В искусстве произошел бурный расцвет альгамбризма. Рождению стиля способствовала книга Вашингтона Ирвинга «Альгамбра», первое издание которой вышло в 1832 году под заголовком «Альгамбра: рассказы и зарисовки о маврах и испанцах» (The Alhambra: a series of tales and sketches of the Moors and Spaniards). Книга была написана в период пребывания Ирвинга в Альгамбре в 1829 году. Ирвинг (1783–1859), американский посол в Испании с 1842 по 1846 год, впервые приехал туда в 1826–1829-м. Он много переводил с испанского и написал биографию Христофора Колумба (1828), за которой последовали «Хроника о покорении Гранады» (Chronicle of the Conquest of Granada; 1829) и «Путешествия и открытия соратников Колумба» (Voyages and Discoveries of the Companions of Columbus; 1831).
Еще одной ключевой фигурой был валлийский архитектор Оуэн Джонс (1809–1874). В начале 1830-х годов он подробно изучал архитектуру и убранство Альгамбры, что сыграло решающую роль в его дальнейшей работе и вылилось в публикацию серии книг «Планы, виды, проекции и детали Альгамбры» (Plans, Elevations, Sections and Details of the Alhambra; 1836–1845). Эти книги заодно прекрасно демонстрируют значительный прогресс в цветной хромолитографической печати. Во время Всемирной выставки 1851 года в Лондоне Джонс руководил строительными работами и, вдохновляясь интерьерами Альгамбры, разработал цветовую схему внутренних железных конструкций Хрустального дворца, а когда дворец перенесли в Сайденхем, Джонс воссоздал в нем Двор Альгамбры. Кроме того, он издал книгу «Грамматика орнамента» (The Grammar of Ornament; 1856), в которой поместил каталог альгамбрских мотивов, которые потом активно использовал, создавая рисунки для обоев, тканей, ковров, мозаики и мозаичных плиток.
Барселона
В XVIII веке средневековый город решил проблему перенаселения: осушил близлежащие заболоченные земли и создал на треугольной косе, протянувшейся в старую гавань, квартал Барселонета. В индустриальную эпоху людям требовалось намного больше свободного пространства, и в 1859 году старые городские стены были снесены, что позволило расширить город. Разработку плана новых городских районов поручили инженеру Ильдефонсу Серде. В своем проекте города-сада Eixample (что означает «расширение» или «увеличение») он опирался на геометрическую схему-решетку. Схема позволила ему и учесть общественные транспортные сети, и предусмотреть открытые пространства. Сегодня этот район легко отыскать за плотной застройкой старого города – с севера он ограничен исключительно длинной улицей Калле Барселона (ныне проспект Диагональ). В такой современной витрине новатор Антонио (Антони) Гауди (1852–1926) и другие каталонские архитекторы, работавшие в стиле модерн, смогли реализовать свои проекты, хотя многие изначально запланированные зеленые зоны так и не были созданы. Эта часть Барселоны гармонично вписана в ряд других городских районов, составляя очаровательную палитру.
Новый политический порядок
Премьер-министр Антонио Кановас дель Кастильо сделал политическую карьеру благодаря своим способностям, энергии и целеустремленности. Он видел свою задачу в том, чтобы перейти от военных интервенций и народных революций к стабильной партийной системе британского образца. При такой системе, получившей название эль турно пасифико (el turno pacífico; мирный поворот), либеральные и консервативные партии должны были добровольно сменяться у власти. Конституционная монархия подобного рода исключала радикальные течения и опиралась, как в Италии, на управление избирательным процессом и политической системой, в котором большое значение имели существующие сети связей. Как и в Италии, монарх играл важную роль. Конституция 1876 года, просуществовавшая до 1923 года, утвердила совместную верховную власть короля и кортесов, причем первый мог принять решение о смене правительства, но при этом должен был назначать министров, отвечавших перед кортесами. Как и в Британии, король имел право законодательного вето, но не использовал его. Однако в 1881 году, после того как Альфонсо отказался согласовать закон, по которому министры должны были оставаться в должности строго определенный срок, Кановас дель Кастильо подал в отставку. Его сменил лидер либералов Пракседес Матео Сагаста, и они по очереди передавали друг другу власть в рамках эль турно пасифико, пока Кановас дель Кастильо не был убит анархистом в 1897 году.
