняем приговоры, Бетти. И эти приговоры должны быть праведными.
– Не как в обычных судах…
– Не как в обычных судах, – кивнул Мики. – В обычных судах сидят обычные люди, которые крутят-вертят обычными людскими законами. Обычные люди, на которых могут надавить другие обычные люди – прессой, угрозами, дружбой, враждой. Приговор обычного суда мало чего стоит. Ты слышала историю Тайгера Рика – вряд ли он ее выдумал.
– Рик – твой друг. Значит, ваша дружба влияет на твой приговор.
Мики воздел вверх указательный палец в знак безусловного согласия.
– Вот именно, девочка! Ты попала в самую точку! Поэтому я и не дал ему немедленного ответа. Выносить приговор будешь ты.
– Почему я?
Он рассмеялся:
– Как это почему? Не ты ли, Бетти Шварц, совсем недавно учила меня, что Бог – один? Вот и неси свою ношу… А если серьезно, лучше, чем ты, никто не проверит. Ты в этом деле уже собаку съела, поверь опытному хитману. И у тебя достаточно времени. Можешь начать прямо сейчас: комп в сумке, сеть на спутнике, ехать еще далеко. Займись этой Кэндис Дорсет. Судя по рассказу Рика, в своих кругах она должна быть известней, чем любая рок-звезда. Не исключено, что тебе придется съездить к ней, познакомиться. Только, умоляю, дождись потом меня. Не толкай ее под паровоз, как Лотту Вотерс и Анну Каренину.
Что тут возразишь? Мики безусловно был прав – наверно, поэтому я решила на всякий случай изобразить обиду:
– При чем тут Анна Каренина! Пожалуйста, не вешай на меня чужие дела! И вообще, ты еще долго намерен попрекать меня прошлыми ошибками? Проехали, Мики Шварц, забудь.
– Хорошо, хорошо, – миролюбиво проговорил он. – Каренину беру назад. Но вот насчет Лотты…
– А что насчет Лотты? – с досадой сказала я. – При чем тут Лотта? Совершенно другое дело, в другом конце Штатов. Какая связь?
Мики вздохнул:
