– Генри, подойди ко мне! Это срочно! – закричала от ложбины Кэтрин.
– Командуйте, Дадли! – повторил Ньюкомб, подошел к ней, и спросил: – Что случилось? Теперь тебе нельзя отходить от меня хотя бы на несколько шагов и оставаться одной.
– Генри, один из них мог меня застрелить и не сделал этого. Я видела его глаза. Он передумал! – ответила Кэтрин.
– Тебе это привиделось. Что там было можно разглядеть?
– Нет, не привиделось! Эти две секунды длились два часа.
– Оружие на руку! – донеслись до них слова команды.
Раздался какой-то звериный вой и скулеж моряков.
Кэтрин зажала уши руками.
– Останови это убийство, Генри! – выкрикнула она.
– Это не убийство, а казнь, – насмешливо и вполне спокойно ответил ей Ньюкомб. – Ты меня позвала для этого?
– Нет! – Кэтрин повернулась к ложбине и показала на труп боцмана. – Посмотри, я стреляла в него один раз, и он сразу упал. А раны две, и одна из них ножевая! Я видела, они все сговаривались против тебя!
Ньюкомб склонился над трупом боцмана.
– Дадли, отставить! – крикнул он и пошел обратно к дороге.
Матросы стояли в кольце пехоты, штыки которой смотрели им прямо в лица.
– Матросы! Кто-то добил Джекилла ударом ножа. Кто-нибудь из вас видел это? – спросил Ньюкомб. – Я подарю жизнь тому человеку, который мне что-то расскажет об этом деле!
Матросы с надеждой озирались, и вдруг из толпы донесся сдавленный голос Эдди.
– Я! Это буду я, сэр!
Елецкий начал осторожно отодвигаться за спину Ньюкомбу. При этом он доставал револьвер.
– Сэр, там вертелся ваш русский! – выкрикнул матрос.
Пуля сбила кору с дерева, прямо над головой у Ньюкомба. Елецкий с дымящимся револьвером в руке отпрыгнул в сторону и мгновенно скрылся в зарослях.
– За ним! – скомандовал Ньюкомб. – Еще сто фунтов из моей доли тому, кто притащит его живым!
Несколько пехотинцев развернулись, опустили штыки и бросились за Елецким.
– Выпустите его! – распорядился Ньюкомб и показал на Эдди.
Штыки поднялись, и матрос стал на четвереньках выползать из страшного круга. Но едва он пересек его черту, как другой со звериным рычанием схватил его за ногу и потащил обратно. Несколько ударов прикладом отрезвили этого субъекта. Эдди вскочил и со всех ног бросился бежать в сторону леса.
– Сэр, мы пока не знаем, сколько тут русских, и люди нам нужны, – снова сказал Дадли.
– Матросы, я дарю вам жизнь, – заявил Ньюкомб. – Но если увижу, что вы собрались больше чем вдвоем, то расстреляю всех вас в ту же минуту. Дадли, распределите их по отделениям, по одному-два, и скажите сержантам, что я разрешаю прикончить их на месте за малейшее неповиновение.
– Спаси вас Господь, сэр!
– Клянемся Пресвятой Девой!
– Это мисс спасла нас!
– Мисс, мы вам должны до гроба! Мы не забудем вас! – закричали матросы в сторону Кэтрин.
– Дадли, пожалуй, прогоните их сквозь строй. Дайте по двадцать горячих каждому, а то они слишком разговорчивы! – приказал Ньюкомб, взял Кэтрин под руку и отошел с ней под свое дерево.
– Почему люди вспоминают о Боге только перед лицом смерти? – сказал он, остановившись.
– Я убила человека, Генри, – с горечью проговорила Кэтрин.
– Нет, ты убила врага, – заявил Ньюкомб, обернулся и закричал: – Через час выступаем! Еще недавно мне все было понятно, а теперь одни вопросы, – сказал он Кэтрин. – Откуда взялись русские? Какую игру вел Елецкий? Зачем он стрелял в меня, а не тихо исчез? Ведь это могло стоить ему жизни? Я не исключаю, что он вскоре ее потеряет.
К Ньюкомбу подошел Дадли.
– Сэр, его не поймали, – отрапортовал он.
– Плохо, сэр! Готовьтесь к выходу, – сказал ему Ньюкомб.
Дадли развернулся кругом.
– Ничего пока не потеряно, – продолжил Ньюкомб. – Это всего лишь дело времени. Теперь я убью его обязательно. Кому он сообщил о моих намерениях? Неужто продался пластунам? Абсурд! Или они пришли сюда за тем же, за чем и мы? Даже если им удалось увидеть запись и перевести ее, то где этим мужланам было взять румб или посчитать поправку? Они просто охотятся на меня? Но зачем здесь и сейчас, когда это труднее всего? Хотя этот их предводитель Биля – феноменальный стрелок со звериным чутьем, да и остальные не хуже. Но тогда как они узнали о нас? От Елецкого? Какую игру он ведет?
– Я думаю, Генри, что он просто чудом не попал в тебя сегодня. Это значит, что ты ему больше не нужен. Он что-то знает и давно действует в своих интересах.
– Но я никогда не наносил точки на карту. После того, как мои рисунки сгорели на «Таифе», я никогда больше не рисовал стилет. Моя записная книжка всегда была при мне.
– Портулан почти всегда лежал у тебя на столе. Елецкий может быть достаточно образован для того, чтобы понять суть дела. Кроме того, ты часто произносил эти цифры вслух.
Ньюкомб схватился за внутренний карман.
– Проклятие! Портулана нет! Я недооценил этого негодяя! Но когда и как он вытащил его у меня?
– Теперь вы двое знаете местоположение клада, если он существует.
– Он существует, Кэтрин. Скажу вот еще что. Я все время думаю о той фреске. Гонялся за пластунами, а пришел к ней. Невероятная случайность! На одном из этих казаков тогда, на «Таифе», был медальон с изображением этого странного святого. Они, кажется, все-таки охотятся за мной, опять были на «Таифе», когда я пробирался с Кавказа сюда. Или это снова случайность?
– Генри, с тех пор как был распят Спаситель, в мире нет случайного, а есть только провидение.
– Так пусть свершится его воля, – сказал Ньюкомб. – Так что у нас там с выходом, бездельники? – крикнул он в сторону Дадли, который сбивал новую колонну на дороге.
6
Лондон, Англия
Два дюжих лакея в черных сюртуках осторожно внесли Слейтера в его собственный огромный дом, расположенный на Пикадилли. По лестнице им навстречу спускалась экономка Слейтера мисс Карпентер, единственный по-настоящему близкий ему человек на всем белом свете. Эта старая дева помнила своего хозяина еще мальчиком и до последнего вздоха была готова видеть в нем только того прелестного ребенка. Если бы за Слейтера надо было взойти на костер, то она сделала бы это, рыдая от счастья. Вот и сейчас в ее серых глазах, вокруг которых разбегалась сетка морщин, стояли слезинки.
– Мистер Слейтер, наконец-то вы вернулись! – сказала она, склонившись над своим хозяином.
– С того света, Хлоя! Здравствуйте, дорогая мисс Карпентер! – проговорил он с неожиданно доброй улыбкой.
Мисс Карпентер показала лакеям на приоткрытую дверь.
