— Отлично. Тогда я скажу человеку, где вас найти...
Сложив трубку, показываю Мэсейуки:
— Сюда поворачивай, да... Теперь вон тот проезд налево, прямо за белым высоким забором. Почти дома уже...
Дождавшись, когда лимузин остановится, кратко инструктирую сятэй:
— Те высотки видишь? Значит, делаешь круг по нашему кварталу, здесь улицы все как гребенка, не ошибешься. Потом направо, огибаешь многоэтажки. Заезд внутрь с северной стороны и западной. В центре парковка. Увидишь там рядом с байками босодзоку, старшим у них Горо-сан. Смешливый такой, чуть выше меня ростом и с прической под Элвиса Пресли. Понимаешь, о чем я?
— Я видел такие фото.
— Отлично. Горо-сан покажет, куда машину поставить. Вернешься сюда, будем ужинать.
— Да, господин.
Меня от неожиданности на секунду клинит:
— Твой оябун Гото-сама или я ошибаюсь?
— Он передал меня вам. Теперь вы мой оябун. Если сочтете мое поведение достойным и договоритесь, меня примут обратно в семью.
— Ладно, позже обсудим. Давай, двигай. А я пойду посмотрю, что на стол поставить. Вроде в холодильнике полно было еще всякого.
Молодежная кампания курит, устроившись на скамейках и с интересом наблюдает за подъезжающим черным лакированным монстром. Остановившись рядом, наружу выбирается невысокий мужчина квадратных габаритов с забинтованными мизинцами на каждой руке.
— Конбанва, могу я увидеть Горо-сан?
— Ты от Тэкеши-сан, с машиной?
— Да. Господин просил поставить ее здесь.
— Вон, семьдесят четвертый номер. Паркуйся.
Когда здоровяк заканчивает переставлять автомобиль и выходит, главарь босодзоку показывает металлическую банку:
— Пиво будешь?
— Домо аригато, но господин ждет меня на ужин.
— Тэкеши-сан пьет лишь шипучку, пива от него не дождешься.
— Мне хватит.
Кивнув, мужчина уходит по направлению к пешеходному спуску из стоящего на возвышении микрорайона высоток.
Сидевший сбоку Макото комкает бумажную салфетку в шарик и кидает в Горо:
— Я же вам говорил, куда сегодня отвозил Тэкеши-сан! А вы мне хором: “не может быть, что ему там делать”! Тьфу на вас!
— Да ладно тебе, просто постоянно привираешь!
— Это Сузуму привирает, а я всегда говорю правду, — дуется на приятеля Макото. — Охрана его встречала, как уважаемого человека, баулы за ним несла.
Услышав свое имя, “малыш Эндо” разворачивается:
— Интересно, что в них было?
— Это не нашего ума дело, — тут же резко осаживает его Горо. — В дела борекудан не суй нос, проживешь дольше.
— Да я так, просто спросил!
— Не. Суй. Нос...
С видом “не очень-то и хотелось”, Сузуму подходит к лимузину и начинает его рассматривать.
— Это что за марка?
— “Крайслер”. Американец.
— Да? А почему не “Лексус”?
— Потому что Тэкеши-сан может себе это позволить... Крутая тачка. А мы ему байк предлагали.
Вся банда сгрудилась рядом с машиной и разглядывает ее, аккуратно заглядывая через затененные стекла внутрь салона.
— Клас, там и бар есть. И сиденья кожаные. И, смотри, вроде как стекло можно поднять, от водителя отгородиться... Ой, вон телевизор! Видишь, экран торчит!.. И трубка телефонная... Слушай, так он оттуда может звонить, прямо по дороге...
Вздохнув, Макото кается:
— А я ему предлагал на встречу на машине приехать. На прокатной. Вот бы опозорил...
— На мотоцикле — типа можно?
— Тэкеши-сан сказал, что это прикольно. Таких байков в Токио почти нет. Все лишь удивятся.
— Ладно, пойдемте дальше пиво пить. Завтра расспросим у него, как ему в машине катается.
Пока все рассаживались на привычных местах, Горо успел вспомнить ходившие с утра субботы разговоры между людьми про убитых китайцев и сожженную яхту. Может, за это знакомого наградили? Но вслух даже заикаться про такое не стал. Если Тэкеши-сан приезжает в офис борекудан и его встречают у входа, как очень большого человека, то лучше вообще говорить о нем как можно меньше. И радоваться, что знаком с таким человеком лично.
***
Аки-сан к гостю отнесся достаточно спокойно. Я лишь обмолвился, что мне для разного рода важных визитов выделили машину с водителем и он изредка будет меня сопровождать в поездках. Можно и дальше мотаться на метро, но в союзе Микоками, например, такое уже не поймут. Кто именно выделил — не уточнял.
Опекун довольно покивал, поздоровался и достаточно быстро закончил есть. Я так понимаю, он до сих пор не до конца отошел от пивного загула, на супчики в основном налегает. Сославшись на необходимость работы с документами на завтра, откланялся. Не забыв при этом холодную банку из холодильника прихватить с собой.
Я навалил нам с Хасэгаве побольше риса, овощей и отварной рыбы. Оценив взглядом обилие на столе, спросил:
— Что пить будешь, Масаюки-сан? Чай, минеральную воду или пиво?
— Чай, если можно.
— Можно. Я тогда тоже чай. Сейчас заварю.
Было видно, что головорез стесняется, поэтому постарался его растормошить.
— Масаюки-сан, давай без дурацкого чинопочитания. Ты у меня дома, я тебя угощаю, просто ужинаем. Все эти “да, господин, никак нет, господин” — оставь пока. На людях можешь ходить, словно лом проглотил. Я же дома не кусаюсь. И вообще, мне всего шестнадцать, я в школе учусь. До уровня того же Кэйташи-сама мне еще лет десять ползти, если не больше... Конечно, хочется серьезное положение в борекудан занять, но меня еще даже не приняли... Добавку надо?
Через час уже просто пили чай.
— Значит, жизнь у нас будет простая. Где-то раз в неделю или чаще я буду мотаться по городу. Вроде особых дел пока нет, но пока непонятно, как сложится. Телефон у тебя есть? Отлично, номерами обменяемся. Если я буду знать на следующий день планы после обеда — перезвоню... Так, во вторник нам к Кэйташи-сама насчет офиса. В пятницу учеба — но до госпиталя десять минут пешком. Вроде пока ничего больше нет... А, да. Через неделю в понедельник на показательные выступления поедем... Отлично. Значит, у тебя как минимум неделя руки подлечить. И если к докторам нужно, то в больницу тебя положим.
— Спасибо, Тэкеши-сан, меня уже осмотрели. Сказали, что все нормально. А пальцы заживут.
— Как скажешь. Лангеты носить три недели, потом будешь разрабатывать... Все, я наелся и напился. Чай еще будешь?
— Аригато гозаймасу, я сыт.
— Ну и отлично.
Мое внимание привлекает непонятный звук над головой. Поворачиваю голову и вижу осу, которая пытается пристроиться на стеклянной банке на верхней полке. Может, там что-то сладкое хранили раньше и не промыли толком? Хорошо еще, что это не местный шершень, те вообще летающая смерть.