Политическая стабильность во многом способствовала экономическому росту, который, в свою очередь, способствовал укреплению стабильности. Слабость сельского хозяйства в Кастилии ограничивала возможности расширения городов, и даже техническому прогрессу XIX века довольно долго не удавалось преодолеть это препятствие. Однако в последние десятилетия века экономическое положение улучшилось. Например, в Бильбао и его окрестностях в местах добычи железной руды активно развивались металлургические предприятия.
Предпринимались в это время и попытки обеспечить политической системе более широкую поддержку. В 1890 году было введено общее избирательное право для мужчин. Но, как и в Италии, население в целом не слишком активно участвовало в политической жизни страны, и политику повсеместно воспринимали только как партийную деятельность. Однако новая система позволяла представлять местные интересы и, в частности, давала способ отстаивать интересы собственников. С одной стороны, система оказывала стабилизирующее действие, с другой – она была отягощена манипуляциями и коррупцией. Особенно заметны были эти изъяны в муниципальной политике.
Мнение со стороны
В Европе Испанию было принято критиковать как реакционную державу, однако эта критика опиралась на давние предрассудки и не принимала во внимание новые трудности и попытки реформ. Так, лондонский адвокат Эдвард Куин (1794–1828) в изданном после его смерти «Историческом атласе» (Historical Atlas; 1830) писал о Латинской Америке:
Эти прекрасные страны были, наконец, вырваны из-под жестокого, неразумного и унизительного владычества Испании, но, увы, их жители слишком долго пребывали в угнетенном положении и имели репутацию невежественных мракобесов, чтобы теперь насладиться внезапно полученными благами свободы и занять достойное место среди уже сложившихся сообществ цивилизованного мира.
Многие считали, что испанская и итальянская парламентская демократия не имела поддержки у населения и была, в сущности, оторвана от действительности. Это мнение опирается на ряд позднейших предположений о степени вовлеченности нации в демократические процессы, имеющих весьма ограниченное отношение конкретно к тому периоду, который мы сейчас рассматриваем. В частности, ошибкой было бы проводить однозначную связь между отсутствием общественной заинтересованности и возвышением Муссолини или успехом Франко. Скорее ключевую роль в этом сыграли события, которые происходили непосредственно перед этим. В Италии общество было деморализовано и переживало утрату иллюзий после Первой мировой войны. В Испании главнейшим политическим, экономическим и психологическим фактором тогда стали неудачи в колониях.
Серьезные восстания на Кубе и на Филиппинах приобрели новую остроту благодаря американской интервенции. В испано-американской войне 1898 года Испания потерпела поражение быстро – и основательно. На Филиппинах дало о себе знать неэффективное морское командование. На Кубе же испанские сухопутные войска потерпели неудачу во многом из-за того, что не смогли помешать высадке американцев близ Сантьяго. Испанская армия находилась не в лучшем состоянии. За десятки лет она стала крайне политизированной, и это сказывалось как на качестве, так и на размере командующего состава – в армии было слишком много офицеров. Стремление сократить расходы отрицательно повлияло на уровень подготовки. Испанская и американская армия одинаково не имели свежего опыта боевых действий, а климат и характер местности на Кубе оказались для американцев достаточно сложными. Но, к счастью для них, несмотря на значительное преимущество в живой силе, а также хорошие винтовки и артиллерию, испанцы плохо проявили себя на оперативном уровне, заняв невыгодный оборонительный периметр вокруг Сантьяго и не атаковав американские коммуникации. Сантьяго сдался 17 июля. По условиям Парижского договора 1898 года Пуэрто-Рико, Филиппины и Гуам переходили Соединенным Штатам, а Куба получила независимость в качестве американского государства-сателлита. В 1899 году Испания продала Германии Каролинские и Марианские острова в Тихом океане.
