— Эй, кто там! Давайте сюда майора, а сами отойдите подальше. Слышите?
За дверью послышались шаги — гвардейцы покидали позиции.
— Здесь есть ещё клоны?
— Нет, — покачал головой Милош. — Их при себе держать опасно, не находишь? Да и не склонны мы к сотрудничеству, играем поодиночке. Вот, на себя хотя бы посмотри.
— Ну да, ну да... — кивнул Живец рассеянно. — Понимаю и сочувствую. Но против тебя в твоей игре тоже играют наши?
— А как же... И отметим: не одного я прикончил, в том числе и твоими руками. А вот в плещеевской «обойме» все были клонами. А ведь тебе не нравится слово, а, Дима?
— Не только слово, — погрозил ему Живец пистолетом. — Мне иногда и люди не нравятся, особенно если на пути оказываются.
Дверь тихонько приоткрылась.
— Господин мэр! Привели энбэшника...
— Пошли! — Живец подтолкнул Милоша пистолетом. В коридоре действительно стоял Аркадий, его руки были скованы за спиной. — Снимите наручники!
Минуту назад он хотел выйти под руку с мэром, держа пистолет под полой форменной кожанки, а теперь понял, что этого не требуется. Здесь просто люди, усталые, вырождающиеся. Им ничего не нужно, пока этого не потребует Милош. Веками энергию давали идеи, обещавшие процветание, а когда они иссякли, когда с окружающим миром стало не нужно больше сражаться, чтобы уцелеть, люди превратились в кукол. И только клоны, в которых догорают искры чужой силы, ещё находят странный вкус в игре под названием жизнь. Бояться им следует только друг друга... Точнее, следовало; теперь на сцене появились сразу два противника. Но здесь их нет.
— Спасибо, — шепнул энбэшник.
— Что? — даже не понял Живец. — Ах, да. На здоровье, Аркаша. Выбери там машину с хорошими подвесками, а то мэра растрясёт.
По обе стороны крыльца выстроились десятка три мунгвардейцев. Дмитрий пожалел, что у Шацкого нет оружия — на открытом пространстве охрану можно было расстрелять за несколько секунд. Впрочем, майор бы не понял, зачем это нужно... У рождённых нет «энергии игры».
Живец не сказал о конечной цели поездки, просто махнул Шацкому рукой, и тот послушно покатил по узкой дорожке, ведущей к шоссе. Милош, время от времени потирая виски и явно стараясь протрезветь, молчал, пока мимо не пронеслись распахнутые ворота.
— Может, хватит, Дима?
— На шоссе высадим, — отозвался погруженный в свои мысли Живец.
— Только не очень далеко, ладно? Я ведь должен быть на месте, наша охота продолжается.
— Охота на кого?
— Ну, есть ещё некоторые люди на подозрении... Да и в НБ кое-кто из начальников отделов может натворить глупостей.
— Ты же говорил, там твои друзья.
— Не только, — вздохнул Милош. — Есть друзья, а есть... ну, соперники. Ты понимаешь. И вот ещё: мы договорились? Я могу на тебя надеяться? Пойми, это не вопрос игры, это вопрос самой возможности играть. Если Крысолов добьётся своего, то начнётся схватка, в которой мне не уцелеть, и...
— Ты в это веришь всё-таки? — перебил его Живец.
— Во что?
— Ну, в то, что все горожане узнают о случившемся? Ты веришь, что Крысолов наделён такими возможностями?
Мэр только хмыкнул и отвернулся к окну. Тихонько рассмеявшись, Дмитрий подмигнул обернувшемуся Шацкому.
— Так и будет! Как ты ввязался в эту историю, а, Милош? Такая глупость с твоей стороны!
— Отиль с Плещеевым убедили меня в опасности. Особенно после того, как из тоннелей не вернулись несколько...
— Клонов.
