– Во сне. Но дело в том, что мои сны никогда не были просто снами.
Она посмотрела на Тилларда. Менестрель тихонько перебирал струны арфы, не то сочиняя новую балладу, не то просто размышляя. Поймав взгляд девушки, он понимающе кивнул, ведь для него сны тоже никогда не были просто снами.
– Нам Древо теперь даже не снится, – грустно улыбнулась верховная жрица. – И никому из нас не дано пройти к нему с тех самых пор, как Вуаль Матери вокруг него стала плотнее. Но ты – другое дело. Тебе открыты дороги, которые даже не всем Ши доступны – призрачные тропы, где тесно переплетаются, перешёптываясь, сны… и смерть. Впрочем, давай обо всём по порядку. Ты хочешь узнать о Вальтене или о бедах Кемрана?
– Сдаётся мне, боль моего короля тесно переплетена с бедами моей земли, – тихо ответила Риана.
Морна со вздохом кивнула. Её руки жили своей жизнью, ловко выплетая узор на корзине. Глядя на ивовые прутья, девушка невольно вспомнила ивы из своего сна, тянущиеся к омуту, и вздрогнула. Утопленница в её сне была… жива.
Верховная жрица между тем печально посмотрела на окружавший их спящий лес. Солнечный свет пробивался сквозь густые кроны, но в сплетении золота Отцова Огня и лесных теней не танцевали духи. Неспешно Морна повела рассказ:
«Кемран не всегда был молчаливой землёй печали, хоть и отличались песни нашей земли от Валлы и других известных земель. Наша история складывалась иначе, и иное помнят теперь люди, но счёт времени мы ведём с легендарной войны между людьми и тёмными Ши Двора Оживших Кошмаров, которая, говорят, прогремела именно здесь. Возможно, потому тёмные Фэйри и появлялись в Кемране чаще, чем где бы то ни было ещё, ведь здесь они потерпели поражение. Наши менестрели писали свои легенды и баллады в основном о них, и понемногу понятия смешались, и всех прочих Ши стали забывать. Так повелось, что и музыка магии нашей земли всегда была темнее прочих, и история мрачнее, и люд суровее. Оттого и страх людской перед древним волшебством был здесь крепче, потому как в основном сталкивались мы с тенями, а не со светом его проявлений. Впрочем, тебе ли не знать, моя королева, как тесно переплетено всё в нашем Мире? Люди всегда больше, чем Фэйри, пытались отделить тени от света, раздать им имена, сделать Мир понятнее и однозначнее. Оттого и идут изначально все наши беды и горести, что Мир не таков, каким мы пытаемся его представить, и никогда таковым не будет. Всегда в нём останутся и тени, и свет, сплетённые в единый узор. Таковы Отец и Мать Мира, а искры Их вложены в нас. Потому и мы творим немало и доброго, и худого в вечном круговороте выбора и подчас воплощаем в себе самые разные проявления. Сложно сказать, когда же наш народ вышел на перекрёсток, когда страх в сердцах перед теми, кто пропускал сквозь себя волшебство, начал крепнуть, да только упустили мы тот момент и не сумели вовремя изменить.
«Наши короли ведут свой род от легендарного Даннавара Победителя, который, как говорят, был настолько же человек, насколько и Ши. Тогда Вуаль Матери ещё не была плотна, и наши расы скользили с одной грани Мира на другую свободно. Когда Фэйри Двора Кошмаров начали войну против людей, именно Даннавар позвал тех, кто к людям был благосклонен, и победа была одержана. Вот когда Мир наш изменился, взойдя на новый виток. Заботе людей была вверена его часть, которая лежит по эту сторону Вуали, а Фэйри – иная. Но потому как развивался Мир по обе стороны Вуали Матери, проявления обеих граней должны были проникать друг в друга. Вот почему к нам приходят Ши и иногда бродят среди нас, а некоторые люди уходят с ними за Вуаль. Вот почему реки крови земной текут по обе стороны. Даннавар Победитель также положил начало основному закону Кемрана, в котором власть короля и королевы не является абсолютной, а имеют слово также верховные жрец и жрица Отца и Матери Мира, и верховные друид и ведьма. Так было до тех пор, пока не окреп людской страх и пока некоторые из нас не стали подпитывать его для укрепления своей власти.
