– Скорее сюда! – сказала она и пошла впереди носилок.
– Берч уже здесь? – спросил Слейтер, приподняв голову.
– Должен быть с минуты на минуту.
– Вы сказали, чтобы он захватил с собой кого-нибудь из Скотленд-Ярда?
– Да. Он просил передать, чтобы вы не волновались. Ваш вексель на имя этого русского уже отозван.
Окрестности Балаклавы, Крым
Колонна англичан теперь двигалась не так беспечно, как раньше. По сторонам ее пробиралось по лесу боевое охранение, впереди шел небольшой авангард, а в конце россыпью осторожно передвигались стрелки арьергарда.
Дорога в этом месте делала небольшой поворот и сужалась. Один из пехотинцев отодвинул большую сосновую ветку, перегородившую ему путь. В стороне что-то тут же тихо щелкнуло. Зацеп, вырубленный из комля, освободился. Высоко над колонной в кроне дерева раскрутились веревочные торсионы. Огромное бревно, вращающееся в полете, снесло первые два ряда английского авангарда.
Из конца колонны донеслись какие-то крики. Слева и справа в лесу срабатывали большие луки, сделанные из целых молодых деревьев. Чрез кусты летели огромные острые колья. Они насквозь пробивали сразу по несколько человек.
Прямо перед Кэтрин маятником прошла огромная деревянная колода и сбила с ног трех пехотинцев. Лошадь поднялась на дыбы, захрапела и прянула в сторону так, что всадница едва удержалась в седле.
Ньюкомб подскочил и схватил лошадь под уздцы. Он был в мундире английского офицера, и лицо его снова было повязано по глаза платком.
Он едва успел успокоить лошадь, как к нему подбежал Дадли.
– Сэр, здесь все в каких-то дьявольских ловушках! Мы потеряли уже больше дюжины людей! – выкрикнул он.
– Соберите всех на дороге, черт вас побери! – распорядился Ньюкомб. – И ничего не трогайте!
Раненые англичане, оставленные Ньюкомбом на месте бунта, лежали в тени под деревьями и постоянно просили пить. Им было оставлено их оружие. Дадли поручил двум легкораненым солдатам заботиться о них.
Один из этих парней взял кожаное ведро, винтовку и пошел к ручью. Он спустился по камням, прислонил винтовку к дереву и принялся набирать воду. Но ручей здесь был мелок, и ведро никак не хотело наполняться больше чем на четверть. Англичанин плюнул, оглянулся в поисках более-менее глубокого места и тут же встретился глазами с Чижом. Тот уже держал в руках его винтовку и широко улыбался.
Через пять минут Чиж и Вернигора быстро шли в гору по едва заметной тропинке, срезая путь от дороги. У каждого из них на плече лежала теперь целая вязанка английских винтовок.
Колонна англичан осторожно подходила к тому месту, над которым пластуны укладывали тяжелые камни. Горный проход здесь опять становился ýже, дорога все ближе прижималась к склону. В голове колонны шли теперь моряки с «Таифа», в спину которым упирались штыки пехотинцев.
Англичане начали выходить на открытое место, находившееся чуть правее высоты, поросшей мелким кустарником. На ее гребне укрылись пластуны и готовились стрелять. Отсюда колонна была видна как на ладони. Через несколько минут фланг англичан должен был пройти всего саженях в ста от позиции, занятой казаками.
Даниил за гребнем зарядил последнюю из десяти английских винтовок, поднялся, отнес их вверх, разложил по две около каждого стрелка, а сам занял позицию позади них. Теперь любой пластун мог выстрелить не только из дальнобойного нарезного штуцера, но и из пяти английских винтовок.
Биля поводил стволом вдоль колонны, пытаясь найти Ньюкомба. Колонна вышла на открытое место почти полностью. Показалась и Кэтрин на белой лошади. Есаул достал подзорную трубу и стал внимательно осматривать всех тех людей, которые шли вокруг нее.
– Гляньте, не могут они без того, чтобы на ком-нибудь верхом не ездить, – заметил Кравченко. – То им турок подавай, а теперь вот матросиков приспособили.
Моряки осторожно двигались впереди, внимательно осматривая дорогу перед собой. Лица их были бледны, капли пота стекали со лба и висли на бровях и ресницах, падали с носов на рубахи.
Все в колонне теперь были собранны, утихли посторонние разговоры и шутки. Перед моряками открылось совершенно ровное пространство, тянувшееся вдоль склона, и они вздохнули свободнее. Им казалось, что никакой угрозы здесь уже быть никак не может.
Нога в грубом башмаке вдруг слегка провалилась. Из дорожной пыли поднялся небольшой деревянный щит, сделанный из кольев, связанных между собой. В стороне от дороги, чуть ближе к склону, опять что-то щелкнуло, и над колонной раздался какой-то гул. Кусты на склоне затрещали, оттуда вылетел камень размером с пушечное ядро, ударил в голову пехотинца и оторвал ее.
На колонну англичан россыпью летели камни, сбивали их с ног и калечили. Вслед за этим по смешавшимся рядам ударили с противоположной стороны дороги пули пластунов.
Ньюкомб перепрыгнул через солдата, упавшего ему под ноги, который схватился за плечо, пробитое пулей, и ударил лошадь Кэтрин по крупу. Та скакнула вперед и сбила с ног несколько матросов.
– Вперед! Выходите из-под огня! – закричал Ньюкомб.
– Вон он! – сказал Вернигора, увидев Ньюкомба, размахивающего руками.
Тот гнал теперь своих людей вперед, под защиту скалы, прикрывающей дорогу от выстрелов пластунов.
Вернигора отбросил в сторону английскую винтовку.
– Данила, дай мою! – выкрикнул он.
Серб в последний раз ударил молотком по шомполу и кинул штуцер Вернигоре.
Биля тоже уже видел Ньюкомба, который просто бежал вдоль дороги к скале вместе с солдатами и матросами. Тот теперь был на мушке и у него, и у Кравченко, который тоже заметил этого англичанина. Есаул прикрыл глаза и нажал на спуск. Три выстрела прозвучали почти одновременно.
Залп пластунов раздался тогда, когда до спасительной скалы Ньюкомбу оставалось всего несколько шагов. Пуля брызнула камнями за ним, вторая пробила голову матроса, бегущего следом, третья расколотила цевье винтовки, сжатой в руках у Ньюкомба, срикошетила и ушла вверх.
Ньюкомб упал, и пластуны дружно вскочили на ноги. Но тот почти сразу поднялся и скрылся за скалой.
– Времени малость не хватило. Не успел я им за тот угол гостинца положить, – заявил Чиж и плюнул от досады. – Знал ведь, что они туда подадутся!
– Винтовку на нем разбило, а сам он цел, – сказал Вернигора, заряжая штуцер. – Надо же!
– Видно, Господь ему другой смерти хочет, – ответил на это Биля.
На дороге напротив пластунов там и тут кричали раненые и лежали трупы убитых.
– Гриша, ты в этого поганца не попал, потому как сердце на него имеешь, – сказал Кравченко. – Иначе не промахнулся бы.
Англичане снова собирались в колонну. Это упорство и принесло Британии владычество над морями. Несмотря на то что они потеряли почти половину своих товарищей, остальные были готовы идти вперед.
