Прижимаюсь к темной стене деревьев, но иду по мраморным плитам тропинки, чтобы не шуршать травой. Пока что тихо. Дорога кажется бесконечной, по ощущениям я давно уже должен был дойти. Тревожные мысли осаждают как потревоженные осы: «Может быть я ошибся в темноте и иду не туда! Может я хожу по кругу!»
К счастью, в свете вдруг показавшейся луны вижу чернеющую полосу каменной стены и успокаиваюсь. Теперь надо придумать, как через нее перелезть. Поскольку времени на подготовку не было, то и заранее составленного плана тоже нет, вся надежда на экспромт. Подхожу ближе и нахожу подходящее дерево. Если постараться, то с него можно запрыгнуть на верх забора.
Сучкастый ствол словно создан для моего побега. Лезу уверенно. Вот подходящая ветвь. Смотрит как раз в сторону забора, и довольно толстая, чтобы выдержать мой вес. Иду по ней сколько можно, а затем прыгаю. Приземляюсь на вершину стены и замираю, прислушиваясь к наступившей тишине. Позади пение птиц, шум листвы и стрекот цикад, а впереди темная пропасть, куда мне надо шагнуть. Ложусь на живот и, цепляясь руками, сползаю по забору. По воспоминаниям, высота где-то в три моих роста, и что там внизу не разобрать. Повиснув на руках, выдыхаю и разжимаю пальцы. Мгновение полета, и ноги амортизируют приземление. Взмахиваю руками, пытаясь удержаться, но куда там, падаю и качусь вниз. Уклон серьезный, и остановиться удается лишь в самом низу. По ощущениям все цело и боли нет. Осторожно поднимаюсь, но земля тут же уходит из-под ног. Слышу топот человеческих ног, и грозный рык Парса.
– Держите крепче, болваны! Паренек уж больно прыткий.
Сетка врезается в тело, запутывая и не давая вырваться. Пытаюсь уйти в Сумрак, но жесткий удар в голову лишает сознания, а где-то на периферии вновь звучит голос Парса.
– Вот видите, мой господин, я же говорил вам, этот волчонок не так прост, как хочет казаться.
***
Сознание приходит вместе с болью. Сухожилия вывернутых рук трещат, готовые вот-вот порваться. Во рту привкус крови, а перед глазами мутная багряная пелена.
Дыба! Прорываясь сквозь боль, приходит отчаянное и совершенно ненужное понимание.
Чья-то рука грубо поднимает мой подбородок, и перед глазами появляется злое лицо Лириана. Его раздраженный голос доходит с опозданием, совсем не в такт с двигающимися губами.
– Зачем?! Не понимаю, чего тебе не хватало?!
Я молчу, а он кричит мне в лицо:
– Ты все мне испортил! Ты хоть понимаешь, что тебе полагается за побег?!
Оскаленный рот брызгает слюной.
– Я прикажу содрать с тебя кожу живьем!
Жесткие пальцы отпускают подбородок, и моя голова обессилено свешивается на грудь. Угрозы на меня не действуют, потому что остатки моего сознания зациклены лишь на боли и вообще не воспринимают окружающий мир.
Откуда-то из небытия доносятся шаги, голоса, а затем в лицо мне хлещет поток холодной воды. Перед глазами вновь появляется лицо Лириана.
– Жить хочешь, паскуда?! – Его рот кривится в злобно-презрительной гримасе.
Боль по всему телу настолько невыносима, что вопрос мне кажется смешным. Все что я хочу сейчас – это умереть. Чтобы закончилась боль и, наконец, наступил покой.
Разбитые губы растягиваются в усмешку и, сплюнув кровавый сгусток, я нахожу в себе силы прошипеть:
– К демонам! Тебя и твои деньги, все к демонам!
Моя голова вновь падает на грудь, и резкий крик Лириана к кому-то за моей спиной долетает как затихающее горное эхо.
– Продолжай! До гаденыша видать еще не дошло!
Глава 15
Реальность проявляется медленно-медленно, словно прощупывая, жив ли я еще или уже нет. Постепенно начинаю чувствовать холод каменного пола, идущую от стен сырость. И в подтверждение еще не сформировавшейся мысли, сознание отчетливо фиксирует – я жив.
Не успеваю полностью осознать этот факт, как в голове проявляется мое второе чужеродное я.
Да ты – чертовски живучий сукин сын! Не буду скрывать, я удивлен и даже немного рад этому. Надеюсь, что ты, наконец-то, осознал, что без меня тебе не справиться. Договор готов, только скажи “да”, и мы разнесем в клочья эту халупу и всех твоих мучителей.
Несмотря на то, что Гор, пользуясь моментом, пытается вновь меня надуть, мне все равно приятны его слова. По сути, этот демон, или что он там из себя представляет – единственная живая душа, которой я не безразличен. Какие бы корыстные мотивы не крылись в его голове, он искренне радуется тому, что я выжил. От этих мыслей у меня даже навернулась слеза умиления и очень захотелось согласиться. Просто так, без всяких условий, только ради того, чтобы сделать ему приятное.
К счастью, способность анализировать и природная подозрительность возвращаются ко мне быстрее, чем кое-кому бы хотелось, и я начинаю подозревать, что подобные мысли у меня появились неспроста, и скорее всего, Гор сам мне их и подбрасывает. Гоню прочь всю эту слезливую чушь и пытаюсь приподняться. Попытка заканчивается неудачей, зато отзывается болью в располосованной спине и осознанием того, что у меня связаны руки и ноги. Падаю обессиленно на пол, но удивительное дело – вместо страха и паники испытываю какое-то обнадеживающее удовлетворение. То, что я только что испытал, это не жуткая разрывающая боль от загнивающих кровавых ран, а скорее зудящее болезненное ощущение, как от заживающих, уже покрытых коркой рубцов. Уж я-то знаю разницу, и уж в чем в чем, а в боли я разбираюсь.
«Как это может быть? – Оставляю попытки сесть и стараюсь хоть как-то объяснить случившееся самому себе. – Сколько я здесь валяюсь? Если бы долго, то связанные руки и ноги уже затекли бы и посинели. Да и вообще, я же помню, меня били так, что на спине сейчас должен быть настоящий гнилой фарш. Жар, лихорадка! А ничего нет! Как это может быть?!»
Вопросов прозвучало более, чем достаточно, для того, чтобы в мои мыслительные потуги вмешался демон.
Ну что ты заладил. Почему? Как это может быть? Живой и ладно! Другой бы радовался, а этот нет, изводит всех вопросами. Что тебе непонятно? Ведь даже к такому олуху, как ты, и то должно бы уже прийти понимание. Ты ведь уже не просто человечишко, ты носитель Прим – Сияние Тьмы, а это не фунт изюма… – Тут он замялся, видимо решая стоит ли ему продолжать, но все-таки закончил свою мысль: – В общем, если заклинание признает своего носителя, то защищает и поддерживает его жизнедеятельность до последнего вздоха.
Несмотря на чудовищность моего положения, не могу не улыбнуться.
– Значит, я ему понравился. – На разбитых губах болезненно трескаются засохшие корочки, но я все равно улыбаюсь, что вызывает раздражение Гора.
Чего ты лыбишься?! Да, ты ему не безразличен, но это ничего не меняет. Заклинание – это всего лишь энергия! Пусть и с каким-то примитивным сознанием, но всего лишь голая энергия, которой надо уметь управлять, и без меня тебе с ним не справиться.
