Публичное обсуждение политических вопросов, в особенности в присутствии иностранцев, в Венеции было запрещено. За долгие века влияние Венеции распространилось как за моря, так и на Большую землю. Средоточием ее власти был Палаццо Дукале, служивший резиденцией дожей республики. В его же стенах заседали Большой совет и сенат. Ныне в помещениях дворца можно взглянуть на работы Тьеполо, Тинторетто, Тициана, Веронезе и других живописцев.
Венеция прославилась и как центр сексуальной жизни. Один из героев пьесы Шекспира «Много шума из ничего» предположил, что Купидон мог «растратить в Венеции все свои стрелы». Сачеверелл Стивенс характеризовал венецианских куртизанок как «невероятно обольстительных и умеющих добиваться мужского расположения лучше, чем в какой бы то ни было еще христианской стране». В 1706 году «несчетный полк красавиц» вспоминал и Элджернон, граф Хартфорд.
Глубоко укоренившееся стремление к независимости стало причиной целого ряда конфликтов венецианских аристократов с сильными мира сего. В 1606 году папа римский отлучил Венецию от церкви, а в 1618-м в городе был раскрыт испанский заговор. В 1797 году Наполеон, разъяренный отказом венецианцев поддержать его в войне с Австрией, пообещал «стать для Венеции вторым Аттилой». Свое обещание полководец сдержал, и независимость Венеции ушла в прошлое навсегда. Власть над городом перешла в руки сначала Австрии, затем Франции, а после, в 1814 году, снова Австрии. Наконец в 1866 году город вошел в состав Италии.
Современных туристов, как и путешественников прошлого, неизменно поражает количество и разнообразие венецианских достопримечательностей. При этом они не находят в Венеции классических античных построек вроде тех, какими может похвастать Рим и многие другие итальянские города. Венеция – город средневековый, улицы его богато украшены творениями итальянской культуры XVIII века, и гостям предлагается совершенно уникальный набор впечатлений. В каком-то смысле Венецию, чья красота вполне сопоставима с величием Рима, можно назвать творением иной цивилизации, сумевшей переплести классические веяния с барокко. Покидая Венецию в 1793 году, Сара Бентам особо отметила тот контраст, на который обращали внимание и многие другие путешественники: «День был спокойным и умиротворенным, и поднимавшаяся из моря Венеция выглядела чудесно, но в то же время сквозь величественные фасады ее зданий проглядывала изрядная доля посредственности».
Альтернативой Венеции может послужить Триест, нынешняя столица области Фриули – Венеция – Джулия. Раньше часть этого региона принадлежала Австрии, но в самом конце Первой мировой войны была захвачена итальянскими войсками. Когда-то Триест был одним из важнейших австрийских городов и единственным австрийским портом в Адриатике, а в Италию никогда не стремился. В 1754 году Джордж, виконт Вильерс, Джордж, виконт Нунехем, и Уильям Уайтхед, через Триест намеревавшиеся добраться из Вены в Грац, описывали дорогу из Триеста, ведшую вдоль берега Адриатического моря, как «горную тропу, усыпанную камнями, более неровную и каменистую дорогу представить трудно». Чуть более ровной дорога становилась лишь после того, как пересекала границу венецианских земель.
Сам Триест, долгое время бывший оживленным, космополитичным городом, от превращения в «обрубок» чужой страны ничего не выиграл. Сегодня этот ранее процветавший город страдает от серьезнейших экономических проблем, которые стали стеной между ним и другими городами Северной Италии. В то же время Триесту удалось сберечь «культуру кофеен» и свою уникальную кухню, которые раскрывают много интересного из недавнего прошлого города.
14. Центральная Италия
Апеннинский горный хребет, протянувшийся к югу от Ломбардской низменности, долгое время представлял собой серьезную преграду для путешественников, желавших посетить Тоскану или отправиться еще дальше на юг, в сторону земель, лежащих между Римом и восточным берегом полуострова. Обыкновенно они пересекали его по дороге, ведшей из Болоньи во Флоренцию. В 1792 году доктор Сэмюэль Дрю с огорчением отметил: «Я был глубоко разочарован этими Апеннинами, протяженной цепью едва приподнятых над землей голых барханов… унылых, пустых и никчемных».
