— Может не стоит так демонстративно показывать, что между нами что-то есть? — спрашиваю я тихо, не глядя в глаза Верге.
— «Что-то» есть? — фыркает она — да у нас все есть! Я еле сижу, так все внутри и снаружи болит! Ну ты и…самец! Дорвался!
— Кто еще до кого дорвался! — кривлюсь я, и недовольно мотаю головой — Может, притормозим наши отношения? Тем более что ты только недавно стала совершеннолетней! Все равно между нами ничего серьезного быть не может, ты же понимаешь.
— Не может — кивает Верга, и тут же снова фыркает — Если не считать серьезным то, что ты проделал со мной ночью! И не один раз! Ладно, ладно — не хмурься. Мне с тобой было хорошо. А то, что скажут эти придурки мне абсолютно безразлично. Ты мой парень, мне с тобой хорошо, и плевать на всех. Разве не так? Ты что, боишься, что пойдут слухи?
Я не боялся, но…все-таки не надо так откровенно показывать наши отношения. О чем снова сказал Верге, удостоившись ее слегка презрительной, но очень милой улыбки.
Вот же…дал бог девке внешность! Ей-богу — модели позавидуют! И кстати — не худая, как вешалка…как земные модели. Впрочем — там тоже не все вешалки. Есть те, кто демонстрирует нижнее белье, и вот там красоток с хорошими формами более чем достаточно, есть на чем взгляд остановить.
Дальше все пошло вполне обыденно. Пришел преподаватель, и начал нам рассказывать о свойствах растений, о том, какие растения в каких снадобьях применяются, и как усилить воздействие лекарства в пять, десять, а то и в сто раз. По большому счету я это все знал, и мне было не интересно. Сухая теоретика, без какой бы то ни было практики.
Три пары прошли скучно и ничем меня не задели. Основы магии, основы физики в купе с магией, основы химии с магией — тут везде, где только можно, втюхивали магию. И лечение, и сельское хозяйство — везде, везде была магия. Примерно так же, как на Земле электричество — везде, где только можно.
После трех пар (я по привычке называю их «парами», на самом деле просто полтора часа занятий) должны были быть еще две пары — «Устройство мира» и «Грамматика», смешно, но часть студентов ни хрена не знали о том, что существуют три материка, острова и всякое такое. Уж не говоря о названиях морей и океанов. Потому их учили здесь заново, не обращая внимания на вопли о том, что эти знании им никогда не пригодятся (в основном это нытье шло от девчонок). И хуже того — половина детей аристократов писало с дичайшими ошибками, которые простительны только детям не старше семи лет от роду. И опять же мотивация: зачем нам писать грамотно, если у нас имеются секретари, которые запишут все так, как и положено. А прочитать письмо сможет любой, для этого уметь писать не нужно. Идиотизм, конечно же…но повторяющийся из года в год. Читал об этом в книгах, да и Керл рассказывал, от которого не укрывается ни один нюанс жизни в Академии.
На две последние пары я не попал. Меня перехватил профессор Диссамбль, и потребовал, чтобы я пошел в подвал. Так что вскорости я оказался там же, откуда меня недавно вынесли на руках. Что отнюдь на добавляло мне хорошего настроения. Когда тебя тошнит, кружится голова («вертолет», как после хорошей пьянки!), ноги не идут, став будто ватными — ты точно не захочешь повторения испытанного. Но при этом понимаешь, что чем тяжелее тебе на тренировке, тем скорее станешь мастером. Пройденный этап, что тут еще сказать…
А народа внизу меня ждало человек пятнадцать. И откуда столько набежало? Часть я знал — заведующие кафедрами четырех стихий, артефактор, зельевед и т. д. Но были и те, кого я впервые видел. Например, седой, будто снегом обсыпали морщинистый мужик, высохший, как вобла. Или седая, и такая же высохшая женщина, с глазами, запавшими в череп так, что казалось — на тебя смотрит оживший мертвец. Они смотрели на меня такими взглядами, что казалось — еще немного, и кто-нибудь из них выкрикнет: «Убейте его! На костер еретика!».
Кстати, я понял, почему мне так показалось. Плюсом к их фанатичным взглядам шла черная униформа со знаком Инквизиции — храм на фоне пламени. Слава богу, что сейчас не древние века, иначе меня бы точно сожгли на костре. Очень уж не жаловали черных магов достопочтенные господа из этой организации. Хорошо, что у них сейчас ручки коротки!
От некогда могущественной Инквизиции остались рожки, да ножки, когда один из предков нынешнего императора хорошенько почистил их ряды — зазнались, стали диктовать ему свое понимание того, как надо воспитывать магов и что с ними делать. Даже что-то вроде бунта попытались устроить, что для них очень печально закончилось. Было уничтожено восемьдесят процентов инквизиторов по всей стране, а оставшиеся двадцать занялись тем, чем им и положено было заниматься: поиском попавших в этот мир демонических сущностей, которые вредят людям, и поиском скрытых магов, которые не пожелали легализоваться и осуществляли вредоносную деятельность, срастившись с организованной преступностью. Маги у Инквизиции сильные, но…специфической направленности. В основном специалисты по аурам, и все, как один с боевым уклоном Что тоже в общем-то понятно: из задача выявить незаконного мага и уничтожить.
Ну а такие как я для Инквизиции были самым что ни на есть первейшим врагом — в прежние времена. Теперь печать криминала с черных магов снята, хотя это и мало чем помогло императорской власти — отученные доверять государству, как и все нормальные люди, черные маги всячески скрывали своим умения и уходили из поля зрения Инквизиции. Один я такой вот попался — просто потому, что с самого рождения был под контролем. Как говорится, с подводной лодки не сбежишь.
— Вот, прими снадобье — протянул мне склянку Диссамбль — Это усилитель способностей.
— Подождите…вы же говорили, что можно принимать раз в неделю? Не чаще? — я нерешительно принял склянку — А как же?
— Нормально все, ничего страшного! — глаза Диссамбля дернулись, взгляд на долю секунды метнулся в сторону — Гарантирую, что все будет хорошо!
Врет, скотина! Меня учили отличать правду от лжи, и не только разбирая слова на предмет логики, хотя и это имело место быть — как это вдруг так стало, что ранее срок принятия снадобья нужно было обязательно выдержать, дабы избежать последствий вроде выгорания, а теперь это неважно? Но главное — моторика тела. Дернувшиеся глаза, отведенный взгляд, поджавшиеся губы, легкое покраснение лица, невольный вздох — все говорило о том, что профессор откровенно лжет. И почему он вдруг так поступает? Я ведь ему не прощу лжи. Я запомню. А он совсем не глуп, чтобы этого не понимать. Значит, на него кто-то давит, кто-то сильный, опасный, неприятный. А кто в этой толпе новенький, кто выбивается из общей картины? Правильно. Инквизиторы. Значит, это они зажали отросток профессора между дверью и косяком. Это, конечно, его не оправдывает, жить по принципу уголовников: «Сдохни ты сегодня, а я завтра!» — это можно. Но недолго. В конце концов, ты все-таки получишь ответку.
— Сегодня мы намерены увидеть, как вы можете воздействовать на живых существ — торжественно, но каким-то не своим, надтреснутым голосом объявил Диссамбль. Сегодня на демонстрации ваших возможностей присутствуют представители многоуважаемой Инквизиции, так что…не удивляйтесь.
