— Совсем забыл... А как связаны все эти силы и умения с рангами?
— Глупость полная, — фыркает Сакамото. — Никто не может толком понять, каким образом классифицировать дар. Как его оценить комплексно. Поэтому придумали дурацкую систему. Ты садишься в специальной комнате и выдаешь максимум энергии, которую способен потратить без выгорания. Чем больше из тебя “вылилось” — тем ты сильнее. Еще по коэффициенту просчитывают, за какой промежуток времени это это сделал и как быстро восстановился. К университету большинство за счет муштры переваливают десять баллов. После окончания могут дотянуться до пятнадцати. Кто достиг пятидесятого, считается чуть ли не патриархом. Такахаси-сама вообще вне рангов. Его оценивали в последний раз в три сотни или четыре. Зависит от того, как подбирать коэффициенты. Но, Тэкеши-сан, повторю. Это важно для чиновников — как всех по ранжиру расставить. Вместе с тем, нужно смотреть на реальный талант человека. Например, исследовательский институт микроэлектроники Такахаси-сама получает больше половины патентов в стране. Плюс — его ученики работают во всех известных корпорациях по всему миру.
— Я понял, Сакамото-сэнсей.
— Как думаешь, какой у меня ранг? — хитро усмехается старик.
Вот же головоломку подкинул. А я знаю, как это оценивать? Ну, если поднапрячься, что-то там такое у него проступает. Два центра силы, если не померещилось. И множество тонких ниточек по всему организму.
— Не знаю, нет понимания, как это все оценивать. Два клубка вижу, главные каналы толщиной с карандаш. И очень, очень много мелкой паутины, особенно ближе к ладоням.
Вздохнув, Сакамото тихо говорит:
— Так, моя оплошность. Значит, любое обсуждение твоих талантов, других людей и всего, что тебе показалось или померещилось — только в моем присутствии и в кабинете. Он оборудован от прослушивания. И еще, Тэкеши-сан. Хвалиться даром нежелательно. Это вызывает зависть и злобу у простых людей. Вплоть до проявления агрессии. Некоторые вообще считают, что нас надо запереть в клетках и показывать в цирке.
— Я понял, Сакамото-сэнсей.
— Отлично... У меня пятнадцать баллов и очень высокий коэффициент отдачи, я могу малыми порциями выдавать энергию больше получаса. Кроме того, отточенные мелкие манипуляции. У нас дома я единственный, кто достиг таких результатов в терапии выгоревших абэноши. Хотя есть врачи, у кого сила и ранг намного выше. Те же специалисты по раковым заболеваниям. Им нужно оперировать на пике большим количеством энергии.
Что же, мне жарить других не нужно. А вот научиться штопать себя в случае перегрузки, это важно. Потому что до профессора в случае проблем еще надо успеть добежать. И не факт, что он будет свободен.
***
Когда вернулись в кабинет, там уже было два ассистента: пожилой мужчина и женщина лет сорока. В строгих костюмах и халатах поверх. Раздав указания, Сакамото провел меня в кабинет, порылся на полках и достал ключ.
— Вот, Тэкеши-сан. Это тебе. В понедельник будет готов пропуск. Во вторник подходи к шести часам, оформим документы и начнем занятия. Напоследок, не можешь показать, чего ты достиг? Только очень прошу, не надо мне устраивать здесь огненное шоу. Палата свободная найдется, но все же давай без экстрима.
— Хай, Сакамото-сэнсей.
Зажигаю два шара размером с абрикос, подвесив их над ладонями. Плотно насыщенных энергией. Поверхность у них покрыта крохотными лучиками, будто шерстью. Тонкие молнии пляшут, соединяя с кожей, будто на ярко-белых ножках танцуют. Подождав секунд пять, втягиваю в себя энергию обратно. Потираю ладони, который чуть закололо.
Старик подходит, осматривает меня. Просит:
— Замри на минуту, я сейчас.
Из стола достает пластиковую пластинку, в толще которой сложная золотая паутина проводов. Положив мне на ладонь, накрывает сверху своей рукой. Я внутренним взором отмечаю, что на непонятный артефакт подали крупицы энергии и моя внутренняя энергетическая сеть отозвалась, засияла изумрудным неоном.
— Это диагност, я использую его для того, чтобы оперировать с тонкими материями абэноши... Удивительно, никаких ожогов или разрушенных каналов, даже на микроуровне... Скажи, ты часто практикуешься?
— С огнем? Каждое утро и вечер. Но зажигаю очень маленькие шары, размером с горошину. С большими стараюсь пока не тренироваться. Хотя они достаточно стабильны, я могу их удержать больше минуты. Но они активно излучают тепло и свет, потери энергии большие, выдыхаются.
— Садись, — старик взгромождается на стул, кладет сбоку табличку. — Что я могу сказать. Прошляпили в центре тестирования. Какая единичка-минус, у тебя как минимум пятерка формально. Просто ты сейчас словно мясник на бойне. Вместо того, чтобы сделать хирургический разрез и вылечить пациента, машешь мечом, расчленяя его на части. Сила в тебе есть, каналы прокачаны. Не каждый выпускник лицея может подобным похвастать.
— Я пытаюсь их аккуратно увеличивать. Буквально по чуть-чуть.
— Хорошо, что чуть-чуть. Надорваться очень легко.
— Если где-то болит, то латаю это место. Аккуратно. Я вообще стараюсь с непонятными для меня вещами не суетиться.
— Латаешь? Это как?
Показываю левую руку:
— Порезался. Ощутил это как багровую такую полосу пульсирующую. Окружил зеленой дымкой, представил, будто цвет меняется. За десять минут прошло. Даже шрама не осталось. Старые шрамы так не поддаются.
Старик спрятал лицо в ладонях:
— Ками-сама [великие боги], что он творит! Использует матрицы, не осознавая последствий... Поли-абэноши, способный оперировать внутренней энергией для лечения травм. И это — в... Сколько тебе лет, Тэкеши-сан?
— Шестнадцать. День рождения в феврале, третьего числа.
— Шестнадцать... С неподтвержденным пятым рангом и силой огня, которую не каждый мастер с рангом за тридцать продемонстрирует... Как долго восстанавливаешься?
— Если все потратить, то пару дней до прежних значений. Но я стараюсь энергию обратно втягивать при медитации.
— Да, еще и абсорбция развита выше любых похвал...
— А матрицы, это что?
— Наши клетки хранят в ДНК общую информацию о своих задачах. Врачи-абэноши могут использовать это, чтобы заставить организм восстанавливаться самостоятельно. Они лишь поставляют к месту повреждения дополнительные строительные элементы и активируют программу в нормальных клетках рядом с очагом поражения. Для базовых тканей это прекрасно работает. Например, если от печени сохранился хотя бы кусочек, можно вырастить новый орган за несколько дней. Все зависит от таланта врача и умения оперировать жизненной силой.
Спустившись со стола, профессор заглядывает мне в глаза:
— Наверно, трудно было прятать дар? Дети очень боятся о таком рассказывать родителям. Это подростки любят похвастать, дети же слишком сильно ощущают свою “инородность”. Когда ты заметил огненную искру? В пять лет? Или в три?