Флоренция
Для путешественников XVIII столетия слово «Флоренция» означало «искусство». Уильям Ли в 1752 году назвал город «более чем приятным местом, изобилующим всеми возможными достоинствами, какие только могут привлечь внимание путешественника. Скульптуры, картины и другие здешние произведения искусства превосходны». Коллекция музея Уффици – сокровищницы эпохи Возрождения – долгое время носила титул самой важной из всех имеющихся в Италии коллекций произведений искусства. В 1756 году галерею неоднократно посещал Джордж, виконт Нунехем. Славилась Флоренция и замужними горожанками, имевшими репутацию женщин покладистых и любезных. По словам Анны Миллер, «в общем и целом эти леди весьма добродетельны, а их расходы невелики». На такие мелочи, как то и дело раздававшиеся за стенами Палаццо Питти возгласы «пополо», отчаянно требовавших «работы и хлеба» и распевавших угрожающие песни, или необычайно большую численность городской стражи, вынужденной подходить к своим обязанностям с особым тщанием после увеличения налогов в 1720-х, путешественники, как правило, внимания не обращали.
«Чичисбеи»
«Принцесса Боргезе [Агнесса Колонна] была к нему столь добра и так сильно не желала обременять его бедра лишним грузом, что частенько предпочитала усаживать его на свои собственные. Ничто не украшает молодого человека так, как делает это поддержка подобных столпов, даруемая ему опытной и хорошо владеющей сим искусством дамой». Филип, 4-й граф Честерфилд, явно хорошо понимал, сколь огромную пользу принесли путешествия его незаконнорожденному сыну, Филипу Стэнхоупу. Как заметил однажды Хорас Манн, долгое время прослуживший британским послом во Флоренции, «путешественник-англичанин нередко расстраивает всю гармонию традиции чичисбеев», благодаря которой замужние жительницы Флоренции могли проводить время со спутниками мужского пола, своими личными «слугами и кавалерами», сопровождавшими их на публичные мероприятия, а иногда также приходившимися им любовниками. Традиция эта давала флорентийкам возможность вступать с молодыми людьми в отношения, не выходившие за рамки местных приличий. Томас Пелхэм из Стэнмера (1728–1805), позднее ставший 1-м графом Чичестером, в 1750 году состоял в отношениях с замужней флорентийкой, графиней Аччайоли, которая после расставания с ним нашла себе другого любовника-британца. Подруга графини, также замужняя Мария Серристори, в 1748–1749 годах состояла в отношениях с Чарльзом, 2-м маркизом Рокингемом. Фрэнсис, 10-й граф Хантингдон (1729–1789), по слухам, в 1755 году встречался с маркизой Каппони, «прекраснейшим цветком флорентийской аристократии, а заодно, как поговаривали, и олицетворением ее распутства». Истории о чичисбеях подкрепляли ходившие среди англичан слухи о распутности итальянок. Фрэнсис Дрейк в этой связи отмечал, что наилучший способ проверки этих слухов – это подкрепление теории практикой.
Точная дата основания Флоренции неизвестна: кто-то считает, что город вырос на месте поселения этрусков, кто-то предполагает, что его заложил сам Юлий Цезарь. Довольно долгое время Флоренция оставалась сравнительно небольшим поселением, но в XII веке стала одним из свободных городов с собственной системой управления. Главным соперником Флоренции в те годы был более древний, расположенный неподалеку от нее Фьезоле. В 1434 году во главе города встал Козимо Медичи, выходец из семейства банкиров, предоставлявших свои услуги самому папе римскому. Последователи Медичи, несмотря на довольно активное сопротивление со стороны оппозиции, помогли ему сохранить власть до конца жизни. В 1497 году руководство городом попытался взять в свои руки монах Джироламо Савонарола, пуританин-доминиканец, но его призывы к покаянию во грехах перед Господом были восприняты другими горожанами весьма прохладно. В 1498-м Савонарола был казнен, и в 1530-м, после недолгого перерыва на республиканский режим правления, Медичи вернулись к власти. В 1549-м их официальной резиденцией стал Палаццо Питти. Эпоха Медичи завершилась в 1737 году, после пресечения династии.
