Что же произошло с Мариной? Может она больна?
На секунду Марк вдруг вспомнил разговор с матерью, они говорили о судьбе, о родовых грехах и проклятиях… Может ему все это за что, что когда-то давно произошло, а он об этом и не знает?!
Глава 44
Марк
– Что с ней? – потребовал Марк ответа у женщины, что осматривала неподвижную и бледную Марину.
Откуда-то издалека уже нарастал сигнал скорой помощи.
– Похоже на простой обморок, – посмотрела на него врач. – О причинах не скажу, – опередила она Марка, готового задать новый вопрос. – Это покажет детальное обследование в стационарных условиях.
Господи! Только бы ничего серьезного! – мысленно взмолился Марк, и впервые за всю свою жизнь он обращался к Богу.
Подъехала скорая. Очень проворно из нее выскочил сухонький дедок и посеменил к ним так быстро, что медсестра с чемоданом едва поспевала за ним. Картина была настолько умильной, что Марк обязательно бы от души посмеялся, если бы не волновался так сильно. Сейчас все его мысли были заняты Мариной, и он не мог отвести взгляда от ее лица. Милого, родного, любимого, самого красивого, но такого бледного…
– Расступитесь, кому сказано! – гаркнул дедок неожиданно сильным басом. – Толпятся тут… работать мешают, – бормотал он, приступая к осмотру. – Лучше бы догадались расстегнуть молнию, – потянул он за собачку, расслабляя «удавку» на шее Марины.
Чёрт! Мог бы и сам догадаться! – обругал себя Марк.
– Лиза, нашатырь! – скомандовал дедок, и тут же в его руке оказался пузырек.
Стоило только поднести его к носу Марины, как голова ее дернулась, а глаза распахнулись, непонимающе взирая на мир. Но почти сразу же в них проступило узнавание.
– Ну, так-то лучше, – хмыкнул врач. – Что ж вы, милочка, так нас пугаете?
– А что со мной? – посмотрела она на врача.
Кажется, Марка она даже не заметила, что болезненно кольнуло его душу.
– А это я и собираюсь выяснить. Вы упали в обморок, с виду самый обычный… Давайте-ка я помогу вам сесть, а потом мы немного побеседуем. И отойдите вы уже все! – снова гаркнул на небольшую толпу любопытных. – Не на что тут глазеть!
– Да, валите отсюда!.. – засуетился Марк, чтобы хоть чем-то себя занять. Действовал довольно грубо, но быстро всех разогнал. Только вот, весь разговор врача с Мариной пропустил. Ухватил только его окончание.
– …Не нарушайте правила, милочка, и тогда не будет случаться таких вот казусов. Обещаете? – по-доброму заглядывал врач скорой помощи в глаза Марины.
– Обещаю, – улыбнулась она.
Интересно, что же такого она пообещала и какие правила умудрилась нарушить? И как же Марка радовал румянец (пусть и смущения) на ее щечках.
– Ну, будьте здоровы! – довольно бодро для своего возраста подскочил дедок с лавки. – А вы, молодой человек, напоите свою девушку крепким горячим чаем, – строго велел Марку. Словосочетание «свою девушку» пришлось по душе. Да! Марина его девушка и больше ничья! – За мной! – врач махнул рукой медсестре, молчаливо стоящей рядом.
Та взяла чемодан и вместе они удалились. Ну и… Марк не сдержался. Эмоции вышли из-под контроля, ну или в тот момент их было в нем слишком много. Схватив Марину в охапку, он поднял ее с лавки и прижал к себе. Уткнулся лицом в ее шею и судорожно выдохнул:
– Как же ты меня напугала!
Понимал, что сжимает ее слишком сильно, что она, возможно, еще слаба после обморока, но ничего не мог с собой поделать. Он так соскучился по ней, истосковался даже. И каким же он был дураком, что даже от себя скрывал свои же чувства. Куда как проще любить, чем делать вид, что ненавидишь.
– Отпусти. Мне нечем дышать, – раздался ее голос, но Марк не понял, с каким выражением она это произнесла. В то, что услышал равнодушие, верить отказывался.
– Не могу, – буркнул он ей в шею, наслаждаясь ее запахом – чистой кожи с примесью геля для душа.
Объятья расслабил разве что чуть-чуть, отчего они стали только интимнее. Мелкими поцелуями он покрыл шею Марины, подбираясь к губам. Дико хотелось поцеловать ее, но она не позволила.
– Перестань! – решительно уперлась она ладонями ему в грудь и оттолкнула от себя. – Кажется, ты о чем-то хотел поговорить?.. – смотрела на него… да, совершенно отстраненными глазами, без единой эмоции. Разве что, где-то в глубине их Марк смог прочитать то ли обиду, то ли грусть.
– Ты… голодная? – спросил он первое, что пришло в голову. Никогда еще ни перед одной девушкой он не чувствовал себя настолько ничтожным.
– Нет, – тряхнула она волосами.
– Тогда… пошли пить чай и есть мороженое, – ляпнул Марк.
Но как же вовремя он это сделал – сказал, не подумав. Холод в глазах Марины несколько потеплел, а губы тронула улыбка, которую она сразу же прогнала. Она словно запретила себе улыбаться ему. Сделала это непроизвольно и сама же испугалась.
– Тебе не кажется, что горячий чай и мороженое слабо сочетаются?
– И поэтому ты хмуришься? – улыбнулся Марк.
– Я не хмурюсь, – посмотрела на него Марина исподлобья.
– Да? А это что? – прикоснулся он пальцами к крохотной складке между ее бровей.
На самом деле, ему просто очень сильно хотелось снова коснуться ее. Но Марина отошла от него на шаг и выглядела она испуганной.
– Чего ты боишься? – тихо проговорил Марк и собственный голос показался ему печальным. Впрочем, душу затопила щемящая грусть, очень похожая на тоску. Не такие эмоции он сейчас хотел испытывать.
– Ничего, – упрямо отозвалась Марина и снова нахмурилась. – Гессер, если тебе нечего мне сказать, то я…
Марк схватил ее за руку раньше, чем она успела уйти и договорить.
– Я тебя никуда не отпущу, – приблизился он к ней, заглядывая в глаза. Руку сжал сильнее, чтобы не вырвалась. – Мне тебе сказать нужно слишком много. И ты меня выслушаешь, хочешь того или нет, – вздохнул и все так же за руку повел в кафе неподалеку.
Глава 45
Голова после обморока очень туго соображала. Мне вообще даже казалось, что я нахожусь не в реальности, а в каком-то сне. Во сне, в котором все возможно. Я могу признаться Гессеру, что влюблена, а он ответит взаимностью. Я могу сказать ему, что ненавижу его, и он тоже укажет на свое презрение. Открывалась тысяча возможных путей развития событий по Зеланду, а я как будто за всем наблюдала со стороны. Конечно, уже без той доли тревоги, которая присуща каждому, погруженному в те самые события. Я была от них отстранена.
Кафешка неподалеку от стадиона приняла нас почти домашним уютом. Гессер усадил меня за столик и сразу подозвал официанта.
Видя мое растерянное состояние, он сам сделал заказ, за что я ему была благодарна. Все-таки отказ от госпитализации может мне дорого стоить. Я ведь даже никому не сказала, что у меня скорее всего передозировка успокоительным. В тот момент я и не вспомнила об этом. А сейчас как-то стыдно признаться ему… Ведь именно из‑за него я слопала так много Ненервина.
