– Уехал, – охотно подтвердила я и, отодвинув тарелку, потянулась за сдобной булочкой.
Эх, прощай молодость, прощай фигура! Подвиньтесь, старые девы, иначе задавлю телесами.
– Скучаете? – продолжил странный допрос лорд.
Выражение его лица изменилось, стало предельно серьезным. С другой стороны, именно он в свое время обвинил Ричарда в проведении ритуала, а тот вызвал его на дуэль. Я вдруг подумала, что, пусти лорд Олбани слух в столице, это могло бы изрядно навредить Натану. При желании Ричард мог обставить все в самом худшем свете, а то и выставить инициатором дуэли Натана. Оставалось надеяться, младший сын виконта довольствуется возней с Аренами. Кстати, что-то давно нет вестей от магистра, притих. Нашел ли он доказательства вины Ричарда или извинился перед ним за клевету? Надо попытать Эрика.
– Нет.
Разрезав булочку пополам, я щедро сдобрила ее маслом.
– Но ведь теперь вам не с кем танцевать, – не унимался Натан.
– Теперь мне не за кого выходить замуж – это самое главное. А танцы… В конце концов, у меня есть вы. Или в Брекене запрещено танцевать с девушкой без намерения жениться?
– Запрещено, но мы попытаемся нарушить традицию. – Лорд снова улыбнулся. – Обещаю устроить ради вас грандиозный бал.
– Умерьте пыл, милорд, мне хватит и обычного. Тем более не следует называть его в мою честь.
– Вы суеверны? – В глазах Натана плясало драконье пламя.
– Скорее недостаточно тщеславна. Вдобавок хочу тихой, размеренной жизни.
– Вы? – не поверил Натан.
– Да, именно я. Полагаю, вы в курсе моих приключений? – Лорд кивнул. – В таком случае должны понимать, их с лихвой хватит до конца жизни. Вот хочу попробовать стать настоящей леди.
– Боюсь, – лорд с трудом сдержал ироничный смешок, – пока выходит лишь ведьма. И не нужно морщить лоб, примите горькую правду. Вы же пичкали меня всяческими микстурами, а они, заверяю, были мерзкими на вкус.
– Ладно, давайте вашу горькую пилюлю, – смирилась я.
Даже интересно, что родним меня с мастерицами заговоров и проклятий.
– Итак, – Натан прокашлялся, неторопливо размял пальцы, будто собирался не произнести пару слов, а приступить к долгому кропотливому занятию. – Как истинная ведьма, вы рушите упорядоченную жизнь, кидаетесь цветочными горшками, жонглируете колкостями, ищете и находите неприятности. А еще делаете отличные мази. Местный врач ими крайне интересовался, просил рецепт.
– Боюсь, – я с трудом сдерживала смех, – у него нет главного секретного ингредиента.
Казалось бы, следовало обидеться на сомнительную характеристику, а мне хотелось растянуть губы от уха до уха. То ли старею, то ли глупею, может, то и другое сразу.
– Какого же?
Сделала эффектную паузу, подогревая градус любопытства, и все же улыбнулась:
– Меня. А еще крыльев летучей мыши, слез девственниц и паучьих лапок. Нет, серьезно, – я с удовольствием налила себе еще кофе, – ничего сверхъестественного я не делала, все строго по учебнику, потрепанному, старому и тысячу раз дополненному настоящими ведьмами. И характер мой тоже не так плох, как вам кажется.
– Откуда вам знать, что мне кажется? – поддел Натан. – Или вы на досуге изготовили ментальный артефакт?
Фыркнула:
– Я работаю над этим. Как только, так сразу на вас испытаю.
Шутки шутками, а задуматься есть о чем. Я не о ментальном артефакте. Недели бегут, диплом устаревает, а я по-прежнему сижу в приемной, перебираю бумаги. Единственный раз применила магию при защите Натана и то не артефакторику. А ведь еще в июне казалось… Выходит, прав господин Энлих, для девиц диплом – всего лишь пыльная бумажка за стеклом. Неважно первая ты ученица или последняя, знаниями не пользуешься, ничего ценного не создаешь.
– Что-то вы приуныли! – Натан промокнул губы салфеткой и поднялся из-за стола. – Предлагаю немного развеять вашу хандру, а заодно повысить квалификацию.
– Неужели на ратуше вновь сломался часовой артефакт, а Рональд в отъезде?
Быстро затолкала в рот сдобную булочку, единственно съедобное во всем завтраке, и запила ее кофе. Лучше подавиться, чем умереть от скуки. Подумать только, я уже начала искать поводы не ходить на службу!
– Ну зачем же лишать вашего коллегу единственной радости в жизни! Нет, у меня к вам просьба иного рода, пусть и по магическому профилю. Однако лучше один раз показать, чем сто раз рассказать. Поднимемся наверх?
Через пару минут я уже стояла в знакомом кабинете Натана.
– Вот!
Он отпер верхний ящик стола и достал нечто, бережно завернутое в носовой платок.
– Надеюсь, – нахмурилась я, не торопясь разворачивать ткань, – это не с места ритуала?
– Нет. Этим со мной расплатился один из фермеров. Сначала думал сдать в ломбард, но затем засомневался.
Дракоша, конечно, егоза крылатая, больше всех ему надо, проворно спланировал на стол.
– Дик! – встревоженно окликнула я.
Поздно: любопытный крыластик подковырнул когтем платок прежде, чем я успела его остановить. Ох, лишь бы ничего не оторвало!
Пригнувшись и на всякий случай заложив уши, мы с Натаном не спешили подниматься, спрятались по обеим сторонам стола.
– Эй, вы чего? – Дик по очереди заглянул в лицо каждому. – Это всего лишь астролябия. У нас такая в каждом доме.
– У нас? – отгоняя нехорошее предчувствие, переспросила я и, медленно выпрямившись, глянула на стол.
На платке лежал шарик размером с человеческий кулак. При детальном рассмотрении оказалось, он не цельный, а состоит из множества частей, тщательно подогнанных друг другу. Непонятная вещица поблескивала кристаллами, походившими на бриллианты. Саму ее выполнили из непонятного темного металла, я такого прежде не встречала.
– Я не знаю точного названия, мама Джейн. Если бы вылупился у мамы в гнезде, сказал бы, в каком из темных королевств.
– Хель? Изнанка?
Нехорошее предчувствие уже вопило во весь голос, тыкало ножиком под ложечкой.
– Изнанка, конечно! – обиделся Дик. – Я тебе демон?!
– Ну прости, – развела руками, – в человеческих академиях подобным тонкостям не обучают.
– Чему вас вообще только учат! – горько посетовал крыластик. Мог бы, глаза закатил, а так только зрачки до тонкой ниточки сузил. – О драконах ничего не знаете, складной астролябии не видели, даже жертвенник определить не можете.
– Жертвенник? – впился в меня взглядом Натан.
Шикнула:
– Потом!
Сначала с драконьей внутриутробной учебной программой разберусь.
– А можно ее взять?