— Да, несколько наших, — вздохнул Милош. Шацкий опять обернулся, мэр вызывающе ухмыльнулся ему в лицо. — Да! Что смотришь?! За дорогой следи. Это были не простые ребята, Дима, не такие хорошие, как ты, но тоже очень не простые. Они не вернулись. И ты бы не вернулся. Я всех нас спас, понимаешь?! А теперь меня хотят заставить заплатить за это...
— Что тебе стоит? Объяснишься, а ещё раньше — скроешься куда-нибудь, денег хватит, возраст уже преклонный...
— Да не так чтобы очень, — обиделся Милош. — Дима, есть вещи, которые я не могу себе позволить. Так же как умереть. Есть вещи, которые мне нравятся. А вот чутьё подвело, ты прав... Впрочем, выхода не было. Так я могу на тебя надеяться? Учти, если я окажусь крайним, то обнародую кое-какую информацию. Она, кстати, будет обнародована и в случае моей смерти... — Мэр сделал такую короткую паузу, что Шацкий, похоже, не обратил на неё внимания. — Короче говоря, на фоне всеобщей запуганности клонами не избежать большой резни.
— Ты меня пугаешь? — повёл бровями Живец. — Меня? Этими наплевавшими на всё, стареющими, бездеятельными людьми?
— Дурак! Резню начнут наши. Равновесие нарушится, и тогда... Слишком много разных игр переплелось. Но это схватка в молчании, понимаешь? Стоит кому-то одному вскрикнуть, и заорут все. Клонов не истребят, они начнут охотиться друг на друга с помощью рождённых. Сами же клоны уничтожат фабрики, потому что во время войны прежде всего нельзя позволить усилиться другому. Не думаю, что тебе будет просто, ведь и сейчас не только я о тебе знаю, а случись что — узнают все. Твоё существование, вот с такими способностями, станет очень неудобным для всех.
Машина выехала на шоссе, Шацкий обернулся в третий раз, теперь вопросительно. Живец помолчал немного, потом кивнул:
— Да, тормози. Пора расставаться.
— Я на тебя надеюсь, Дима! — Милош крепко сжал его плечо и тяжело выбрался из машины. — Не свидетельствуй — и всё обойдётся! Вот увидишь!
— Увижу. А ты — нет.
Мэр не расслышал последних слов, сунулся обратно в салон с вопросительной улыбкой и тут же вылетел наружу, нашпигованный пулями. Выпустив в дергающееся тело остаток обоймы, Живец спокойно перезарядил «рокот», закрыл дверь.
— Едем, Аркаша.
— Зачем ты это сделал? — нахмурился Шацкий.
— По ряду причин. В основном потому, что я обещал ему не быть свидетелем, но солгал, и Милош это понял. Он бы постарался меня достать, бросил бы в дело все резервы, что у него имеются. Охота тебе связываться с действительно хорошо вооружёнными коммандос? Мне тоже нет. Едем.
— Куда? — Майор медленно тронул машину. — Наверное, люди видели, как ты его убил. Сообщат Патрулю.
— Может, сообщат, а может, поленятся. Город на грани паники, все запуганы... Клоны, крысы. А ты знал, что я — клон, Шацкий?
— Подозревал, — вздохнул энбэшник. — Куда мы все-таки едем?
— Покажи левую руку... — Убедившись, что на майоре нет браслета, Живец с удовлетворением кивнул. — Едем обратно к Даниловой. Чутья ещё должно хватить, подскажет, если не туда. Скажи, а клоны часто кончают жизнь самоубийством?
— Довольно часто. Я не большой специалист по этой теме, но кое-какой допуск у меня был. Был. — Майор усмехнулся. — Теперь точно — был. С некоторыми из вас что-то происходит. Энергичный, преуспевающий человек вдруг впадает в депрессию, многие пьют или садятся на тяжёлые наркотики. Как правило, дело кончается самоубийством. Ты что-то чувствуешь, Гладышев?
