Чертков выходит сам, а потом открывает мою дверь, отстегивает ремень и буквально выволакивает меня на улицу, тянет за собой, дальше и дальше.
Вид открывается завораживающий. Я даже забываю бояться. Во-первых, картина действительно впечатляющая: весь город как на ладони у подножия пропасти, переливается мириадами огней, и сияющие автотрасы как жилы в едином организме. Во-вторых, Чертков держит меня за руку, и пусть это ощущается так, будто он готов выдернуть и выломать все кости в моем теле, это все равно он. И его рука. Его касания на моей обнаженной коже.
Я как пьяная. Нет. Хуже. Я вусмерть обдолбанная. Он действует круче любого опиата.
– Любишь, – зло цедит он. – Да?
Подталкивает к самому краю пропасти. Резко отпускает, и без дополнительной опоры я почти падаю, едва не срываюсь вниз.
– Кого ты любишь? – рявкает Чертков.
Его пальцы смыкаются на моем горле.
– Тебя, – роняю хрипло. – Тебя, ублюдок чертов.
– Ну, поздравляю, – ухмыляется он. – Это чувство взаимно.
Наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Я тоже себя люблю.
– Урод, самодовольный подонок…
Он затыкает мой рот поцелуем, вгрызается в мои губы так дико и неистово, что я перестаю дышать. Или наоборот – начинаю?
Чертков отрывается от моих губ и хлестко заявляет:
– Но тебя, суку, люблю гораздо сильнее.
Глава 3
Это признание ощущается как удар под дых. Проходит несколько невыносимо долгих секунд, прежде чем я осознаю смысл сказанного.
Любит. Он сказал, что любит меня. Вслух.
Если бы прогремел гром. Выстрел. Взрыв. Я бы удивилась гораздо меньше. Но эта короткая фраза полностью лишает точки опоры.
– Сволочь, – говорю с горечью. – Какая же ты сволочь, Черт.
– Обычно девчонки реагируют иначе, – его до жути красивый рот растягивается в издевательской ухмылке.
– Да? – морщусь. – Серьезно? И многим ты вот так признавался?
– Ни одной.
Я верю ему. Такие, как он, в любви никогда не признаются. Они вообще не любят. Пользуются женщинами для удовлетворения естественных потребностей. Они воспринимают отношения исключительно как физиологию.
Грубо. Низменно. Приземленно.
Проклятье, на что я сейчас надеюсь? На то, что он измениться? Мы оба обречены, между нами никогда и ничего не может быть. Макс это понимает, всегда понимал. А я витаю в сладких иллюзиях.
– Почему? – спрашиваю тихо.
– Что – почему?
– Почему ты такой ублюдок?
Толкаю его, сама не понимаю, откуда у меня берутся силы, но я умудряюсь чудом сбить мужчину с ног. От моего дикого напора он как будто теряет равновесие. Мы оказываемся на траве.
Я сверху. Повезло?
– Ненавижу! – кричу, срывая голос, до хрипоты. – Зачем ты пришел? Зачем вернулся с того света? Я только начала забывать, почувствовала вкус жизни. Я…
– Да ты тот репортаж за секунду до нашей встречи увидела.
– Я не про репортаж. Дьявол. Ты знаешь о чем я.
– Знаю. И могу вернуть тебе все те же самые вопросы.
– Нет, не можешь, – лихорадочно мотаю головой. – Твой брат разрушил мою реальность. Он и его проклятые дружки меня уничтожили.
– Мы это проходили, – обрывает мрачно.
– Но ты так ничего и не понял. Ты продолжаешь винить меня за то, что я права. Андрей заслуживал смерти. Он был одним из них. Да, не участвовал лично, но он был хуже. Черт побери, гораздо хуже. Я отдала ему сердце. Я ему верила как последняя дура. А он меня предал, подставил и швырнул на растерзание бешеных псам.
– Сука, заткнись.
Чертков рывком переворачивает меня на спину, поднимает под себя, наваливается сверху всем своим весом.
– Не смей больше вспоминать его, – чеканит мужчина.
– А то что? – бросаю вызов. – Ну прости, если мешаю считать этого подонка святым, если порчу его светлый образ правдой.
– Дрянь, ты совсем без тормозов.
Он закрывает мой рот губами, целует жестко и даже жестоко, кусает до крови. А я отвечаю ему взаимностью, тоже пускаю зубы в ход.
Такая у нас любовь. Одержимая схватка. Градус покрепче текилы. Покруче чистого спирта. Мы как голодные звери катаемся по траве. Сражаемся, сопротивляемся, но отлипнуть друг от друга абсолютно не способны. Скорее погибнем, чем отпустим.
– Везучая ты, – рычит Чертков.
Он слизывает кровь с моих губ настолько жадно, что мне становится трудно дышать. Размышлять и вовсе нереально. Ураган эмоций сбивает с толку, вышибает кислород из груди.
– Надо спешить, – говорит мужчина. – Иначе мой подарок испортится.
Мрачная усмешка моего палача должна отнять остатки надежды, разрушить мечты до основания, но я как полная идиотка улыбаюсь.
– Что за подарок? – напрягаюсь, осознав смысл его слов.
– Сюрприз.
Он резко поднимается и поднимает меня, отрывает от сырой земли, тянет обратно к автомобилю.
– Уверен, тебе будет по кайфу.
– Ты меня пугаешь.
– Ты оценишь мои старания.
Мы выглядим ужасно: перепачканы грязью, одежда измята, ткань местами разорвана. Не помню, чтобы слышала треск материи, но толчки крови заглушали весь мир вокруг. Я вполне могла ничего не заметить и не разобрать происходящее.
Какой подарок приготовил Макс? Убьет меня с особыми почестями? В красивом месте организует казнь?
Остаток дороги проходит в молчании. Проходит около часа, и мы подъезжаем к причалу. Время позднее, поэтому здесь совсем нет людей, только скупая подсветка.
– Планируешь меня утопить? – спрашиваю я.
– Это было бы слишком просто.
Чертков глушит двигатель, покидает салон машины и открывает багажник. Я медлю и выхожу следом.
– Что ты делаешь?
Глупый вопрос. Я понимаю. Мужчина достает труп.
– Ты хочешь избавиться от тела?
Самые безумные ситуации рядом с Чертковым становятся реальностью. Я точно сошла с ума, потому как не чувствую ровным счетом ничего.
Он убил человека на моих глазах. Не бандита, не преступника, на котором пробу ставить негде, не матерого головореза. Он убил обычного парня. Немного занудного, въедливого и настырного. Но господи, это был невинный человек.
А мне наплевать.
– Макс…
Я замолкаю, увидев, что багажник не опустел. Чертков перебросил через плечо одно тело, однако нечто очень крупное, запакованное в темный пакет осталось на дне. И это нечто слабо шевелится, судорожно подергивается.
