– Встань на колени. Прогнись.
Распорядитель этого долбаного балагана берет девчонку за волосы, оттягивает голову назад.
– Какая шея. Вы только посмотрите. Надеть ошейник на такую прелесть – настоящее удовольствие.
– Пятьсот штук! – подскакивает один из гостей и трясет табличкой. – Я хочу оттрахать эту малышку прямо сейчас.
– Стань в очередь, – хохочет другой. – Пятьсот пятьдесят!
– Шестьсот! – подключается третий.
– Семьсот!
До миллиона не доходит. Но близко. В итоге девчонку забирает жирный боров. Весь потный, низкорослый, с раскрасневшейся мордой. Он защелкивает ошейник на хрупкой шее, пристегивает поводок и тянет свое новое приобретение прочь из зала, еще и ногой под зад подпихивает.
– Ну живее, сучка, – шипит и брызжет слюной. – Двигай жопой! Чего застыла? Ленивая тварь. Еле ползешь.
Я бы вскрыл его брюхо. Разрезал одним взмахом. Но рано.
Выводят новый товар. Теперь это тощий пацан. За него торгуются мужики. Баб не цепляет. Ни единой ставки не делают.
– Девственник, – сообщает распорядитель. – Но только анально. Его рот просто создан дарить оргазмы. Можете убедиться прямо сейчас.
На сцену выходит здоровенный американец, сдергивает трусы и достает уже стоячий член. Парень живо бросается обрабатывать отросток.
Блевать охота. Меня накрывает ощущение гадливости. Зато Бобырев аж сияет весь, запускает руку в карман брюк.
Пидор. Причем в самом дрянном смысле.
– Высшее образование, – продолжает распорядитель, пока парень заглатывает черный член и причмокивает. – Вам будет удобно вывести такой экспонат в свет, с ним легко можно появиться в высшем обществе.
Охренеть. Какая реклама.
Пацан уходит за пятьсот штук. Новый хозяин сразу же спускает штаны и насаживает его голову на член.
– Да! О да! Это стоит каждого потраченного цента!
Такой восторг.
Ну ладно. Погнали дальше. Я бы выпил, чтобы легче переносить разыгравшийся концерт, но мне нужна трезвая башка, вот и приходится терпеть зрелище без капли анестезии.
Выводят новую девчонку. И еще одну. И еще. Потом близняшек. Потом мелкого китайца. И опять тянутся девчонки. Следом партия пацанов.
Полночь.
Какого дьявола? Почему настолько долго?
Князев до сих пор не появляется. А не грохнул ли его Бобырев? Черт разберет. Меня больше волнует Катя. Где она?
Народ вокруг расслабляется. Некоторые начинают открыто дрочить. Что бабы, что мужики. Напиваются. Градус стремительно растет.
– Гвоздь программы, друзья, – вдруг подключается к торгам Бобырев.
Он лично выходит на сцену, и я понимаю – сейчас начнется.
Запускаю программу на телефоне. Охранники, приставленные отслеживать каждый мой жест ничего не замечают, поскольку давно утратили хватку, слишком сильно распалились от наблюдения за развернувшимся перед нами аукционом.
– Встречайте!
Бобырев аплодирует, вскоре все в зале начинают повторять следом за ним. Раздаются бурные овации.
Охрана затаскивает в зал фигуру в темно-красной накидке. Гибкую, тонкую, постоянно извивающуюся и вырывающуюся. Новая жертва явно сопротивляется и отказывается принимать свое положение.
– Взгляните, – говорит Бобырев, сдергивая капюшон, показывая всем скрытое под плотной тканью лицо. – Да, она гораздо старше восемнадцати. Но какая красавица. Поверьте, все натуральное. Никаких пластических операций ради изменения внешности.
Екатерина Олеговна рвет и мечет. Она дергается как бешеная, царапает охранников до крови. Плюет в лицо Бобырева.
– Сдохни, мразь! – рычит. – Больной урод!
– А какой характер, – тянет тот с широкой ухмылкой. – Ее не сломить. Видите, друзья? Это нереально. Гордая. Сильная. Эта девушка родилась в богатой семье, купалась в роскоши с пеленок.
– Тварь!
Моя Катя.
Моя!
Губы сами по себе растягиваются в широкой ухмылке. Я понимаю, что до одури соскучился по ней.
– Да, она не девственница, – говорит Бобырев. – Некоторые из вас могли лично в этом убедиться. Помните, мой сериал? Господин Маврин отыгрывал там главную роль.
– Да, точно! – восторженно ревет один из гостей. – Такую красотку нельзя забыть. Я помню серию с ней. Последняя картина. Самая эффектная и самая любимая. Эта девчонка противилась до последнего.
– Эй, в смысле? – не врубается кто-то. – Все опущенные девки подохли. Там же показывали, как их бросали на свалку.
Ясно. Сериал, значит. Так они воспринимают групповое изнасилование невинных девчонок.
Кулаки сжимаются. Челюсти тоже.
– Она единственная выжившая, – торжественно заключает Бобырев. – Открою вам новую деталь. Эта милая девочка расправилась с каждым из своих насильников. Пусть она и не выполняла грязную работу, но наблюдала за ней. С наслаждением. Присутствовала там, курировала процесс.
За спиной Бобырева включается проектор.
– Полюбуйтесь сами. Оцените.
Включается видео с моим братом. И с братом Князевой. То самое видео расправы, которое я помню наизусть. Кадр за кадром. Столько раз пересматривал его, давился злобой, гневом, жаждой мести.
А теперь – внутри пусто. Я не чувствую ничего. Просто вдруг четко осознаю, Андрей стал частью этой гребаной компании отморозков. По собственной тупости. Повелся на слова Маврина и одурел, действовал как робот.
Спасибо Бобыреву. Этот подонок помогает мне окончательно открыть глаза на реальное положение вещей, осознать главную истину.
Катя. Я должен ее защитить, вытащить из этой грязищи.
Как я вообще мог в ней сомневаться, когда узнал правду? Как я посмел затолкнуть ее в тот проклятый подвал? Как решился замуровать в стенах замка?
Дебил. Идиот. Чертов придурок.
Судьба дает мне шанс все исправить. И я возьму его, использую по полной программе. Я добьюсь справедливости.
– Вот это да!
– Ничего себе девка.
Гул возмущения пополам с возбужденными возгласами проносится по залу. Прежние лоты и малой доли подобных эмоций не вызывали. Дразнили, манили, распаляли, но Князева сражает ублюдков наповал.
– Выжил только господин Маврин, – замечает Бобырев. – И то, ему чудом удалось уйти от расправы. Повезло.
– Ха! Крутая телка.
– Я бы такую объездил.
– Закатай губу обратно, – раздается хохот. – Она тебя пережует и выплюнет. Глянь, какие глазищи. Взгляд убийцы. Опасная девка. Я бы не рискнул.
– А я рискну! – заявляет один из гостей и поднимает табличку. – Пятьдесят штук за эту породистую сучку.
