– О чём, например?
– О путешествии. О том, как ты радовался, когда у тебя что-то удачно складывалось. О том дне, когда родился наш Чун. Или о том, как мы с тобой первый раз встретились.
У. посмотрел на жену. «Чтобы я подумал о тебе во время операции, нужно быть такой же красивой, как и в день нашей встречи», – проскользнуло у него в мыслях.
К У. подошел врач в очках и в медицинской маске, прикрывающей рот. Всякий раз, когда мужчина приходил в стоматологическую клинику, маска на докторе действовала ему на нервы. Она напоминала ему о том, что он пациент, у которого есть загнивающий, кишащий бактериями зуб.
– Не беспокойтесь. Это быстро.
Сделав обезболивающий укол в десну возле коренного зуба, врач подождал минут десять: вероятно, это время, за которое должна подействовать анестезия. У., лёжа в кресле, пытался думать о чём-нибудь другом, но ему, как назло, ничего не шло в голову. Мужчина лежал без единой мысли, пока через десять минут к нему не подошёл врач и не заглянул в полость рта. У. крепко зажмурил глаза. «Надо о чём-нибудь подумать. Так. Скорее думай о чём угодно». Но вместо отвлечённых мыслей он лишь живее ощущал движения врача, державшего в руках свои инструменты. Спина напряглась. Сверло? Молоток? «Вжжж!» – в сопровождении этого звука полость рта У. стала зоной строительных работ. Самый ненавистный на свете звук! От этого звука можно хоть немного отстраниться, только если подумать о чём-то другом, но эти самовнушения, напротив, заставили У. в ещё большей степени сосредоточиться на манипуляциях стоматолога.
У. прежде сообщали, что корень зуба полностью сгнил и, возможно, поэтому зуб не хотел так легко сдаваться. Врач всё точил, стучал, тянул, и не было этому конца. Когда лоб пациента совсем перекосило, из приёмной послышались пересуды бабушек.
Бабушка 1: Я слышала, что Иисус умер.
Бабушка 2: Да что ты говоришь?
Бабушка 1: Говорят, он напоролся на гвозди.
У. прислушался. Иисус? Тот самый Иисус Христос, умерший в тридцать третьем году нашей эры? Они что, только сейчас об этом узнали?
Бабушка 3: Я знала, что так случится. Он же ходил босиком по улице с не расчёсанными патлами, поэтому неудивительно, что он поранился о гвозди.
А? Что? У., сам того не замечая, окончательно позабыл, что он сейчас находится в кресле стоматолога и ему удаляют зуб под аккомпанемент бормашины.
Бабушка 4: А кто такой Иисус?
На мгновение голоса смолкли.
Бабушка 5: Точно не знаю… Но я предполагаю, что это отец моей невестки: она постоянно упоминает его со словами: «Отче наш, отче наш».
У., не в силах больше сдерживаться, внезапно вскочил с кресла и разразился хохотом, схватившись за живот. Резким движением руки, поднимаясь с места, он нечаянно сорвал маску с доктора. На открывшемся лице стоматолога сияла улыбка до ушей.
От автора
Однажды, прогуливаясь поздно вечером, я подняла голову и без каких-либо особых мыслей посмотрела на небо. С ясного небосвода на меня глядел лунный диск. Иногда ночное небо похоже на море. Кажется, что луна в такие ночи куда-то плывёт в одиночестве по бескрайней водной глади. Сомневаюсь, что в ту ночь она смотрела только на меня. Вероятно, для луны я была всего лишь песчинкой или вовсе ничем, но, как ни удивительно, мне показалось, будто она обращается именно ко мне и что-то говорит. Иногда, неожиданно для себя встречая нечто прекрасное, я вместо традиционного приветствия посылаю своим знакомым сообщения с короткими фразами вроде этих: «Оказывается, лилии расцвели» или «Весенний дождик заморосил». В тот вечер я тоже решила отправить кому-нибудь сообщение: «Взгляни-ка на луну», но что-то меня остановило, и я долго всматривалась в ночное светило, пытаясь догадаться, что же оно хочет мне сказать. Я поняла, что луна, к моему стыду, ругает меня за то, что я часто пишу грустные истории.
Такие же упреки я часто слышу от читателей. Некоторые говорят, что после прочтения моих романов на несколько дней впадают в депрессию и, чтобы вернуться к нормальной жизни, им нужно время прийти в себя. Меня также спрашивают, не хочу ли я писать истории повеселее. Каждый раз я чувствую себя немного виноватой, а, с другой стороны, я расстраиваюсь, поскольку мне кажется странным, что люди не видят в моих рассказах то и дело проскакивающий юмор. С каждым днём мне всё больше нравится сила юмора и шуток, которые привносят в нашу жизнь радость и хорошее настроение.
Наша напряжённая жизнь может оборваться по воле небес в любую минуту. Разве имеем мы после этого право не отстраняться от повседневных неприятностей и идти по своему жизненному пути, не испытывая радости от настоящего? Но как бы я ни старалась, мне не всегда удаётся отразить эти мысли в своих сочинениях. Во-первых, мне не хватает таланта. А во-вторых, мне кажется, что мы, несмотря ни на что, движемся к концу, испытывая некое чувство пустоты, хотя в глубине души и понимаем, что любой внутренний рост имеет свою цену, не всегда приятную для нас.
И всё же тем вечером у меня вдруг появилось желание написать для Луны короткие истории из нашей жизни. Мне захотелось, чтобы они заметно отличались от предыдущих. Вернувшись домой, я написала на обложке тетради, которая лежала на столе: «Истории, которые я хочу поведать Луне». Истории, над которыми Луна могла бы посмеяться, истории, услышав которые, Луна бы покивала.
Некоторое время спустя я давала интервью главному редактору журнала по вопросам литературной критики, который сейчас уже прекратил своё существование. Во время интервью редактор предложил опубликовать мои короткие рассказы в этом издании, причём в любом жанре. У меня засели в голове его высказывания «размером с ладонь» и «в вольной форме» и в результате через два с небольшим года появились двадцать шесть рассказов, помёщенных в этой книге. Её названием стала фраза, которую я в ту ночь записала в тетради. Если так подумать, то эти рассказы я всегда писала в какие-то промежутки своей жизни: на рассвете, в путешествии, пока, управляясь с делами, читала книгу или когда встречалась с моими читателями. Итогом таких кратковременных остановок стали двадцать шесть историй.
Для меня ты – человек, который когда-то читал те же печальные книги, что и я. И я обращаюсь к тебе. Когда-нибудь я прочитаю те же книги, которые прочитал ты, но которые не довелось прочесть мне. Я была бы рада, если бы эти простенькие истории, изначально посвящённые мной Луне, вызвали у тебя улыбку. Когда ты будешь бродить в поисках жилья или составлять резюме, или когда тебя посетят мысли об одиночестве или просто что-то внезапно тебя расстроит, и ты начнёшь себя корить или захочешь сдаться, я надеюсь, эти двадцать шесть историй, словно лунный свет, проникнут в тебя и заставят тебя сиять.