«Король Радднир, отец твоего супруга Вальтена, был как раз из тех людей, кому больше прочих хотелось сделать Мир понятнее и проще, даже если для этого пришлось бы убрать из него все чудеса. Именно при нём старик Сотар сумел возвысить культ Отца. Яркий свет Небесного Огня так соблазнительно было назвать главенствующей силой. Он казался простым и понятным в сравнении с тенями Матери. И уж конечно, он был гораздо привлекательнее древнего волшебства, которого король Радднир не понимал и отчаянно боялся. Блуждающие Тени бежали от света, и так легко было заставить людей поверить, что всё добро заключено лишь в Небесном Огне, а все беды приходят из тени, из всего того необъяснимого, что есть в Мире. О, моя королева, я не говорю, что виновата была одна лишь жажда власти жрецов Отца. Многие из нас тоже жаждали власти, а человеческий страх перед таинствами волшебства веками помогал нам возвыситься над другими людьми. К сожалению, страшные сказки правдивы – не все, но некоторые из тех, кто пропускал сквозь себя древнюю магию, действительно становились служителями опасных и жестоких проявлений Мира и вредили людям. В итоге же вне закона были объявлены все. Но прежде произошло вот что…
«С ранней юности Радднир был дружен с молодым кузнецом, которому суждено было стать одним из величайших человеческих мастеров. Гванен не был жрецом Отца, но он был истинным волшебником своего дела, и его горн пел Отцовым благословением. Он слышал металлы, говорил с ними, и из его рук рождались поистине удивительные вещи. А потому как он слышал металлы, дано ему было находить места, где небо роняло звёздное железо – находить не случайно, а по зову. Гванен первым научился не просто грубо обрабатывать его, а придавать ему изящные формы. Блуждающие Тени в Кемране встречались не так редко, как хотелось бы, и мастер ковал на заказ амулеты, чтобы люди могли защитить себя. Эти-то амулеты впоследствии и заклинал Сотар и его жрецы. Эти вещи были по-своему бесценны, потому что могли заковать Блуждающую Тень внутри похищенного тела. К сожалению, звёздное железо столь же опасно было не только для Фэйри Двора Кошмаров, но и для других. Но как я уже говорила, о других Ши в Кемране всегда знали намного меньше. Невежество порождает страх, особенно невежество в связи с проявлениями Мира и без того загадочными и неоднозначными. Ну а Радднир это невежество укрепил, предпочёл, чтобы Фэйри так и остались жуткой легендой. Их магия в основном считалась опасной, запретной, проклятой – далеко не всегда заслуженно. Если бы не веяния из Валлы и других территорий, дело бы, наверное, дошло до того, что в Кемране стали бы казнить за одно упоминание о Ши. Впрочем, Фэйри, как и люди, никогда не воплощали в себе только добро.
«Итак, Гванен продолжал создавать удивительные вещи. Подобно большинству мастеров, особенно мастеров-волшебников, он был так увлечён самим процессом творения, что редко задумывался о том, что его знания могли быть использованы во зло. Он видел во всём, что создавал, огромный потенциал и пользу для людей и совсем забывал о том, что в людях, как и в самом Мире, тени и свет тесно переплетены в единый узор. Гванен открыл секрет создания того, что мы зовём особым кемранским сплавом, а другие – ядовитой сталью, и это стало поворотным моментом не только для людей Кемрана, но и для всех известных земель. Простая сталь не могла сравниться с этим сплавом, в состав которого входило в том числе и звёздное железо. Из него можно было ковать оружие, не знающее себе равных, и создавать те удивительные вещи, которые ты видела в королевских мастерских – вещи, призванные со временем заменить собой древнюю магию. Гванен тщательно охранял свой секрет и далеко не сразу сделал свои новые творения доступными людям. Но даже тогда он не открыл другим саму тайну сплава. Дело в том, что при всей своей вовлечённости в акт волшебства творения он понимал, что оказался первооткрывателем на перекрёстке. Перед ним открывался горизонт совершенно иного знания, целого нового витка развития людей. Впервые он задумался тогда, так ли хорошо было то, что он мог подарить своему народу. Гванен любил землю, любил древнее волшебство и никогда не желал отрицать его. Уж сколько горячих споров возникло в связи с этим у них с Раддниром! Волшебник-кузнец видел, что его новый сплав был опасен для крови земной, и решил не распространять своё знание дальше. К сожалению, узору судьбы было угодно сплестись иначе, чем желал великий мастер…
