Рядом возмущенно всхлипнула рыжая. Может, мне стоит извиниться?
«Тэлли, ты меня убиваешь…» – обреченно выдохнул Эдриан Сатор.
– Был счастлив познакомиться. – Я галантно поклонилась рыжей. – Дамы, благодарю за… радушие.
Тут мое лицо вспыхнуло от смущения, потому что девушки уже оправились от первого шока и снова ласково улыбались, у одной так вообще лямка платья сползла с плеча, оголив грудь.
В панике я обернулась на лорда Льена, чувствуя непреодолимое желание провалиться… Да хотя бы в портал!
Когда же вокруг взметнулось темное пламя, я услышала рык демона:
– Как пожелаете, Аратэль. Куда-нибудь еще.
Глава 17
Бывает так, что жизнь превращается в один сплошной неловкий момент. На этот раз его мне обеспечил лорд Льен. Его портал перенес меня к Элене Сатор, весьма активной и одаренной ночной фурии.
Я узнала место, в котором очутилась. Знакомые синие обои в сочетании с деревянными панелями и стрельчатыми окнами не оставляли сомнений: я видела именно эту комнату в своем видении. Даже стол стоял там, где и должен был находиться. А вот отсутствие на нем графина с водой меня порадовало. Гелла так и не смогла раздобыть яд агары, значит, Элене ничего не угрожало.
– Ах, Тэлли, как здорово, что наш главнокомандующий тебя все-таки отыскал! – Ее улыбка больше напоминала оскал демоницы.
В какой-то степени эта темная и была демоном, но сейчас ее поведение откровенно пугало. Элена усадила меня в кресло, потом порталом притащила откуда-то блюдо с пирожками и бутылку ягодного сока, и это не прерывая ни на минуту допроса.
Да меня даже лорд Льен так не расспрашивал, как Элена Сатор!
Нет, я все понимаю, она девушка любопытная и в моей судьбе сыграла не последнюю роль, но как можно отвечать на каверзные вопросы, когда постоянно перебивает твой собственный мысленный глюк?! Эдриан Сатор постоянно рвался корректировать мой рассказ, в результате я совершенно запуталась.
– Удивительно! Почти полгода провести в мужском монастыре при храме Смерти. И как это дроу только тебя не рассекретили?
Элена словно невзначай коснулась моей руки, и я с ужасом заметила, как по той поползла черная сеточка. В лучшие времена я бы развеяла эту дрянь, но теперь лишь могла смотреть, как она подбирается к медальону на моей шее.
Медальону, бывшим фиалом души Эдриана Сатора!
Что же делать? Снять его и спрятать в карман?
Пока я соображала, как мне поступить, сеть добралась до моей груди. Элена следила за ее движением с жадным нетерпением. Носок ее туфельки нервно постукивал по полу.
Ближе. Еще немного – и сейч…
Писк! Громкий, резкий, дезориентирующий, заставивший меня зажмуриться и обхватить голову руками. А потом я ощутила знакомое прикосновение, похожее на легкую щекотку. Она пробежала по рукам, задела шею по самый подбородок и скользнула вниз по телу…
И я угодила в огненное инферно!
Черный огонь вспыхнул повсюду: его жаркие струи били прямо из пола, лизали стены и потолок. За считаные секунды комната, в которой мы находились с Эленой, стала пеклом. Я бы превратилась в головешку, если бы не защита лорда Льена и…
Я взмахнула руками и тихо вскрикнула. Все мое тело от ступней до подбородка было покрыто чешуйчатой броней, а на правой руке, затянутой в перчатку, сидела упитанная летучая мышь и зло таращилась на Элену Сатор.
Кожа ночной фурии тоже горела, огонь скользил по девушке, но не причинял вреда. Сейчас я уже не сомневалась, что Элена – потомок демонов Бездны. Вокруг ее глаз черной лентой проступила татуировка, что, впрочем, никак не отразилось на ее зрении.
– Метаморфы Бездны… – восхищенно выдохнула она.
Сидящая на моей руке летучая мышь воинственно оскалила зубы и запищала, а чешуйки живой брони ощутимо шевельнулись. А ведь я вынесла из питомника всего одну крошечную брошку!
«Нашла чему удивляться. Эта стая метаморфов признала тебя своей хозяйкой. Впрочем, как и другие создания питомника…»
Вот Тьма! Все… Я уже и ругаюсь, как темная!
Черный огонь, созданный ночной фурией, начал угасать. Не прошло и минуты, как мы снова стояли посреди пепелища и вдыхали запах гари и копоти, покрывающей стены. Мебели в комнате больше не было, как и других предметов. Один лишь пепел да крошечные спекшиеся куски металла.
Элена с задумчивым видом рассмотрела черные пятна на юбке. Хмыкнув, она прикрыла их иллюзией, а потом сладко потянулась.
– Хорошо-то как! Почти неделю чувствовала, что вот-вот разрожусь, а все никак.
– Разродишься? – Я в ужасе уставилась на пол.
Заметив мой взгляд, Элена хихикнула и замотала головой.
– Нет. До этих родов еще не скоро. Успею сжечь еще пару комнат.
«Всплески Тьмы. У моей дочери всплески…» – глухо произнес Эдриан Сатор.
«А что в этом странного? Они же у всех темных бывают…»
«Не у Элены. Я ее подготовил. Она должна была научиться идеально контролировать свою Тьму. Но у нее всплески. Бедная моя девочка…»
Дальнейшему мысленному разговору помешало открытие портала, из него высунулась голова принца Элмара. Удивленно присвистнув, он расширил переход до размеров двери и махнул нам рукой:
– Быстрее сюда. Запах гари и копоти может навредить малышу.
Я вытаращилась на живот Элены.
«Да, Тэлли. Меня можно поздравить, я скоро стану дедушкой…»
* * *
Портал принца Элмара перенес нас в столичный особняк рода Сатор. В светлой просторной гостиной нас уже ждали. Помимо императорского алхимика, здесь находились две придворные дамы. Они бросились к Элене, усадили ее в кресло и окружили заботой. Я же уставилась в окно, с удивлением рассматривая невысокую, облицованную темно-фиолетовым камнем башню. Окна в ней почернели от гари, кажется, именно там только что и случился пожар.
– Чароит. Единственный камень, способный сдержать черный огонь, – любезно просветил меня лорд Льен.
Он стоял рядом, с невозмутимым видом наблюдал за суетой вокруг Элены и ни слова не говорил о произошедшем в «Ласковой кошечке»! Моя «живая броня» тоже ни капли его не смущала.
После прохода через портал метаморфы освободили меня от перчаток и чешуйчатых штанов, но нагрудник все еще поблескивал поверх рубашки, а на запястье появился браслет в виде летучей мыши.
Моя личная защита…
Я ласково погладила мордочку мыши и с трудом сдержала возглас, когда та шевельнулась под моими пальцами.
А вот Эдриану было плевать на метаморфов. Он был сам не свой из-за беременности дочери. Я чувствовала его тревогу и растерянность, стремительно усиливающиеся до состояния тихой паники.
