Все, кроме Лекса.
Пока его команда, в которой сейчас, по сути, руководил поляк, «в поте лица трудилась» над библиотеками, которые якобы должны были заставить исин начать самообучение программингу, — Лекс в это время засел в своей комнате и почти не покидал ее. Положа руку на сердце, трудно было бы сказать, что он работал — скорее, мучался в размышлениях, пытаясь совместить строчки кода вируса и исходников исина.
Он ходил мрачнее тучи и пару раз сорвал свою злость на Лиске, которая со своей навязчивостью просто попала под горячую руку.
А еще его мучали подозрения.
Лекс был не из тех людей, которые всюду видят заговоры и подставы. Но он все больше и больше сомневался в том, что Эйзентрегеру действительно был нужен результат, который он озвучил. С каждым днем Лекс укреплялся во мнении, что задача, поставленная Эйзентрегером, невыполнима в принципе и — что главное — кажется, сам Эйзентрегер не верил в то, что это выполнимо.
Ведь действительно, зачем собирать группу хороших программистов в каком-то богом забытом месте и ставить им дурацкие условия, которые никак не способствуют, а напротив, мешают выполнению задачи.
Что-то здесь было не то, только Лекс не мог понять, что именно.
Своими подозрениями он, конечно же, ни с кем не делился. Здесь даже стены имеют уши, а любые сомнения лучше всегда держать при себе, особенно если претендуешь на звание лидера.
Прошло около месяца после их разговора с Эйзентрегером. Лекс больше не общался с ним — отчеты делал поляк, который как-то незаметно занял роль руководителя группы во всех смыслах. Он раздавал таски, отчитывался перед Эйзентрегером и каждую неделю утверждал, что осталось еще совсем немного, одна-две недели.
В конце лета Эйзентрегер внезапно вызвал Лекса для разговора. Об этом ему сообщил поляк, только что сдавший нацисту очередной отчет.
Лекс вошел в комнату для совещаний, голограф, как обычно, тут же самостоятельно включился. Вместо Эйзентрегера на Лекса смотрела Алина.
Ее лицо по-прежнему было изуродовано шрамами, а голова обрита налысо, из-за чего Лекс не сразу ее узнал.
Изображение исчезло, через несколько секунд вместо Алины появился Эйзентрегер.
— Мои люди нашли ту девушку, о которой ты упоминал во время нашего разговора, — сказал он. — Мы поможем твоей знакомой. У нас есть хорошие специалисты в медицине. Мы сделаем ей пластическую операцию, и она будет очень красивой девушкой. Мы проведем полную диагностику, за мой счет, разумеется. Это всего лишь хорошая новость, которую я сообщаю тебе, в надежде услышать хорошие новости от тебя.
— Скоро услышите, — пообещал Лекс. — Спасибо за Алину, даже если не поможете, то все равно приятно.
— И еще одна хорошая новость для тебя и твоих друзей. Передай всем, что их письма доставлены адресатам.
Речь шла о недавнем подарке Эйзентрегера. В качестве жеста доброй воли он предложил каждому из хакеров отправить одно письмо по любому адресу. Письмо должно было быть бумажным, текст короткий: Со мной все в порядке. Работаю. Вернусь зимой. Дата, подпись.
— Письма были вручены синхронно?
— Да, поэтому понадобилось некоторое время. У нас очень хорошие специалисты во всех сферах. Надеюсь, что ты не исключение.
Выходя из зала совещаний, Лекс чувствовал, что никакой депрессии больше нет, а есть только желание свернуть горы и доказать всем, и прежде всего себе самому, что возможно все.
В коридоре столкнулся с Лиской. Она выглядела взволнованной, и от нее шел слабый запах алкоголя.
— Можно с тобой поговорить? — спросила она.
Разговоры, разговоры, а я маленький такой. То мне страшно, то мне грустно, то теряю свой покой. Вот что-что, а пустая болтовня сейчас Лексу была нужна, как телеге пятое колесо.
— Ты вроде уже говоришь, — попытался отшутиться парень, потом кивнул: — Ладно, пошли ко мне.
В комнате Лекса Лиска села на незаправленную кровать, потом встала, прошлась от стены к стене. Накручивая себя внутри и точно так же накручивая волосы на палец.
Лекс, сидя в кресле у компа, молча наблюдал за ней и думал, что, скорее всего, это будет не пустая болтовня, а что-то из разряда «поговорим по душам». У Лиски, видимо, очередной приступ депрессии, усиленный алкоголем.
Лиска наконец остановилась. Повернулась, посмотрела на него, рухнула на кровать и чуть дрожащим голосом спросила:
— Скажи… я тебя чем-то обидела?
— Блин… — поморщился Лекс. — Я же извинился за позавчерашнее…
— Я не про позавчерашнее. А вообще. Почему ты так ко мне относишься?
— Так — это как?
— Избегаешь меня, словно я тебе неприятна.
— Что за чушь… — начал было Лекс.
— Подожди, — остановила его Лиска. — Дай, я скажу сразу все. Ты избегаешь меня, грубишь, особенно в последнее время. Знаешь, если бы я знала, что ты так будешь себя вести, я бы ни за что не согласилась сюда приехать.
Лекс тяжело вздохнул. Сейчас было неподходящее время для того, чтобы выяснять отношения. Ссориться с Лиской ему не хотелось, поэтому он медленно досчитал до трех. Успокоился, выдохнул.
— Слушай, Лиска… у меня много работы. Возможно, в последнее время я был немного вспыльчив, но… Короче, извини сразу за все, что было не так…
— И за все, что будет?
— Что?
— За то, что будет, тоже извинить? Ну, заранее…
— Ладно, — кивнул Лекс. — Я признал свою вину, перевернули страницу, начали с чистого листа, хорошо?
Он хлопнул в ладоши, подтверждая тем самым, что страница перевернута и они начинают все заново, без ошибок. Закинул ногу за ногу и выжидательно уставился на девушку.
А она не такая уж и страшная. Ну, то есть не совсем во вкусе Лекса, но нормальная девчонка, без особых недостатков. Странно, тут столько парней, а она всех отшивает. Может, у нее ориентация другая?
Все эти мысли пробежались в голове Лекса и чуть было не сформировались в смешную, но не очень приличную шутку. Однако чистый лист есть чистый лист, и Лекс решил помолчать, давая Лиске право первой написать на этом листе какие-нибудь слова.
Молчание затянулось и стало, как говорят, неловким.
— Знаешь… — пьяно усмехнулась Лиска. — Я раньше думала, что невозможно представить ничего более скучного, чем прийти к кому-то в гости и услышать вопрос: «Хочешь посмотреть мои фотографии?»
Я ненавидела, когда кто-то открывал папки на компе и устраивал слайд-шоу или, еще хуже, подсовывал толстые альбомы с фотографиями из своего детства и начинал перечислять, где сделаны фотки и кто еще на них запечатлен.
— Ты об этом хотела поговорить? — осторожно вставил Лекс, когда в ее коротком спиче появилась пауза.
— О том, что я хотела бы посмотреть твои фотографии.
