Самый щуплый из троицы, привстав на цыпочки, что-то быстро-быстро зашептал в ухо здоровяку. Вижу, как с каждым словом глазки того наливаются раздражением и злобой.
– А ну-ка стой, мусорщик!
Крепыш спрыгнул с крыльца и вальяжно направился в мою сторону.
«Ага, сейчас! – Вспыхивает безмолвная мысль в моей голове. – Тут и тупому ясно – будут бить, зачем, за что, им неважно».
Я неприкасаемый, я приношу несчастье, этого достаточно. Кто это придумал никто не знает, но все верят, а мне бы очень хотелось взглянуть тому человеку в глаза. Впрочем, сейчас не до этого, срываюсь с места и несусь в сторону подвала. Троица как свора гончих по сигналу охотничьего рога кидается за мной в погоню. Несусь изо всех сил, но сопение и топот за спиной говорит, что фора моя невелика. Наддаю еще, благо подвал уже виден, но тут глухой удар в затылок сбивает меня с ног. Лечу через голову, но сознание не теряю, наоборот, четко осознаю каждое мгновение и вижу все вокруг словно бы у меня не два, а десятки глаз. Падаю и, не чувствуя боли, реагирую в десятки раз быстрее.
Камнем достали, успеваю подумать и резко перекатываюсь на другой бок.
Хрясь! В то место, где я только что лежал, жестко впечатывается каблук тяжелого сапога.
«Вот же уроды отмороженные, ведь покалечили бы», – сгруппировавшись, кидаюсь под ноги второму. Чувствую, как врезавшись тот перелетает через меня и с разгона влетает в своего товарища. Вскакиваю на ноги, и как раз вовремя. Кулак третьего размашисто по дуге летит прямо мне в голову. Приседая, ноги сжимаются в пружину, и кулак со свистом пролетает надо мной, разворачивая противника на сто восемьдесят градусов.
– На!
Моя ступня впечатывается в подставившуюся задницу, и ее обладатель с шумом летит в шипастые кусты.
Выпрямляюсь во весь рост, у меня есть даже пара мгновений взглянуть на поле боя. Слева, кроя на чем свет стоит весь белый свет, пытаются подняться двое, третий с другой стороны дорожки верещит, ломая розовые кусты.
«Священные небеса, – не могу поверить, – неужто это все я сделал!»
Разворачиваюсь и, не дожидаясь когда эта свора придет в себя, уже шагом направляюсь к своему подвалу.
***
Лежу на своем тюфяке и пялюсь на яркое пятно света в зарешеченном окне. В голове все-еще стоят моменты прошедшей драки, я снова и снова переживая каждый миг и не могу успокоиться, пока в памяти не всплывают наставления моего второго я. Ты должен повторять все то необычное, что случилось с тобой в критической ситуации.
А что случилось? Спрашиваю самого себя и не могу дать точного ответа. Я вдруг стал невероятно быстрым и ловким. Как это повторить? Разве хоть что-нибудь от меня зависит?
Возбужденно вскакиваю. Как это было? Я уворачиваюсь и кидаюсь в ноги. Верчу головой, внизу каменный пол, падать на такой чревато. Взгляд останавливается на матрасе. Ладно, для начала попробуем использовать его. Пытаясь изобразить стремительность, прыгаю на тюфяк. Получается коряво. Недовольно поднимаюсь и прыгаю снова. Результат обескураживает, я словно деревянный. Пробую еще раз, еще, и все не то. Может вот так. Подпрыгиваю и пинаю ногой воображаемую задницу. На! Здорово! На еще! Вхожу в раж и, поскользнувшись, с грохотом падаю на спину. Глухой удар затылка о каменный пол.
«Господи, как больно!»
Лежу, открыв рот, и втягиваю воздух, не в силах пошевелиться. Ну все, хватит, так и убиться недолго! Кряхтя поднимаюсь и устало сажусь на матрас. Дую на разбитый локоть и усиленно ворочаю мозгами, – что-то я делаю не так, но вот что?
Через какое-то время, стараясь лишний раз не шевелиться, вновь вытягиваюсь на своем ложе. Лежу, а в памяти опять всплывают наставления моего второго я – изучение и понимание самого себя.
– Интересно, что это значит?
Спрашиваю вслух неизвестно у кого.
– Как мне себя изучать? Разбить голову и посмотреть, что внутри?
Опять дую на кровоточащий локоть и вдруг вспоминаю как все было. Камень в затылок, кубарем лечу на землю, в голове полная муть и вдруг – внезапное прояснение. Но… Небеса Всемогущие! Если я и видел тогда, то точно не своими глазами и слышал тоже не своими ушами. Это были другие чувства, не мои. А перед этим? Что было перед этим? Все летело передо мной вверх тормашками, а потом муть… Или нет, постой. Чернота перед глазами, словно их завязали черной лентой. Черной лентой! Вот оно что, как он там говорил, пока Сияние Тьмы не примет твой разум. Вот чего надо добиваться, а не прыгать козлом. Но как? Как мне с этим сиянием договориться?
Глава 3
Промучившись полдня, но так ничего и не добившись, я вырубился на своем тюфяке. Это случилось уже под вечер, и совершенно разбитый – я пребывал в полном бесчувственном блаженстве до тех пор, пока в моих ушах не зазвенел раздраженный крик.
Открываю глаза и вижу красное орущее лицо своего нового начальника.
– Дрыхнешь! Тебе что дня не хватает!
Сапог из добротной кожи впился мне в ребра.
– Подъем! Живо!
Взлетаю над матрасом, забыв про все отбитые места.
– Я сейчас, мигом!
Протираю глаза, одновременно уворачиваясь от следующего удара, и оправдываясь.
– Да, я и не спал вовсе.
Разгневанный Алисар не успокаивается и продолжает орать.
– Запомни, кретин! Солнце село – это значит, ты уже наверху у двери ждешь моего прихода. Если я еще раз спущусь за тобой в эту нору, то клянусь, ты пожалеешь об этом.
Под эти вопли проношусь по ступенькам и выскакиваю в ночной сад.
– Простите меня неразумного, господин Алисар, такого больше не повторится, – всеми силами изображаю раскаяние и готовность к работе.
Мой грозный начальник появляется в дверях и, оценив взглядом мои старания, машет рукой.
– Ладно, первый и последний раз обойдемся без порки.
Оправив длинную некрашеного сукна рубаху и наградив меня еще одним строгим взглядом, он добавил:
– Сегодня тоже что и вчера, плюс отчистишь бронзовые статуи у внутреннего бассейна.
Торопливо сгибаюсь в низком поклоне.
– Да, мой господин.
Сутулая спина Алисара удаляется по мраморной тропинке, и я облегченно выдыхаю, – чего-то он сегодня не в духе.
Все тоже, что и в прошлую ночь, мету, таскаю мусор. Статуи решил оставить напоследок – это второй бассейн в атриуме прямо у ступеней господского дома, а там лучше появляться попозже. Не дай бог кого-нибудь встретишь, там не то что мне, там вообще дворовой прислуге появляться нельзя.
К середине ночи все вроде было закончено, и я, мурлыча про себя детскую песенку, шагаю к бассейну. Полная луна как огромный небесный глаз прорезает парк серебристым мерцающим светом. Вот и бассейн, статуи в человеческий рост в лунном свете совсем как живые, и я не могу избавиться от ощущения, что они вот-вот сойдут с места и начнут реальную охоту Хранителей на морского змея.
